Изо всей силы его ударило о поверхность. Легкие, казалось, были объяты пламенем. С громким стоном он выдохнул и наполнил легкие свежим воздухом. В его венах забилась жизнь, а нервы приобрели чувствительность. Он открыл глаза. Вокруг было мягкое голубое свечение.
— Патрик, наконец-то!
Он увидел лицо Штефани. Никогда прежде она не казалась ему такой красивой. В то же время она была возвышенной и недосягаемой. Он вдруг с такой силой почувствовал ее необычность, что мгновенно возбудился. Но эрекция оказалась болезненной и была вызвана не похотью и желанием, а, наоборот, благоговением. Словно перед ним стояло высшее, священное существо.
— С вами все в порядке?
Патрик вспомнил, где находится и что произошло. Он сидел на полу пещеры, свет окутывал его со всех сторон, и на этот раз с ним, кажется, действительно было все в порядке. Совсем не так, как в первый раз, когда он засунул в голову в проход. Сейчас не было никаких последствий. Штефани присела рядом с ним и положила руку на плечо. И все же он стал по-другому воспринимать эту женщину. Ее прикосновения и даже простая мысль о ней заставляли сердце биться сильнее. В то же время он понял, что сам никогда не осмелился бы прикоснуться к ней.
Патрик неуклюже встал на ноги и как бы невзначай прикрыл левой рукой выступающее место на брюках. Штефани сделала вид, что не заметила этого, но свою руку с его плеча не убрала. И Патрик невольно почувствовал, что так оно и должно быть.
Доступные тем, кто является хранителем таинства.
Она была хранителем тайн, именно поэтому и смогла преодолеть проход. А когда он сделал этот роковой шаг, она тоже держала его за руку, потому что хотела остановить. Именно поэтому с ним ничего не произошло. И в этом голубом куполе ей придется все время держать его, чтобы он ненароком не сошел с ума.
Патрик огляделся по сторонам. И у него перехватило дыхание.
Воздух вокруг него был наполнен картинами. Куда бы он ни посмотрел, всюду видел животных, людей, предметы, здания, даже целые города и пейзажи. Картины двигались, перетекая друг в друга, становясь то прозрачными и схематичными, то реальными и осязаемыми. Это были не мертвые картины, а сцены, которые сменяли друг друга в постоянном вихре. Но, как ни странно, они были видны только боковым зрением. Каждый раз, когда Патрик хотел взглянуть на них прямо, они растворялись и исчезали. Мало того, каждая картина сопровождалась звуками. Со всех сторон доносились, как ему казалось, неземные звуки музыкальных инструментов, обрывки разговоров на непонятных языках, разные шорохи всех уровней громкости. Патрик находился в самом центре кошмарного мультимедийного представления. Это было ярче, громче, интенсивнее и пронзительнее, чем все, что он когда-либо видел и слышал.
— Боже мой… Что это?
Собственный голос показался ему чужим.
— Я тоже вижу это, — сказала Штефани. — Это потрясающе!
— Такое ощущение, что этого можно коснуться. Но мелькает так быстро! Я даже не всегда понимаю, о чем идет речь.
— Вы видите в этом какую-нибудь структуру или логику?
Патрик протянул вперед руку, но она прошла сквозь картины, словно в воздухе ничего не было.
— Я был бы счастлив, если бы хоть что-нибудь смог рассмотреть.
— Но это же должно иметь хоть какой-то смысл… Может, повторяющиеся мотивы?
— Штефани, если бы я мог узнать хоть что-нибудь… Подождите-ка! Нет, вот там. Наверху, видите?
— Что вы имеете в виду?
— Ну вот, опять исчезло! — Он посмотрел по сторонам. — А, вон опять! А это случайно не пирамиды?
Штефани посмотрела туда, куда показал Патрик.
— Я ничего не вижу…
— Точно!
Картинка неожиданно появилась и снова исчезла. Но каким-то необъяснимым образом она оставила отпечаток перед его глазами. Этот рисунок он знал слишком хорошо. Две большие и одна маленькая пирамида — это был одни из самых известных видов плато Гизы. И как только он представил себе эти пирамиды, картинка снова всплыла перед ним, но на этот раз намного ближе и менее схематично.
— Вот опять!
— Да о чем вы?
— Ну, посмотрите же, прямо перед вами, это…
Не договорив фразу до конца, Патрик замер. Картинка перед ним оказалась слишком реальной, было такое ощущение, что до пирамид можно дотронуться. С каждым мгновением цвета становились более насыщенными и живыми. Этот пейзаж полностью захватил исследователя, так что он не видел ни другие картины, ни даже туманные стены пещеры.
