* * *
Перехваченный разговор был коротким — всего две фразы.
«Капитан Восходов, генерал просил поторопиться! — Да иду уже, иду!», лязг железа о железо — и тишина. Все!
Но его слушали снова и снова, будто надеясь расшифровать и постичь всю глубину шпионского заговора в самом секретном воинском подразделении страны. Однако ничего нового услышать не удавалось.
— Ладно, будем работать с тем, что есть, — сказал начальник отдела КРО полковник Смирнитский и обратился к генералу Вилховскому: — Товарищ генерал, предлагаю немедленно исключить из списков участников операции «Звезда смерти» майора Самохина, а также капитанов Восходова и Шинника!
— Ишь ты, какой быстрый! — резко сказал генерал. — Филин командир группы, Скат и Ерш — наиболее подготовленные бойцы! А кто пойдет на задание? Может, ты с Гордеевым?!
— Да я вообще молчу, товарищ генерал! — начал оправдываться «особист». Но на него не обратили внимания.
— Я только вношу предложения, товарищ генерал! — сказал Смирнитский. — Разрешите продолжать?
— Продолжай!
— Теперь о ближайших действиях. Чтобы не привлекать внимания, предлагаю дождаться, пока личный состав разойдется, изъять передатчик, а потом задержать капитана Восходова и допросить его с использованием детектора лжи, а если понадобится, то и «пентотала натрия». Руководителей и личный состав «Кинжала» о наших планах и действиях не оповещать, обходиться своими силами…
Старший оперуполномоченный капитан Гордеев и просто оперуполномоченный лейтенант Вилков синхронно кивнули.
— Вполне справимся своими силами, товарищ генерал, — заверил Гордеев. — Полиграфиста и спеца по «сыворотке правды» привлечем от наших гражданских смежников, так что информация не разойдется…
— А если передатчик уже вынесен и уничтожен? — нахмурился Вилховский.
— Никак нет, товарищ генерал, мы сразу поставили сканер на КПП, он должен был поймать тестовые сигналы передатчика, но его не проносили через проходную…
— Так могли просто перекинуть через забор! — не уступал генерал.
— Извините, товарищ генерал, но передатчик не случайно оказался в подразделении как раз в день, когда ставилась важная боевая задача! Враги будут использовать его для освещения подготовительных мероприятий и уточнения плана операции. Трудно представить, чтобы в столь ответственный момент от него избавились!
— Почему же его не использовали во время совещания?
Смирнитский развел руками.
— Что-то не срослось. Скорей всего, их спугнул помощник дежурного лейтенант Беляков. Он зашел в раздевалку, где Самохин, Восходов и Шинник о чем-то скрытно беседовали. И торопил капитана Восходова, очевидно, тот не рискнул забирать передатчик при свидетеле…
— Ладно, действуйте! — кивнул, наконец, генерал. — Но пока лишь в отношении Восходова. Завтра придется поставить в известность обо всем полковника Кленова и вышестоящее руководство. Остальные задержания будем проводить только с их санкций. И от участия в операции я отстраняю одного Восходова — как бы то ни было, а он скомпрометирован…
— Все понятно, товарищ генерал! — встал и четко доложил капитан. — Разрешите исполнять?
— Исполняйте!
И капитан Гордеев с лейтенантом Вилковым решительным шагом вышли из кабинета.
* * *
Суп-лапша был недосолен, а котлеты переперчены, но Скат не обращал внимания на такие мелочи, ему было все равно, что есть: он не гурманствовал — он насыщался, подзаряжая организм белками, жирами и углеводами. К тому же он хотел сделать приятное хозяйке, так как был не избалован домашними обедами. Но Джен, очевидно, ждала более выраженной реакции одобрения.
— Ну как, вкусно? — наконец не выдержала она.
— Конечно, — меланхолично ответил погруженный в свои мысли Скат. — Гораздо вкуснее, чем сырая змея или саранча…
— Ты что, так шутишь?! — обиделась Джен. И даже не искушенный в тонкостях семейной дипломатии Скат понял, что есть вещи, над которыми шутить недопустимо ни при каких обстоятельствах. Даже если он вовсе и не шутил.
