— Вы виделись с Джеком в тюрьме?
— Только во время предварительного следствия. Когда его упекли в Колорадо, он уже не хотел видеть меня.
— Вы упомянули его приемную мать…
— Да, Мэнди. Жила в трейлере в Фаллоне. Но, как я уже сказал, женщина она была пожилая и не очень здоровая.
Новых вопросов в голову Берка не приходило.
— Что ж, большое спасибо…
Однако Эли уже сам не мог остановиться:
— Штука в том, что мы с Уилсоном не один год были не разлей вода. Бог свидетель, я считал его своим лучшим другом. Но он ушел в тюрьму как в могилу. Для меня он все равно что умер. Был — и больше нету.
— Что вы имеете в виду?
— Он отрекся от меня. Начисто. Не отвечал на письма, не желал говорить со мной по телефону. Я мотался на машине в этот жуткий Флоренс, когда Джеку смягчили режим и разрешили свидания. Дважды я проехал сотни и сотни миль, а он оба раза не пожелал увидеться со мной! Конечно, его сунули в настоящий каменный гроб — мавзолей, а не тюрьма! И там его мытарили с жестокостью средневековой — и сломали. Но как он мог сломаться до такой степени, чтобы абсолютно вычеркнуть меня из своей жизни? Я его не предавал, просто вел себя чуть разумней, то есть не лез на рожон. А если я в суде и ляпнул пару неосторожных слов, так ведь не по своей воле — прокурорские хитрые шавки своими вопросами заставили… Мне ведь тоже в петлю не хотелось… — Эли вздохнул и прибавил с плаксивой нотой в голосе: — Зачем он сам себя оставил навсегда в одиночке? Расплевался со всеми друзьями…
И тут до Берка дошло, что Эли слегка или даже сильно подшофе и поэтому так сентиментально-откровенен.
— Не могу выбросить из памяти момент когда видел его в последний раз, — сказал Эли с печальным смешком.
— Где это было?
— В Сан-Франциско, в зале суда. Эти чокнутые надели ему кандалы на ноги. Руки в наручниках и за спиной плюс цепью соединены с кандалами. Они бы ему еще и намордник натянули, как Ганнибалу Лектеру! У меня слезы стояли в глазах. Из-за этого железа он даже идти нормально не мог — только мелкими шажками, с перевальцем. Вы лично Уилсона не знаете, поэтому вам не понять. Только близкие друзья могли прочувствовать всю бездну его унижения. Он ведь был, статью и душой, как… как наследный принц… или как сын вождя и будущий вождь могучего племени… В нем был потенциал короля, или президента, или — на худой конец — лауреата Нобелевской премии! Я смотрел на него, старался не заплакать и повторял про себя: «Совсем как в той песне, точнехонько как в той песне…»
— Какой песне? — спросил тронутый Берк.
— Той самой… — медленно протянул Эли. Было очевидно, что он почти забыл про собеседника. — Там было хорошо про музыку и про жизнь. Песня так и называлась: «День, когда музыка умерла».
Кулпепер, Виргиния 6 июня
— Вчерашний день: вчера. Сегодняшний день: сегодня. Признание в любви: я тебя люблю.
Пошли пригороды Кулпепера — обычные одно- и двухэтажные домики с вылизанными газонами и мешанина парикмахерских, древесных питомников, автомобильных салонов и моек. Деревенский характер окружающей местности подчеркивали два больших центра по продаже сельскохозяйственной техники; рядом с ними под открытым небом были выставлены трактора, косилки, пресс-подборщики. Дальше — стандартный набор магазинов и закусочных с хорошо знакомыми именами. И наконец, сердце всего — старый Кулпепер, несколько кварталов старинных кирпичных домов с мемориальными досками почти на каждом.
Вполне заурядный виргинский город. За исключением того, что именно здесь расположен центр мировой электронной банковской системы — и СВИФТ, и Кулпеперский коммутатор.
Уилсон нашел приличный отель и снял многокомнатный номер. Не потому что хотелось роскоши, просто давала себя знать послетюремная клаустрофобия.
Адрес СВИФТа он нашел в Интернете хитрым путем — через список организаций-налогоплательщиков города Кулпепера.
Как и ожидал Уилсон, комплекс зданий «Международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей» не имел ни единой вывески. Только лес щитов с надписями «Посторонним въезд запрещен» и «Частная собственность». СВИФТ старался не привлекать к себе внимание. Однако решетки на окнах первого и второго этажей, высота двухрядных металлических заборов, количество колючей проволоки и телекамер, проходная с шлюзом из трех автоматических стальных ворот — все это наводило на мысль о военном объекте. В определенном смысле СВИФТ и был стратегически важным военным объектом.