— Вы еще здесь? — спросил Патрик скорее себя самого, потому что не отваживался оторвать взгляда от пирамид и посмотреть на Штефани.
— Да, — ответила она.
— Это же невероятно! А что сейчас происходит?
— Что вы имеете в виду?
— Разве вы не видите?
— Я вижу какие-то картинки вокруг нас.
— Да нет же, я имею в виду пирамиды! Вот они, прямо передо мной, и я… — он снова запнулся.
Этот пейзаж очень походил на пирамиды Гизы с одним лишь отличием: пирамида Хефрена — средняя — была совершенно невредимой. Привычный глазу слой обрушившейся штукатурки куда-то исчез. Да и пирамида Хеопса стояла в своем изначальном убранстве из белого известняка и с позолоченной верхушкой. А, как известно, эти элементы декора считались давно утраченными. Это было не то плато Гизы, которое Патрик знал как свои пять пальцев. Перед ним ожило прошлое!
— Какие пирамиды? — недоумевала Штефани. — Вероятно, вы видите не то, что я. Опишите.
— Прямо передо мной стоит пирамида Хеопса. Но она выглядит так, словно ее только что построили.
— Ааа… вот сейчас и я вижу. Только она выглядит схематично. Продолжайте.
— Она просто идеально гладкая и белая… А внизу видно людей… Там какие-то постройки! Это целый город — глиняные хижины с крышами из пальмовых листьев…
— Чем подробнее вы описываете, тем больше деталей вижу и я. Такое ощущение, будто вы заставляете картину оживать… Вы видите еще что-то? Что делают люди?
Патрик сконцентрировался на толпе у подножия пирамиды, и в это же мгновение картинка увеличилась. Неожиданно для самого себя Патрик оказался стоящим на песке рядом с людьми, занимающимися их повседневными делами. Исследователь погрузился в незнакомую речь, справа кто-то что-то крикнул, а с противоположной стороны донесся звук ударов по камню.
— Я сейчас среди них. Я могу посмотреть в лица людей. Они повсюду, вспотевшие, пыльные, они о чем-то разговаривают. А вон там хижина. У стены стоит повозка!
— Я тоже вижу, — словно из ниоткуда, но с другой стороны, где-то очень рядом, раздался голос Штефани. — Может, есть какая-то взаимосвязь? Может, вы неосознанно управляете этими картинками?
— Я не знаю…
— Постарайтесь сконцентрироваться на повозке. Покажите мне ее.
— Что ж, хорошо. Повозка. Она… — только Патрик начал описывать ее, как повозка моментально очутилась прямо у его ног, все остальное стало тусклым и как бы замерло. — Это похоже на двухколесную тележку, в какие обычно впрягают лошадей…
— А! Теперь и я вижу! Патрик, вы управляете картинками!
— Ну да. Если я сконцентрируюсь на чем-нибудь, как, например, на этой повозке… Только посмотрите на эту элементарную конструкцию. Минимум затрат — максимум эффекта. Принцип не менялся на протяжении четырех тысяч лет, вплоть до индустриальной революции.
В этот момент деревянная повозка начала преображаться, и перед ними нарисовалась неуклюжая колымага с большими металлическими колесами и выхлопной трубой. Это была паровая машина. Патрик с удивлением наблюдал за такой метаморфозой. Неужели они совершили скачок во времени? Или перед ними всплывали только те картинки, которые рисовало его собственное воображение? Такую паровую машину ему наверняка уже приходилось где-то видеть. Но как насчет такой тонкой передачи деталей?! Если приглядеться, то на бампере можно было даже разглядеть трещинки в краске. Все это напоминало Патрику сон с гиперболизированной реальностью.
— Повозка куда-то пропала, — удивилась Штефани. — Что вы делаете?
— Я задумался, и вот…
Патрик постарался успокоиться. Если и впрямь он мог заставлять картинки появляться и исчезать, то, может, есть возможность показать что-то Штефани, не рассказывая об этом? Он представил себе ее прикосновение, ее ангельский образ, лицо и тело. И вот и она стала неотъемлемой частью происходящего, превратилась в дрожащий образ, витающий в воздухе, рядом с паровой машиной.
— Патрик! Вы повелеваете пещерой!
— Честно говоря, я не думаю, что это я на что-то влияю… Пещера и свет как будто живые и находятся в постоянном контакте с моими мыслями. Мне кажется, я могу лишь направлять ход этих картин, но абсолютно не понимаю, что же здесь происходит. В чем смысл, какова цель? Откуда все это берется? И я более чем уверен, что потеряю контроль над происходящим сразу же, как вы уберете руку с моего плеча.
