Она собралась отложить ее, когда одна деталь привлекла ее внимание.
Даже не деталь — скорее какое-то ощущение.
Смутное чувство тревоги.
Она всмотрелась в третью монахиню слева, стоявшую в последнем ряду, — сестра Агнес Милосердная, если верить пронумерованному списку на загнутом поле слева.
Ее глаза отличались от других, делая лицо более выразительным. Менее спокойным. Почти обеспокоенным.
Лицо смутно напоминало кого-то, но она не могла бы сказать ни где, ни когда оно ей встречалось.
Мари повнимательнее рассмотрела его, ища какую-нибудь зацепку, которая навела бы ее на путь. И нашла ее у уголка левого глаза.
Малюсенькая точка, не больше тех мушек, которые светские дамы когда-то наклеивали или карандашом отмечали на лице.
Откуда-то из глубин памяти возникла пара темных очков, большой синяк и родинка. Теперь она знала, кто это.
Мари лихорадочно сканировала фото и запустила его в фотошоп, чтобы увеличить формат.
Родинка отчетливо выделилась.
Запустив программу, она заменила вуаль короткой прической из светлых волос и, пропустив изображение через принтер, показала его Ангусу и Лукасу.
Она с удовлетворением увидела изумление жандарма.
Сестра Агнес Милосердная была не кем иным, как Вивиан!
Ангус опешил, когда Броди заявил, что эта монахиня стояла на учете в полиции нравов за проституцию и приставание к прохожим.
— Она покинула Бельгию пять лет назад. Кажется, она стала свидетельницей какого-то преступления, после чего предпочла постричься в монахини и укрыться в монастыре.
Броди замялся, но продолжил:
— По данным епархии, она сложила с себя постриг в конце прошлого лета и ушла из монастыря.
— Вскоре после исчезновения Франсуа Марешаля, — уточнила Мари. — Это не может быть совпадением… Так же как и ее работа в поместье Салливанов.
На этот раз Лукас не стал насмешничать. Более того, он извинился перед Мари за то, что высмеивал ее мистическую навязчивую идею.
— Я всегда думал, что в этой девице есть нечто двуличное, — сказал он. — Вообразить только, что она была монахиней…
Вспомнился синяк.
— Однако ты допрашивал ее вчера, — с безразличным видом заметила Мари.
Взгляд, который бросил на нее Лукас, был по-настоящему удивленным.
— Никаких допросов не было с тех пор, как она призналась нам в подтверждении фальшивого алиби Фрэнка.
Теперь наступила очередь Мари прийти в замешательство. Она было приготовилась передать ему разговор, который состоялся этим утром с Вивиан, когда вдруг Лукас приглушенно вскрикнул:
— Ба! Да ведь она была с тобой в конюшне, когда тебя сбросили в колодец! Черт побери! А я поверил в то, что на нее якобы напали! Вот дурак! Это она хотела тебя убить!
События того дня быстро прокрутились перед глазами Мари. Все сразу встало на свои места, но в другом ракурсе.
— И наверняка не случайно Вивиан устроилась на работу в поместье, — продолжил Лукас, повернувшись к Броди. — Вам известно, кто ее нанял? И когда?
Жандарм кивнул:
— Нанял ее Эдвард Салливан, незадолго до отъезда в Южную Америку, месяцев шесть назад.
Лукас воздержался от ликования. Детали головоломки складывались сами по себе и достаточно красноречиво, чтобы к этому можно было что-либо добавить.
— Уйдя из монастыря, Вивиан, бывшая монашенка, должно быть, сохранила свое облачение. Она же украла тело близнеца из морга, — предположила Мари.
Лукас прибавил:
— Если она сообщница Эдварда, в чем не сомневаюсь, этим объясняется, как Келли и близнец были убиты в ту же ночь с небольшим интервалом.
— Шлюха, монашенка и преступница… Не укладывается в голове, — пробормотал Ангус, чья твердая вера, столь свойственная ирландцам, при этой мысли заколебалась.
Шлюха.
Содержатель дома свиданий сказал, что рыжая была шлюхой, только что высадившейся на остров.
Мужчина внимательно рассмотрел фоторобот, на котором короткая светлая прическа уступила место пышной рыжей шевелюре.
Он не колебался, когда вспомнил о родинке в углу глаза.
— Я даже подумал, что это фальшивка, ну… вроде той, какие эти девки наклеивали себе из кокетства… У нее смешное название… Похоже на какое-то насекомое…
— Мушка, — подсказала Мари.
Содержатель обрадовался:
— Мушка! Точно!
Но Мари больше не слушала его.
Пока они с Ангусом опрашивали хозяина притона, Лукас исчез.