— Извини, глупость сболтнул! Задумался… Очень вкусно. И суп, и особенно котлеты. Никогда не ел таких!
Джен расцвела. Скат доел, отодвинул тарелку, быстро мазнул по губам тыльной стороной ладони, но тут же устыдился и вытер руку платком.
— Спасибо! — И внезапно спросил: — Ты кому-нибудь называла мой позывной?
— Что?! Какой позывной?
— В смысле, мое прозвище? Скат?
— Никому… Кому я могла его назвать?
— А ты знаешь майора Николаева из уголовного розыска?
— Нет… Откуда я его могу знать?
— От верблюда! Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос?! — вспылил Скат, но тут же взял себя в руки. — Просто он назвал меня по прозвищу, которого никто из гражданских лиц не знает. Кроме тебя!
— Но я правда не знаю никакого Николаева!
— А Галка его знает?
— Она всю Москву знает! Но я от нее ни про какого Николаева не слышала! И вообще, она с Сёмкой Борцом терлась последнее время, а он из «братков» и от ментов шарахается…
— Ладно, завтра поедем к Галке, и я задам ей несколько…
Стук в дверь не дал ему закончить фразу. Джен взглянула на часы.
— Кого это принесло почти в полночь?
— Сейчас посмотрю. — Скат направился в прихожую.
— Кто там?
— Это я, Женечка, — раздался плачущий голос соседки. — Я, тетя Валя! Помоги, не могу кран закрыть, вода так и хлещет! Скоро нижних соседей заливать начну!
— Да что ж сегодня за день такой! — то ли вздохнул, то ли простонал Скат, открывая дверь. И тут же обнаружил, что день еще хуже, чем он предполагал. Гораздо хуже!
Тетя Валя отлетела в сторону, и он оказался лицом к лицу с особистом Гордеевым, его помощником Гошей Вилковым и тремя бойцами силового прикрытия отдела контрразведывательного обеспечения. Одного из них — крупного, широкоплечего, с невозмутимым лицом римского легионера, он знал — позывной Шкаф, они вместе участвовали в нескольких операциях, потом по ранению того перевели из боевого дивизиона в обеспечивающий. У двух других, несомненно, были похожие биографии. Каждый из этой троицы был подготовлен не хуже, чем он, не меньше его знал и умел, к тому же в руках они держали американские тайзеры, выбрасывающие на десять метров стрелки-гарпунчики, поражающие разрядом тока с напряжением пятьдесят тысяч вольт и мощностью двадцать пять ватт. А это в два с половиной раза больше, чем даже в отечественных служебных шокерах…
— Без глупостей, Восходов! — сказал Гордеев. Очевидно, для солидности и представительности он был в капитанской форме с общевойсковыми знаками различия. Но голос его все равно звучал не очень уверенно — без силовой поддержки он бы вообще ничего не значил. Лейтенант Вилков тоже надел форму — он во всем копировал своего начальника. Силовики, как и положено, были в неброской гражданской одежде, удобной для рукопашной схватки: широкие брюки, просторные рубашки и короткие куртки, под которыми — Скат знал — висят открытые кобуры со «Стечкиными».
— У нас есть приказ доставить вас в расположение отряда! — продолжил особист. — Сдайте телефон!
— Кто дал санкцию?
— Генерал Вилховский.
Скат вздохнул.
— Ладно, поехали…
— Извини, брат. — Шкаф протянул пластиковую полоску с зубчиками. — В знак уважения могу застегнуть спереди…
— Спасибо, брат! — Скат протянул руки, и прочный пластик, с легким треском затянувшись в кольцо, намертво стянул запястья.
Оторопевшая Джен застыла, как жена Лота, и не могла вымолвить ни слова.
— Я скоро вернусь! — подбодрил ее Скат, хотя вовсе не был в этом уверен: за тройное убийство быстро не отпускают! Но как этот оперок вышел на высший уровень руководства?! Небось, сегодня он находится в центре внимания, торжествует и пьет коньяк с дружбанами на радостях!
Но он снова ошибся — опер Николаев уже выпил норму спиртного, отпущенную на его жизнь, да и отторжествовал свое… Хотя действительно сегодня находился в центре внимания — это была чистая правда.
