Тошка проглотил хлипкие эмоции и нащупал выключатель. Вот он, там, где и должен быть — три ладошки от дверного косяка. Вспыхнула яркая лампочка, заставив Тошку зажмурится, — это хорошо, есть чем отмазаться, если вдруг не все эмоции оказались проглоченными!.. У ПРЕЖНЕГО папы свет был всегда тусклым — чтобы не мешал сосредотачиваться. Здесь же — всё наоборот. Ярко, стола вообще нет… как и остальной мебели… В углу накренился небольшой комод, заваленный какими-то бумагами. Всё пространство уставлено мольбертами. На мольбертах — картины. Некоторые уже законченные, с папиными подписями в уголках… Некоторые ещё чёрно-белые, с неясно проступающими контурами будущих сюжетов. Вдоль стен — тоже картины. Стоят прямо на полу и улыбаются…
А повсюду дети!
Тошка даже онемел. ЕГО папа никогда не рисовал детей… Вернее, не создавал в своём «ноуте»! У него был один-единственный ребёнок — Тошка, — и до других ему попросту не было дела! Только Тошка — один на целый мир!.. Мир, который вот-вот развалится.
Тошка снова сглотнул и присмотрелся к нарисованным детям. Вот мальчик — совсем как тот, что погиб в водостоке, — сидит на поле, в одуванчиках, и морщится от лезущих в нос пушинок… Вот ещё один — похож на детдомовского горе-сторожа, — свалился с велика и трёт ушибленное колено… Девочка в белом, гуляет по снегу среди редких деревьев… а за ней на цыпочках семенит пушистый кот… Рыжий!.. Нет. Картина ещё не дорисована — нет цвета, потому всё и такое светлое… Света?..
Тошка чувствовал, как заходится сердце. Потому что он видит свою жизнь в картинках… Словно ВОТ ЭТОТ папа за ним постоянно наблюдал… После чего закрывался в кабинете и творил свои произведения… Которые, по существу, не были никому нужны… Как и сама жизнь.
Тошка неуверенно подошёл к мольберту, возвышавшемуся в центре комнаты. Помялся и откинул укрывавшую холст газету… Тут же вскрикнул!
Откуда не возьмись, объявился Павлик. Начал было спрашивать, в чём дело, но так и не договорил… Тоже издал возглас удивления.
Рисованный коллаж. Два растерянных мальчика, а за их спинами — тьма, которая буквально столбом вырывается из-под земли и расправляет крылья!.. Точнее это уже и не крылья — а трёхпалые клешни, занимающие всё свободное пространство над головами мальчишек! А всё вместе — так похоже на крест с распятой тварью!
Тошка сказал, что ему плохо.
Павлик облизался и заявил, что ему не многим лучше. Затем протянул Тошке газетную вырезку. Добавил, что на столике много таких.
Тошка кивнул. Посмотрел на статью.
«Если вы задумывались об усыновлении или опеке детей, пожалуйста, посмотрите эти фотографии и… сайт опеки города Каимов Рязанской области…»
«…В Рязанском доме ребёнка воспитываются дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей и находящиеся на территории Рязанской области…»
«Официальный сайт Администрации города Рязани… Усыновление является приоритетной формой устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения…»
Тошка оторвался от статьи и спросил, что это такое.
Павлик поджал губы. Потом напрягся и обвёл комнату блуждающим взором — разве Тошка сам не понимает, что у живущих тут людей не может быть детей? Потому всё так и проявляется. Картины, рисованные дети, адреса приютов — здесь, внутри этой квартиры, сосредоточено всё то, что так желанно хозяевами!.. Дети — смысл всей их жизни. Но в этой жизни у них никогда не будет родного ребёнка… Неужели Тошка не понимает, что это проклятие?! И здесь оно так же пока ещё сдерживается, потому что натыкается на сопротивление! Причём люди борются сами, без чьей-либо помощи! Но это всего лишь отсрочка…
Тошка машинально спросил, почему так.
Павлик развёл руками: борьба закончится, как только в квартире появится ребёнок… Придёт счастье — с ним забвение, — а следом наступит конец.
Тошка вздрогнул. Это и впрямь конец. Особенно когда видишь всё собственными глазами и слышишь НЕЧТО ПОДОБНОЕ…
Но Павлик ни в чём не виноват. Это всё тварь!
Они вышли на площадку и закрыли дверь.
Тошка задержался, понимая, что вновь обретённое было счастье, тает буквально на глазах… Он прислонился спиной к двери и заплакал.
Павлик сказал, что ждёт внизу.
Тошка ничего не ответил. Просто не смог. Его душили и разрывали на части… те самые трёхпалые клешни! Как знакомого мальчишку!.. Только понарошку.
Когда всё закончилось, за спиной царила уже металлическая дверь.
