Этот вопрос застал Лейк врасплох. Она была озабочена тем, как перевернуть все с ног на голову, но не предвидела такого поворота событий.
— Точно не знаю. — Лейк покачивала головой, размышляя. — Но могу предположить.
— Отлично, давайте послушаем, — сказал Кабовски.
— После того как Рори подслушала слова Мэгги о том, что я подозреваю о махинациях в клинике, и узнала мою версию об имеющихся в картах зашифрованных сведениях, она могла решить, что разоблачение клиники собьет полицию со следа в деле об убийстве. Следствие придет к выводу, что Китона убил кто-то из клиники, поскольку тот узнал правду об их незаконной деятельности.
Кабовски, казалось, приготовился задать новый вопрос, но тут кто-то вошел в комнату с пачкой медкарт, которые забрали из дома Рори. Он подтолкнул документы к Лейк и велел показать ему особые отметки. Она открыла верхнюю карту и указала на пометки, объяснив, что, по ее мнению, они значат.
Кабовски, как показалось Лейк, начал верить ей.
— Детектив, у моей клиентки выдалась очень тяжелая ночь, — заявила Мэделин, когда он начал листать карты. — Возможно даже, у нее контузия. Думаю, мне пора отвезти ее домой.
Кабовски встал и кивнул, но сделал акцент на том, что Лейк должна быть готова для продолжения разговора. Мэделин заверила его: в случае необходимости ее клиентка вернется в Уэстчестер. Лейк чувствовала себя выжатой как лимон и совершенно измотанной — не только из-за выпавших на ее долю испытаний, но и из-за стресса и необходимости постоянно изворачиваться.
— Вы очень хорошо справились, — сказала Мэделин, когда они шли по коридору. — Давайте отыщем Кита и поставим в известность обо всем.
Арчер сидел на металлическом стуле в комнате ожидания, вытянув длинные ноги. Увидев их, он вскочил и сочувственно обнял Лейк. И в этот миг она ощутила тот же прилив спокойствия, как тогда, лежа на его диване.
— Я хочу услышать обо всем, — тихо сказал Арчер. — Но давайте сначала выберемся отсюда.
Когда они быстро шли по стоянке, где от луж, оставленных грозой, поднимался пар, Лейк взглянула на часы. Было начало первого. Ее машину полицейские оставили у себя, чтобы сфотографировать то место, куда врезалась Рори, и потому у Лейк не было выбора — ей пришлось вернуться в город с Арчером и Мэделин.
— Вы считаете, детективы действительно будут допрашивать меня еще раз? — спросила она, когда Арчер выезжал со стоянки.
— Возможно, — ответила Мэделин с заднего сиденья. — А может, и нет.
— Прекрасно, — в отчаянии отозвалась Лейк.
— Но они будут не так скептичны, поскольку вашу историю начнут проверять. Анализ подтвердит, что вам подлили в чай какую-то отраву. Появятся доказательства, имеющие отношение к машинам. А когда возьмут анализ ДНК плода, то докажут, что ребенок был от Китона. Думаю, худшее позади.
— Такое облегчение! — вздохнула Лейк.
Но она знала, что худшее еще впереди. Ей опять предстоит встретиться с Халлом и Маккарти и заставить их поверить в ее ложь.
Шесть дней спустя, в пятницу, Лейк быстро шла по Гринвич-Виллиджу к маленькому итальянскому ресторану. Было опять около двадцати пяти градусов после двух более прохладных дней, но в воздухе уже пахло осенью. Она посмотрела на часы. Двенадцать двадцать. Еще рано, спешить нет необходимости, но ноги сами несли ее вперед.
Лейк не увидела Арчера в ресторане, но когда она назвала его имя хостесс, та пригласила: «Сюда, пожалуйста» — и провела ее в сад, огороженный деревянным частоколом и оформленный розовой геранью. Арчер сидел за стоявшим в тени зонта столиком и работал с айфоном. Одет он был повседневно — в джинсы и выцветшую пурпурную рубашку поло, которая выглядела так, будто ее много лет сушили на перилах крыльца.
— Привет! — Он приподнялся со стула, когда она садилась напротив него, и широко улыбнулся ей: — Я едва узнал тебя без грязевой маски, которую тебе пришлось нанести в субботу вечером.
Лейк улыбнулась ему в ответ:
— Думаю, она пошла на пользу моей коже.
— Как рана на голове?
— Лучше. Но мой доктор сказал, что у меня, возможно, было сотрясение мозга.
— Ну, надеюсь, тебе можно пить — я заказал бутылку розового вина, чтобы отпраздновать наши успехи.
