Мы с Бринкли заорали от ужаса и, закрыв лица руками, вжались в сиденья.
Черные птичьи глаза-бусинки сверлили нас через стекло. К измазанным кровью клювам прилипли кусочки мяса. Я нажала на гудок и не отпускала его, пока птицы не улетели.
— Там на постели было мертвое тело, — произнес Бринкли. — А птиц-то этих сколько! Вы видели?
Конечно, я видела. И слышала. И задыхалась от этой вони, и мне казалось, будто блестящие черные крылья облепили мое собственное тело.
— Мне нужно связаться с отделением, — сказал Бринкли.
Для этого ему требовалось пересесть на переднее сиденье. Он взялся за ручку дверцы, но в этот момент еще две вороны, хлопая крыльями, опустились на багажник. Они тюкали его острыми клювами, сдирая краску, и Бринкли передумал вылезать из машины.
— Поднесите рацию к решетке.
Он объяснил мне, какие кнопки нажать, и заговорил из-за решетки в микрофон. Он говорил громко, почти кричал, и в голосе его слышалась откровенная паника.
— Возможно, это убийство. Так что высылайте детективов, выездных экспертов и «скорую помощь».
А меня буквально преследовали эти хлопающие черные крылья, эти разверстые хищные клювы и… что-то еще.
Я вернула рацию на место.
— А ноги на кровати… Вы их видели?
— Да. Черт возьми, это было самое страшное, что я когда-либо видел в жизни!
— А что вы видели?
— Видел, как птица сидела на туфле и клевала пальцы.
— На туфле…
— Скорее, это была босоножка. Женская босоножка.
Я обернулась и посмотрела в его испуганные глаза.
— А другая нога была обута в кроссовку.
Значит, на постели было два мертвых тела.
— Котенок!..
Из-за сетчатой перегородки отец показал мне одну из фотографий в рамочке, из тех, что стояли на каминной полке. У меня все поплыло перед глазами. В мозгу что-то застопорилось, прежде чем до меня дошло.
— Так, значит, Койот убил их обеих, — сказала я.
Отец указал на дату в уголке:
— Фотография сделана в прошлом месяце. На Пасху.
— Черт возьми! О чем это вы? — недоумевал Бринкли.
На этой фотографии месячной давности была изображена женщина — по-видимому, Альма Скиннер — усохшая тетка лет шестидесяти с сигаретой в руке. Она держала под руку Валери, и Валери была на снимке такой, какой я помнила ее со школы, — румяная, ядреная и высокомерная. Всем своим видом она олицетворяла здоровье.
Не разбитая неведомой болезнью кляча, притащившаяся на встречу выпускников, не беспомощная доходяга, с которой я встретилась в Канога-парке, и не замкнутая психопатка, прилетевшая сюда со мной на самолете. И все же она была очень похожа на ту Валери — волосы, поза, цвет глаз. Отнять у нее килограммов тридцать, поработать над носом, придать всему облику измученный болезнью вид — и она могла бы сойти за настоящую Валери. Да она и сошла за нее, когда показала на контроле в аэропорту водительскую лицензию с фотографией.
Оказывается, Валери давно мертва. Убита еще до встречи выпускников. Койот принял ее обличье и выдавал себя за нее.
У нас затарахтела рация, и голос диспетчера просил передать Бринкли, что подмога уже в пути. Я поднесла рацию к решетке и нажала нужную кнопку, чтобы Бринкли мог ответить.
— У нас здесь два трупа, — сказал он. — Предположительно это Валери и Альма Скиннер.
Диспетчер удивилась:
— Валери Скиннер? А где, говорите, вы находитесь? У Скиннеров дома?
— Так точно.
— Детектив Чанг вместе с одной женщиной выехал оказать помощь Валери Скиннер.
Я буквально подпрыгнула на месте.
— С кем?
— Детектив Чанг поехал выручать Валери Скиннер и взял с собой миссис Хэнкинс, — объяснила диспетчер. — Насколько я поняла, она потерялась где-то на кольцевой дороге к северу от города.
— Попросите ее связаться с Томми по рации, — сказала я.
Бринкли передал мою просьбу, на что диспетчер ответила:
— Не получится. Они поехали на машине миссис Хэнкинс, так что связаться по рации мы с ними не можем.
Я запаниковала.
— Какой у него номер мобильника?
Бринкли растерянно смотрел на меня.
— Не знаю…
Я завела мотор.
— Мы должны разыскать Томми и Эбби. Они думают, что едут спасать Валери. Но не знают, что произошло на самом деле.
— Эй!.. — Бринкли заколотил по решетке, когда я начала разворачиваться. — Остановитесь! Сейчас же остановитесь!
Я крутанула руль и развернула машину.