На всякий случай Тошка прикоснулся к ней влажной ладошкой — холодная.
Можно ли утверждать, что он ожидал именно этого?.. Да, возможно. Ведь со счастьем всегда так: то его в избытке, так что даже кажется, будто ничего другого, вроде как, и не надо. Более того, всё настолько хорошо, что сопутствующее просто не воспринимается!.. Люди, дома, машины, события, происшествия — всё это где-то там, далеко-далеко, происходит, но с кем-то другим! Просто не верится, что может случиться что-то, что выдернет тебя из сказки и поставит перед фактом чего-то неизбежного!.. Что делать, когда именно так? Павлик сказал, что МОЖНО СДЕЛАТЬ: либо смириться, либо бороться. Как бы страшно при этом ни было… Ведь счастья нужно именно достичь! За него нужно биться, не щадя собственных сил… а может быть и жизни!.. А если ничего не предпринимать, то всё растворится, как растворилась эта квартира, со всем своим содержимым… Что останется? Ничего. Ведь за вратами Хаоса нет ничего, кроме сосредоточия ненависти и неприязни ко всему живому. Причём всё это плотоядно — потому так свирепо и расправляется с человеческими чувствами!
Тошка ехал к Свете — она его помнила. Да, собственно, в этом и не было особых сомнений! Девочка сама позвонила. Попросила, чтобы Тошка к ней поскорее приехал.
Тошка сказал, что обязательно приедет… но вот только не знает насколько скоро. Дело в Павлике, который теперь опасается не только за него, но и за ВСЁ в целом… Тут же рассказал, чего они нарыли в ходе своей очередной вылазки НЕВЕДОМО КУДА.
Света выслушала… и ничего не сказала.
Только тогда Тошка понял, что девочка какая-то не такая… Он тут же попытался выведать причину, но Света не «раскололась». Только ещё раз попросила Тошку поспешить — она хочет его увидеть!
Тошка испугался и пообещал.
Однако «смыться» получилось лишь на следующее утро, втайне от Павлика, который, по обыкновению, поехал проведать бабку.
Весь прошлый день переваривали увиденное. Надо сказать, эмоций было выше крыши, так что даже не со всеми удавалось совладать! Виданное ли дело, узнать, как гнусно всё обстоит на самом деле!.. Оказывается, гонка вовсе не за человеческими телами, а Безликий никакой и не демон… Он что-то свыше, вроде тёмного султана всей этой озлобленной мракобесии. И у него совершенно иные цели, в которые жутко себя посвящать…
Павлик снова рассуждал на счёт противостояния и попытки вызвать кого-то ещё… Лазил по справочникам и энциклопедиям, оставшимся от матери, однако, судя по выражению лица, ничего более-менее подходящего так и не нашёл… Силы тьмы, какими бы они не были угодливыми, за так ничего не делают. Хотя это и следовало ожидать — наш мир в этом плане очень показателен, потому что тоже, по существу, населён ЧЁР-ТЕ-ЧЕМ! Встречаются, правда, нормальные люди — своего рода, земные ангелы, — но, как правило, очень редко… Если не сказать — НИКОГДА!
Однако чего-то другого просто не оставалось.
Павлик сказал, что нужно ещё раз спуститься в убежище… Плюс от Тошки нужна скрипка!
Тошка не понял — это ещё зачем? Лишний раз поиздеваться над тем, как он СКРИПИТ?!
Павлик обозвал друга дуриком. Как ещё Тошка планирует сыграть проклятие, точнее вызвать демона?.. На медном тазе?!
Тошка пожал плечами — он совсем не уверен, что у него получится… Даже на тазе. К тому же, где взять скрипку? Она ведь, получается, исчезла вместе с ПРЕЖНЕЙ квартирой…
Павлик хмыкнул. Заявил, что это экзамен — играть придётся! А квартира… Квартира, думается, уже вернулась!
Тошка поёжился, но переспрашивать не стал.
Ещё им нужна оболочка для монстра, чтобы тот воплотился в реальности и смог противостоять твари!..
Тошка знал, где взять такую оболочку! Её ещё в декабре сшила мама, и нарисовал папа!!! Однако говорить прежде времени Тошка ничего не стал.
…Троллейбус номер пять замер на «Кардиодиспансере». Тошка вздрогнул и выскочил, в усмерть перепугав крикливых старух. Загнанно огляделся и поскакал тревожным тушканчиком в сторону центрального входа в огромное здание.
Очкастая тётка в регистратуре долго буравила Тошку преломлённым линзами взглядом, после чего принялась усердно кому-то названивать.
Тошка понял, что доигрался. Сейчас его непременно сдадут! Приедут менты, скрутят и отправят к равным и СВЕРХРАВНЫМ!.. Нужно было слушать Павлика, а не отваживаться на подобную отсебятину! Нужно было сидеть дома и не высовываться!..