Лейк кивнула. Им действительно было что праздновать. Как только новости о смерти Рори дошли до окружающих, один из лаборантов клиники запаниковал и направился в полицию с признанием, что яйцеклетки и эмбрионы некоторых пар подсадили без разрешения другим пациенткам. И теперь в клинике велось расследование. У Лейк тоже были хорошие новости. Предварительные тесты показали, что на дне чашки, из которой она пила, имелись следы седативного средства, что подтвердило ее версию событий. А Мэделин узнала от друга из Нью-Йоркского департамента полиции, что, согласно записям об оплате за пользование платными дорогами, Рори приезжала на Манхэттен в своей машине той ночью, когда был убит Китон, и покинула этот район после трех утра.
Арчер достал бутылку из стоявшего у столика ведерка со льдом и налил Лейк вина в бокал.
— Предлагаю тост за то, что ты выжила, — сказал он, поднимая бокал. — Я продолжаю думать, что ты бывший член спецназа ВМС США и именно поэтому умудрилась спастись в бушующей реке, сбежать от убийцы и…
Лейк ухмыльнулась:
— …и выскочить из морозильника?
— Именно так.
— Думаю, я обязана всем этим выбросам адреналина и тому обстоятельству, что опасалась больше не увидеть своих детей. Но конечно, каждый раз, когда вспоминаю о погибшем ребенке Рори, мне становится очень грустно.
— У меня есть кое-что, способное отвлечь тебя от этих мыслей, — и еще один повод отпраздновать. Мой продюсер сказала, что это доктор Хосс раскололась, желая спасти свою задницу. Она признала, что Левин нанял преследовавшего тебя парня, того самого, который напал на тебя в Дамбо. Мелани, очевидно, дала Левину знать о твоем звонке, и он послал вслед за тобой того типа. Хосс утверждает, будто он должен был просто напугать тебя. Как бы то ни было, это похоже на правду, а значит, ты теперь в безопасности. Как только полиция его задержит, ты сможешь его опознать.
Лейк с облегчением вздохнула. Получалось, изнуряющих допросов больше не будет, не будет и сомнений в том, что она рассказала полиции. И никто не станет брать анализ ее ДНК.
— Хосс действительно погрязла во всем этом, — сказала Лейк. — Она отлично знала о махинациях в лаборатории. А как насчет Шермана? Он тоже имел к этому отношение?
— Вероятно, да.
— А помощники и медсестры? — спросила она, боясь услышать ответ. — Я беспокоюсь о парне, который порекомендовал меня, о Стиве Салмане.
Арчер отрицательно покачал головой:
— Нет, непохоже, чтобы дело зашло так далеко. По крайней мере так считает полиция.
Хотя Стив не оказал Лейк поддержку, ей была невыносима мысль о том, что его жизнь может быть разрушена. Он был братом ее подруги, в конце-то концов.
— Меня интересует еще кое-кто, — сказала она. — Психотерапевт Гарри Клайн. Он не участвовал в этом, не так ли?
Арчер поморщился:
— Похоже, нет. Если это тот парень, о котором я думаю, то он даже помогал следствию. Я слышал, Клайн был изрядно шокирован.
Она подумала об истории Гарри и его дочери, которую рассказала ей Рори. В воскресенье, лежа в постели и восстанавливая силы, она решила, что в этой истории должно быть зерно истины. Китон, возможно, флиртовал с дочерью Гарри — а не она с ним, — и Рори, похоже, стала рассматривать ее как соперницу. Она, вероятно, пошла к Гарри и заявила, что Китон увивается за девушкой. И Эллисон отстранили от работы. Гарри на этой неделе оставил сообщение для Лейк, но она не хотела отвечать ему, пока ее собственные проблемы не уладятся.
— В результате клинику закрывают, — сказал Арчер, вторгаясь в ее мысли. — Поскольку в деле замешано руководство, нет никакой возможности оставить все как есть.
Лейк печально улыбнулась:
— Конечно, это не поможет Алексис Хант. У нее по-прежнему нет прав на своего ребенка.
— Знаю. И как сказал копам один из лаборантов, эмбрионы по меньшей мере еще тридцати пар были подсажены другим женщинам обманным путем. Кроме того, значительное число эмбрионов продали для исследования без разрешения.
— Когда это выйдет наружу, многие бывшие пациенты встревожатся, — сказала Лейк. — Это просто ужасно.
— Подумай только о том, что ты совершила, Лейк, — сказал Арчер. — Ты спасла от подобной судьбы немало людей.
— Так уж вышло. Я буквально споткнулась о правду.
— Ты сделала больше, и знаешь это. Кстати, есть одна любопытная деталь. Лаборант раскололся так быстро, вероятно, потому, что Китон недавно задал ему несколько наводящих вопросов о некоторых процедурах. И лаборант испугался.
Это могло объяснить, почему имя Мелани Тернбулл было записано Китоном, поняла Лейк. Он догадался, что ему следует копать в этом направлении, хотя никто, вероятно, никогда не узнает, как он пришел к этой мысли.
