Это понятно. Насчет людей у парадного и служебного входов. Непонятно, отчего они с таким маниакальным упорством заставляют его работать соло, толкая на чужие пистолеты. Могли бы помочь, раз все равно сидят в зале… Иначе зачем им быть там, где работают другие, а они палец о палец…
Впрочем, это тоже понятно. Засвечивают его физиономию на месте преступления. Оставляя свои в тени. Чтобы показания случайно видевших его свидетелей увели официальное следствие и подозрения потенциальных жертв по ложному следу. От них увели.
Создают образ мстителя-одиночки, который действует на свой страх и риск. И тем очень удобен всем. И друзьям. И врагам. И которого в конце пути непременно шлепнут. Те или другие Те — на месте последнего преступления. Другие — по дороге в КПЗ, даже не успев допросить.
Так?
Так! Совершенно так!
Потому они и не боятся подставлять его под смерть. Раз после все равно… С каждым новым днем, с каждым новым покушением жалеть его будут все меньше и меньше. Теперь жалеют наполовину. Потому что свои функции он выполнил тоже примерно наполовину. Потом будут жалеть на треть. На четверть… Потом совсем не будут.
Так что хочешь не хочешь, работать придется в одиночку. И умирать — в одиночку. Не сейчас. Но скоро. Возможно, очень скоро.
— Все, можно идти.
— А оружие?
— Оружие на месте. В книге, лежащей на стуле. Идите, полковник. Времени осталось мало. Он уже ест второе…
Полковник вышел из машины и, привыкая к новому своему обличью, двинулся к входу в ресторан. От двери ему приветливо улыбнулись два курящих на крыльце сигареты мужчины.
Уже обложили. Как бешеного волка. Со всех сторон.
Улыбнулся в ответ. Зашел в ресторан. Огляделся, как должен был бы оглядеться вновь вошедший посетитель. Который искал пустой столик. Этот сделал то же, хотя столик ему искать не надо было.
Ах, ну да, вон и место свободное.
Прошел до столика. На котором по недоразумению были выставлены две солонки. Отодвинул стул. Сел.
Почувствовал, как на нем сошлись, сконцентрировались взгляды сидящих недалеко телохранителей. Скользнули по телу. Остановились на карманах брюк и пиджака, на подмышках, разыскивая утолщения, указывающие на наличие оружия.
Бдительные. Пожалуй, надо их успокоить
Полковник расстегнул, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Повернулся и так и эдак, демонстрируя свое тело.
Ну что, успокоились?
Телохранители опустили взгляды в тарелки. Гражданский мужик в рубашке интересовать их перестал.
Телохранители были любителями. Или просто ротозеями. За время многолетней спокойной жизни утратившими нюх на опасность. Они ограничились одним осмотром незнакомца и, убедившись, что у него не может быть оружия, успокоились
Полковник брезгливо смахнул со скатерти несколько крошек и заметил на ближнем стуле забытую кем-то книгу. Дотянулся. Поднял ее. Книга была большого формата. Была толстая. И была тяжелая.
Полковник из любопытства перелистнул несколько страниц.
В начале второй главы он увидел вложенный в фигурно вырезанное углубление пистолет. И рядом точно так же углубленную в страницы запасную обойму.
Вот и оружие. О котором не догадываются телохранители.
Принесли еду. Какую — полковник даже не понял. Но, наверное, ту, что он заказал, ткнув пальцем в меню. Полковник ел, тыкая вилкой в тарелку, но вкуса не чувствовал.
Объект заканчивал трапезу. Объект кушал десерт. Еще пять-десять минут — и он должен был уйти. Или не уйти…
— Я хочу еще мороженого! — заявила дама.
— Еще мороженого! — крикнул один из телохранителей. И тут же еще раз. Громче: — Слышь, ты, в белом, давай мороженого сюда! Быстро!
Через минуту от кухни, пересекая зал, мелкой рысью побежал официант с подносом. Чтобы донести заказ до места, он должен был пройти мимо столика, где сидел полковник. Совсем рядом пройти.
А что, если… В момент, когда он перекрывает… Тогда можно…
Официант приближался. Полковник потянулся к книге. Теперь все должны были смотреть на официанта. Он в отличие от всех прочих двигался. Движение всегда привлекает внимание. Особенно внимание охраны. Движение таит в себе потенциальную угрозу.
Сейчас все смотрят на официанта…
И не смотрят на посетителя, увлеченно жующего котлету.
Официант почти добежал до столика полковника. И на мгновение закрыл его от взгляда охранника, сидевшего в стороне, чуть ближе к двери.
