не выдать того, что у нее информации и того меньше. Да уж, умение общаться с людьми тут явно было бы не лишним. Придется учиться на ходу. – Но вместе мы сможем пролить чуть больше света на эту ситуацию, миссис?..
– Дартл.
– Хорошо, миссис Дартл.
Значит, миссис Хонеккер носила фамилию мужа. Ни коляски, ни игрушек, ни чего-либо иного, указывающего на то, что в этой квартире был маленький ребенок, не было.
– Миссис Хонеккер, что вам в целом известно о смерти мужа?
– Н-ничего?..
Этот ответ казался настолько само собой разумеющимся, что Кристиан почти физически ощутила, как ее прикрытие рушится. Она кашлянула и как бы невзначай поправила удостоверение в нагрудном кармане, напоминая о его существовании.
– Чтобы взглянуть на ситуацию под другим углом, этим делом попросили заняться следователей, не знающих деталей дела. Можно сказать, что я посвящена только в общих чертах.
– Ну, вы-то хоть общих чертах, – миссис Дартл недовольно хмыкнула. – Нам ничего не сказали. Совершенно.
– Гантер просто ушел на работу и не вернулся, – тихо пробормотала вдова. – Нам даже не дали его увидеть. И хоронили в закрытом гробу. Иногда я думаю, а вдруг на самом деле он где-то здесь, жив, просто полиции нужно, чтобы все думали, что его уже нет с нами… Простите. Уже столько времени прошло, а я надеюсь.
Кристиан вздрогнула. Нет, она знала точно. Он мертв.
Гантера Хонеккера хоронили в закрытом гробу, потому что его шея была насквозь проткнута грузовым крюком. И он был не единственным. Вполне возможно, что остальные погибшие тоже были полицейскими. Полиция не хотела, чтобы наружу просочилась информация, что подобное может случиться с любым из них.
– Разве это правильно? – лицо миссис Дартл снова залилось пятнами ярости. – Почему мы не имеем права знать, что с ним произошло?
– Мама, не надо! Простите…
– Нет, я все понимаю, – покачала головой Кристиан. – Я совсем не знала вашего мужа, но я знаю, каково…
Она почувствовала, как голос трескается, и слова застревают в горле. Миссис Хонеккер подняла взгляд, словно уловив в речи капитана ту невидимую нить трагедии, связывающую их обоих. Кристиан сухо кашлянула, пытаясь вернуть контроль над собой.
– Я не отсюда, – пришедшее с охватившей ее слабостью откровение сразу же было вновь обращено в ложь. – Перевели из другого города. Каким он был?
– Очень добрым. Хорошим, ответственным человеком. И я уверена, что прекрасным полицейским. Никогда не жаловался. Простите.
– Все… Все в порядке. Да, я слышала, что его любили в отделе, – Кристиан была практически уверена, что не соврала на этот раз.
– У нас должен был быть ребенок. Но когда я узнала о смерти, то… Вы понимаете. Слишком большой стресс.
Руки, едва начавшие успокаиваться, задрожали снова.
– У вас… Осталось что-то от него?
– Да. Вещи, письма… Фотографии. Вам показать?
– Да, если вы не против.
– Нет, конечно, не против. Если это хоть как-то поможет полиции… – женщина встала, и от взгляда капитана не укрылось то, как тряслись ее ноги. Кристиан знала, что стоит ей встать, и она также не сможет сдержать дрожи.
Дверь мягко хлопнула, закрываясь, и капитан осталась наедине с миссис Дартл. Весь ее вид выражал презрение и ненависть, но Кристиан знала, почему. Гантер умер при исполнении. Если бы не полиция, счастье ее дочери не было бы безвозвратно разрушено. И даже последнюю возможность попрощаться отобрали у них, осквернили отсутствием хоть каких-либо объяснений.
Женщина так ничего и не сказала, встав и отойдя к окну.
Миссис Хонеккер вернулась со стопкой фотографий. Кристиан еще издали заметила на них белое платье – наверное, со свадьбы. Возможно, она просто хотела еще хоть с кем-то погрузиться в эти далекие воспоминания.
«Единственная счастливая дорога ведет назад», – сказал ей как-то Аднет.
«Прошлое остается в прошлом», – возражал сержант.
Кристиан медленно перебирала одну фотографию за другой. Тихий голос миссис Хонеккер рассказывал повесть их печально оборвавшейся любви, и капитан медленно утопала в прошлом вместе с ней. И все же что-то не давало ей покоя. Что-то знакомое, что она видела в запечатленных на снимках чертах.
И она вдруг поняла, что.
Фотография на стене сержанта. Несколько улыбающихся мужчин.
– Вы знали Митча Эванса и Берикера Коппа?
– Да, конечно. Они служили в одном отряде. Они тоже…
Она подняла голову, и Кристиан почувствовала, как ее пробирает озноб от одного ее взгляда.
– Пожалуйста, скажите мне, что с ними произошло?! Весь отряд целиком… Я слышала, что капитан Крайше остался жив, но, когда я попыталась дозвониться до него, чтобы хоть что-то выяснить, я… Он… Я не видела его с тех пор…
Перед глазами помутнело. Все тело отчаянно нуждалось в кислороде. Кристиан неосознанно встала, ноги подвели ее, и она тяжело оперлась на стол.
– С вами все хорошо?
– Да… Да. Не волнуйтесь, просто небольшое головокружение. Нужно просто немного подышать свежим воздухом. Прошу прощения, что так долго задерживала вас.
– А как же чай? – женщина с беспомощной тоской посмотрела на горстку фотографий, лежащих на столе.
– Я с удовольствием бы осталась, но и так задержалась дольше, чем планировала. Обещаю, если хоть что-то станет ясно…
Ложь. Наглая ложь. Яд надежды, снова и снова изливающийся из ее лживого рта. Сколько раз она слышала эту фразу тогда, двенадцать лет назад, когда знала, что никакой надежды все равно нет?
– Я… буду очень ждать.
Сколько лет потребуется миссис Хонеккер, чтобы осознать, что Гантер не вернется?
С каждым новым пролетом ноги все быстрее несли ее вниз. Нажав на кнопку домофона, Кристиан вырвалась наружу, словно из душной клетки, и оперлась на колени, глубоко дыша.
Части мозаики медленно вставали на свои места.
Смерть целого отряда убойного отдела, после которой даже семьям не было дозволено узнать причины. Единственный оставшийся в живых – капитан Фледель Крайше. Длительная реабилитация – едва ли Кристиан могла представить себе человека, которому она не потребовалась после подобного.
Но как это связано с секретным агентом из наркоотдела и, тем более, с серийным убийцей в их городе?
Лежа в гостиничном номере, она вспоминала осунувшееся и постаревшее лицо миссис Хонеккер. Была ли она похожа на нее? Перебиравшая старые фотографии, как капитан недавно – безделушки из ящиков. Гниющая изнутри яблоня, пытающая доказать всем вокруг, что ее ствол способен выдержать бурю. Должна она была пойти путем Аднета, спрятавшись в окутывающей пыли прошедших десятилетий, или оставить прошлое в прошлом, как молил ее сержант, и отправиться вперед, в неизвестность?
Одно Кристиан знала точно – она должна продвигаться в расследовании. Теперь у нее осталось лишь три имени – Ирван Райт, Жаклин