Километром дальше находился «Кулпеперский коммутатор». Его основная часть была спрятана в подземном многоэтажном бункере. Комплекс зданий на поверхности напоминал крохотный университетский городок, за какие-то грехи посаженный за колючую проволоку.
Уилсон объехал оба объекта по периметру, фиксируя точные координаты с помощью спутникового навигатора. Затем остановился на стоянке ближайшего супермаркета и опять снял показания с экрана.
В отеле он ввел полученные цифры в свой компьютер. Не прошло и пяти минут, как специальная программа с топографической картой Кулпепера и его окрестностей выдала параметры наводки.
Особо приятной частью забавы было то, что Уилсон точно не знал, каков будет ущерб от применения портативного, сравнительно маломощного трансмиттера. Если подключится что-то вроде волнового эффекта, последует целый каскад непредсказуемых последствий, вплоть до крохотной Хиросимы в пределах нескольких кварталов.
В любом случае жизнь в Кулпепере будет парализована автомобильными пробками. Телевизоры сгорят. Даже микроволновки навсегда выйдут из строя. Не будет света и воды. Канализация перестанет работать, прекратится подача газа. Сдохнут все торговые автоматы. В банках не только компьютеры вырубятся, но и все стальные двери заклинит. Ну и, конечно, прикажут долго жить охранные системы. Ущерб электроприборам и электронике будет необратим.
Занятно, сколько времени понадобится людям, чтобы понять масштаб понесенного урона? Прекращение подачи электроэнергии или полный отказ компьютерной системы — дело более или менее привычное. Но тут речь пойдет об ущербе всеохватывающем и непоправимом…
Если вдуматься, результат применения его трансмиттера прямо противоположен эффекту от нейтронной бомбы. Нейтронная бомба убивает все живое, а инфраструктуру оставляет нетронутой. Импульс Уилсона разрушит инфраструктуру, никого не убив и не покалечив. Правда, жертв среди населения может оказаться много, чрезвычайно много. Однако это будут косвенные жертвы — вследствие разрушения инфраструктуры.
Комичная сторона грядущего удара: жители городка, через который ежедневно проходило два триллиона виртуальных долларов, останутся только с теми деньгами, что в их бумажниках. Не будет ни банков, ни денежных автоматов.
С другой стороны, деньги и не понадобятся! Где их тратить? Кассовые аппараты и считывающие устройства для кредитных карточек тоже выйдут из строя.
Двери, которые открывала и закрывала электроника, останутся в той позиции, в которой их застанет импульс трансмиттера. Многие придется снимать с петель, выламывать или даже взрывать. Уилсон с улыбкой представил себе грядущую неразбериху в окружной тюрьме, которая тоже попадала в пределы импульсного удара. Что будет с тамошними воротами, дверями и решетками? Ведь ныне все это хозяйство контролирует компьютер. Не исключен массовый побег заключенных! Или, наоборот, массовая истерика, а то и гибель за наглухо закрытыми запорами.
Электроника в современных легковых автомобилях отвечает и за тормоза, и за рулевое управление, не говоря уже о топливных инжекторах. Когда двигатели внезапно вырубятся, машины еще будут двигаться. Опытный водитель отреагирует быстро и с ситуацией справится. Но много ли их на улицах, по-настоящему опытных и сообразительных!
Что касается грузовиков, там за рулем сидят бывалые ребята, но даже наличие гидравлической тормозной системы их не спасет. Инерция грузовика слишком велика, мало кому удастся вовремя остановить машину. Значит, грузовики уподобятся неуправляемым ракетам. Хорошо бы несколько бензовозов стали причиной впечатляющих пожаров; цистерна с какой-нибудь жутко ядовитой жидкостью тоже пришлась бы весьма кстати.
Впрочем, заранее ничего предугадать нельзя, все зависит от того, какие машины во время импульса столкнутся или во что-то врежутся.
Так или иначе, тысячи безнадежно остановившихся автомобилей серьезно затруднят действия спасателей.
Если в зоне действия электромагнитного импульса случится пролетать самолету, он рухнет на землю. Среди косвенных жертв будут и люди с электронными стимуляторами сердца. В связи с прекращением подачи электроэнергии и отказом всей электроники городская больница превратится в бойню — везде, где жизнь больных висит на аппаратах, будут многочисленные трупы: на хирургических столах, в блоках интенсивной терапии… Многие важные двери заклинит, в лифтах застрянут больные, которые не выживут без срочной медицинской помощи.