И тут же она услышала звук заводимого мотора. Она бросилась на улицу, Ангус следом за ней, и только покачала головой, увидев удаляющуюся машину жандармерии с Лукасом за рулем.
Жандарм не стал тратить время на обсуждение непонятного поведения французского коллеги. Он позвонил Броди и велел ему срочно прислать другую машину.
В глазах Мари он уловил тревогу, но не нашел для нее ободряющих слов.
Лукас проехал территорию владения насквозь, пока не увидел квадроцикл Вивиан, припаркованный у фруктового сада.
Стоя на стремянке, та ловко обрезала сухие ветки деревьев электропилой.
Удивившись при виде его, она приостановилась.
Он коротко обрисовал ей ситуацию, велел слезть и побыстрее сматываться.
Вивиан быстро спустилась. Она укладывала пилу в прицеп, когда показалась другая машина жандармерии.
— Немедленно садись на паром до Франции… Встретимся в Париже, когда все закончится.
— Меня не пустят на паром!
— Я позабочусь, чтобы ориентировка туда не дошла… Быстро! Удирай!
Машина направилась в их сторону, она вот-вот будет здесь. Лукас отцепил прицеп.
— Запусти мне в голову эту пилу и спасайся по береговой тропе… Машинам трудно будет тебя преследовать… Ты легко оторвешься от нас…
— От нас?
— Я для виду погонюсь за тобой… Постараюсь их задержать. Быстро!
Машина Ангуса была уже в сотне метров. Сидящие в ней увидели, как Вивиан кинула в Лукаса пилу, оседлала квадри и помчалась к северу.
— Береговая тропа! — крикнула Мари. — Она пытается от нас оторваться!
В тот же момент Лукас вскочил на ноги, нырнул в свою машину и рванул вдогонку за Вивиан.
Теперь машины жандармерии разделяло небольшое расстояние.
Ветер хлестал лицо. Судорожно вцепившись в руль, Вивиан свернула на береговую дорожку.
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, она увидела преследующего ее по той же узкой тропе Лукаса. Она побледнела, отметив, что другие машины следуют за ним, не обращая внимания на ветки, бьющие по кузову и оставляющие царапины на краске.
Она должна была срочно что-то сделать, найти решение, если хотела спастись от преследования.
Со слезами бессилия на глазах она быстро огляделась.
Справа торфяники, наполненные водой. Тут шансов никаких.
Слева — скала и осыпавшиеся с нее на тропу камни, на которых не выдержат подвески и можно повредить картер.
А особенно — провалы, которые она, может быть, проскочит на большой скорости, а вот машины — нет. Если это удастся, Вивиан выиграет драгоценные минуты, пока другие станут объезжать…
Один шанс на миллион. Один, но верный.
Взгляд в зеркало: машины приближались, выбора не было.
Лукас выругался, увидев, что она съехала с тропы и помчалась прямо к обрывистому берегу через утесники и папоротники, сгибающиеся под колесами.
Он тоже свернул.
Сидящая рядом с Ангусом Мари приглушенно ахнула: ей хорошо было понятно, что собиралась сделать Вивиан, но она не забыла про обрыв, с которого свалилась бы вместе с Дьябло, не удержи ее Райан.
— Ей ни за что не перескочить.
— Двоим или троим отчаянным сорвиголовам уже удалось, — вывел ее из заблуждения Ангус, тоже сворачивая к обрыву. — Держитесь крепче, сейчас начнет трясти!
Квадри мчался к обрыву метров на двести впереди машины Лукаса. Примерно столько же отделяло его машину от машины Ангуса.
Лукас прибавил скорость, не обращая внимания на удары днища о камни. Он тоже знал, что задумала Вивиан, чтобы оторваться от них.
Один шанс на миллион. Один лишний шанс.
Он опустил боковое стекло и, вынув из кобуры пистолет, высунул руку наружу.
Жест этот насторожил следующих за ним.
— Он убьет ее! — встревожилась Мари.
— Или помешает убить себя! — буркнул Ангус, крепко держа руль.
Первый предупредительный выстрел подтвердил его слова.
Лукас хотел заставить Вивиан остановиться, но та, не повиновавшись, крутанула ручку газа до предела и ринулась прямо к провалу, бросая через плечо быстрые взгляды.
«Черт с ней, с машиной», — подумал Ангус, нажимая на акселератор. А Мари вновь попыталась соединиться с Лукасом по мобильнику.
— Он не знает об этом провале! Преследуя Вивиан вот так, он добьется, что она упадет в него.
Мобильник завибрировал в кармане полицейского, усиливая возбуждение от погони.