— Они не встретятся с Валери. Она мертва. — Я увеличила скорость. — А если это не Валери, значит, не кто иной, как сам Койот.
Вот так. Мои друзья неслись прямиком в руки убийцы.
Заруливая в подземный гараж «Арджент-тауэр», Джесси еще раз попробовал набрать номер Эван. Опять безрезультатно. Знойная бескрайняя пустыня поглотила ее, и он даже не знал, получили ли Томми с Маккрекеном его сообщение. Когда он подъехал к месту парковки, Суэйзи опять сползла вниз и принялась запихивать в сумку вещи, взятые из берлоги Койота.
Он убрал телефон в карман и открыл дверцу. На душе словно кошки скребли. Джесси снова достал телефон.
— Что ты делаешь? — спросила Суэйзи.
— Хочу позвонить в ФБР.
Он листал номера в записной книжке мобильника, когда телефон вдруг выпал у него из рук.
В ушах шумело и звенело. Он попробовал поднять руку и не смог. Не смог даже согнуть пальцы. Головокружение и тошнота. Руки словно сковало, лицо онемело. Перед глазами все плыло. Он повернул голову и увидел Суэйзи — ее невозмутимо-спокойное, злорадствующее лицо. И упал головой на руль.
— Что ты…
Язык больше не повиновался ему. От звона в ушах трещала голова. Он попытался сфокусировать зрение и заметил у себя в правой ляжке шприц для подкожных впрыскиваний. Это было последнее, что он увидел перед тем, как повалиться набок и погрузиться в пустоту.
На заднем сиденье патрульной машины офицер Бринкли колотил рукой по сетке:
— Остановите! Дайте я поведу!
Но мой отец невозмутимо покачал головой:
— Нет, сынок, этому не бывать.
Я изо всех сил жала на газ, одной рукой нащупывая рацию.
— Могу я с этой штуки позвонить на мобильный?
Из слов диспетчера я поняла, что Томми и Эбби находились на кольцевой дороге где-то у границ военной базы, примерно в десяти или пятнадцати милях от нас. В данный момент поблизости не было ни одного выездного полицейского наряда. В районе Изабелла на повороте к Четырнадцатому шоссе имелась одна патрульная машина, но мы находились на несколько миль ближе. Все остальные полицейские силы были брошены к югу от города — к месту крушения поезда и убийства Шепард-Кантуэлл.
Наконец мы выбрались на асфальтированную дорогу. Здесь машина пошла быстрее. Мощный мотор ревел как зверь, и меня это устраивало, поскольку я хотела поскорее добраться до Томми.
— С рации на мобильник вы не позвоните. — сказал Бринкли.
Я включила кнопку приема и поднесла трубку к лицу:
— Кто-нибудь! Выйдите на связь!
Мне ответил диспетчер полиции.
Одной рукой управляя машиной, я прокричала ей, чтобы она связалась с Томми по мобильному.
— И еще позвоните вот по этому номеру. Джесси Блэкберн.
Из-за перегородки орал Бринкли:
— Это полицейское отделение Чайна-Лейк, а не переговорный пункт!
— А мне наплевать! Если им удастся связаться с Джесси, он тоже попробует дозвониться до Томми по мобильному. Главное сейчас — установить с Томми связь.
Только терзало меня в этот момент нехорошее подозрение, что от мобильника Томми сейчас столько же проку, сколько и от моего. Я чувствовала, что по телефону нам с ним связаться не удастся, оставалось только его найти.
— Неужели вы не понимаете? — удивилась я. — Эта женщина Койот приехала в город в мужском обличье, представляясь как Робин Кляйстерс. Только имя это скорее всего вымышленное.
— Кай Торренс ее зовут, — сказал отец.
— Правильно. Томми все еще ждет подтверждения из военных архивов, а по мне, так тут и подтверждать нечего. — Я глянула на отца в зеркальце заднего вида. — Если Койот — женщина, то Морин Суэйзи либо ошибалась насчет Торренса, либо сказала нам не всю правду.
И увидела, как он тяжело вздохнул.
Я гнала машину, крепко вцепившись в руль.
— Койот убила Валери и ее мать. Она сделала это еще до встречи выпускников и спрятала тела в дальней комнате. Потом приняла облик Валери. Вот такой хитрый ход, — покачала я головой. — Чемодан на полу в одной из спален был совсем не тот, что Вэл пронесла на самолет. — Опять, вот уже в четвертый или пятый раз, я оговорилась и поспешила поправиться: — То есть не Вэл, а Койот. — И вообще я чувствовала себя полной идиоткой. — А мы, дураки, выбалтывали ей все, что знали о «Южной звезде».
Отец согласно кивал.
— И все думали, что она тяжело больна, и не придали значения столь заметному изменению в ее внешности.