Теперь надо было действовать быстро. Очень быстро!
Полковник, не поворачиваясь и никак не привлекая к себе внимания, открыл книгу и выбросил на руку пистолет. Он был изготовлен в стрельбе…
— Мороженое! — радостно заорала девица. Но мороженого не дождалась. Полковник выдвинул в проход ногу под ногу идущего официанта и сильно толкнул ее вперед.
Тот споткнулся и, потеряв опору, полетел вперед, метнув поднос с мороженым на стол. Телохранители разом вскинулись, обернулись на рухнувшее в проход тело.
Пора!
Теперь его движение никого не насторожит. Теперь оно аргументировано испугом и желанием помочь упавшему официанту.
Полковник, реагируя на звон падающего подноса, обернулся, встал, развернулся корпусом в сторону объекта.
И, вскинув пистолет, выстрелил! Точно в лоб повернувшемуся в сторону официанта объекту. Просто объекту. Не человеку, не мужчине — объекту. Обезличенному, как киногерой на экране телевизора.
Тот от страшного удара в лицо откинулся назад головой. Бывшая с ним дама открыла рот, но еще даже не закричала. Еще не закричала. Потому что должна была закричать через несколько мгновений.
Полковник перевел пистолет в крайнего и потому наиболее опасного для него телохранителя и нажал на спусковой крючок.
Выстрел!
И тут же давящий на перепонки и на психику охраны крик:
— Лежать! Убью!..
Один телохранитель рухнул вниз, даже не попытавшись выхватить оружие. Он оказался слаб в коленках. Он хотел жить любой ценой. Даже ценой предательства охраняемого им лица.
Двое других отпрыгнули в сторону и нырнули руками за отвороты пиджаков.
Эти были профессионалами, хотя и расслабились за годы покоя. Хотя и проморгали подход убийцы. Эти были бойцами!
Полковник выстрелил в одного и увидел, как пуля прошила ему плечо, вырвав сзади, на спине, клок ткани.
Он отшатнулся и упал. Теперь он был безопасен. Раненые охранники выбывают из игры. Потому что работают не за совесть, а за деньги. Только за деньги, которых жизнь не стоит. Теперь он до приезда «Скорой помощи» будет лежать смирно.
Второй телохранитель успел выхватить пистолет, но не успел его взвести, не успел дослать патрон в ствол. Они не ждали нападения. Уже много лет не ждали! И потому отвыкли носить оружие в положении «к бою».
Второй телохранитель получил пулю в грудь. И упал, прикрывая рану руками.
Дело было сделано. Путь назад свободен.
Полковник, не убирая пистолета, попятился. Через несколько шагов, одной рукой прикрыв лицо, другой тыкая пистолетом в лица посетителей ресторана, повернулся и побежал к двери, ведущей на кухню.
— Всем сидеть! Сидеть, я сказал! Или буду стрелять!
Сидящая за столиками публика испуганно отводила глаза. Кое-кто сползал со стульев под столы.
До двери осталось несколько метров, когда сзади раздался выстрел! И тут же еще один.
Одна пуля впилась в стену, чуть левее бока полковника. Вторая горячо ударила сзади в ногу, чуть повыше колена. Зубанов схватился левой рукой за рану и повернулся.
Стрелял раненный в плечо телохранитель. Который должен был лежать тихо до приезда «Скорой помощи». Но лежать не стал. Стал стрелять вслед убегающему киллеру, не боясь себя обнаружить. Ставя работу выше жизни.
Полковник развернул пистолет и сделал три подряд выстрела в сторону телохранителя. Третья пуля достигла цели. Телохранитель выронил пистолет и тихо сполз на пол.
Но до того он успел выпустить две пули. Одна взвизгнула у полковника возле правого уха, ударив в стену. Другая ожгла шею. Горячая кровь потекла на рубаху, на воротник пиджака. Судя по всему, телохранитель имел опыт боевых действий, потому что не боялся посвиста пуль. И, даже будучи раненным, он, открытый встречным пулям, продолжал стрелять!
Теперь за тылы можно было не беспокоиться. Теперь надо было уходить. Как можно быстрее. Пока к месту преступления не подъехала вызванная ресторанной обслугой милиция.
Полковник толкнул дулом пистолета дверь. Подволакивая раненую ногу, побежал по коридору. Запасной выход должен был быть там, в конце коридора, слева.
Официантки и какие-то люди в белых халатах и колпаках жались вдоль стен, испуганно отодвигаясь от идущего им навстречу человека с пистолетом, оставлявшего на полу густые капли крови.
— С дороги! Все с дороги!..
