Пальцы терли виски, терли глаза.
Маньяк с маузером.
Яуберт подался вперед, облокотился о стол. Надавил ладонями на глазные яблоки: глазам было больно. Он пытался сосредоточиться, сфокусироваться. Когда позвонит Баси Лау? Скорее бы…
Больше он ничего не мог сделать. Только ждать. Нет, он должен кое-что сделать. Обязан.
Уоллес, Уилсон, Феррейра, Макдоналд, Нинабер, Кутзе.
И Оберхольцер.
Спросить ее родителей насчет Кутзе, насчет секты.
Медленно, как во сне, он снял трубку. Набрал номер.
— Алло?
— Миссис Оберхольцер, говорит Яуберт из Кейптаунского отдела убийств и ограблений.
— Доброе утро.
— У меня к вам еще несколько вопросов, миссис Оберхольцер.
— Насчет маньяка с маузером?
— Да, миссис Оберхольцер.
— Мы услышали те фамилии… На следующий день.
Яуберт почувствовал себя виноватым. Надо было их предупредить, объяснить.
— Вы, должно быть, звоните из-за того, вчерашнего. Из-за священника.
— Да, миссис Оберхольцер.
— Я перечитала ее письма. Там ничего нет.
— Ничего о его секте?
— Нет.
Опять тупик.
— Спасибо, миссис Оберхольцер.
— Произошел несчастный случай. Мы знаем, что произошел несчастный случай.
— Да, миссис Оберхольцер.
— Что ж, тогда всего хорошего.
— Спасибо. — Вдруг Яуберт вспомнил, что все время забывал спросить мать Карины Оберхольцер еще кое о чем. Скорее всего, это тоже тупик. Но все равно он обязан спросить — хотя бы ради проформы.
— И последнее. Где ваша дочь работала до «Петрогаза»?
— В ККК.
Яуберт опешил.
— В колледже.
— А, значит, в колледже?
— Кейптаунский коммерческий колледж. Там были какие-то бизнес-курсы. Не знаю, существуют ли они сейчас. Карри жаловалась, что там мало платят. Потому и ушла.
Кейптаунский коммерческий колледж. Яуберт несколько раз повторил название. Как будто оно ему где-то уже встречалось, только вот где? И когда?
— Спасибо, миссис Оберхольцер.
— До свидания, — сухо попрощалась его собеседница. Впрочем, она держалась не слишком дружелюбно и во время всего разговора. Она никак не хотела менять точку зрения на произошедшее с дочерью — несчастный случай, трагедия.
Кейптаунский коммерческий колледж.
Мысли разбегались; он пытался поймать их и связать. Снова произнес название вслух, повращал плечами, чтобы ослабить напряжение. Закурил, откинул голову на спинку кресла, попытался привести мысли в порядок. Начни с начала. Вспомни поочередно Уоллеса, Уилсона, Феррейру, Макдоналда, Нинабера, Кутзе. Нет, ничего не лезет в голову. Опять он ошибся. Устал. Ничего нет, только игра его воображения.
И вдруг — озарение. Есть! Он схватил блокнот, полистал. Ничего, ничего, ничего.
Яуберт встал, потянулся, смял окурок и вышел в тихий коридор. Рано, остальных еще нет. Надо сходить в комнату отдыха, налить себе кофе — покрепче и послаще. В коридоре его и осенило. Он замер на месте, ахнул. Он слишком боялся надеяться, слишком боялся думать. На стене в доме Джеймса Дж. Уоллеса висели дипломы, но он, идиот, не рассмотрел их хорошенько. Он повернулся, поспешил к себе в кабинет, но не успел снять трубку, как вспомнил слова Гейл Феррейры о своем муже, Ферди: «Одно время он говорил, что хочет работать на себя, открыть свое дело. Да только куда ему! Записался он в бизнес-школу, и все равно ничего у него не вышло».
Сердце застучало в грудную клетку — быстро, бешено.
В кабинете Нинабера на стене: «Свидетельство об окончании бизнес-школы Кейптаунского коммерческого колледжа». «Настоящим подтверждается, что О. С. Нинабер прошел курс обучения по программе „Управление малым предприятием“».
Он протянул руку к телефону. И вдруг телефон зазвонил.
— Яуберт, — машинально заявил он, думая о своем. Мысли неслись вперед бурным потоком.
— Говорит Маргарет Уоллес.
Совпадение его ошеломило.
— Зачем вы позвонили? — взволнованно и бестактно спросил он.
— Чтобы сказать, что мне ужасно жаль. — В ее голосе еще слышались отголоски ночного страха.
— Я кое-что нашел, — сказал он, потому что не хотел сейчас обсуждать вчерашнюю ночь. — Ваш муж… Он учился в бизнес-школе при Кейптаунском коммерческом колледже?
Три секунды, три удара сердца она молчала.
— Это было так давно, — сказала Маргарет Уоллес, и Яуберт понял, как она устала. — Шесть или семь лет назад. А может, восемь?
— Значит, он там учился.
— Да.
— Мне нужна дата. Адрес колледжа, фамилии однокурсников. Все.
— Зачем? Я хочу сказать, он учился так давно.
— По-моему, это имеет отношение к делу. По-моему, это может привести нас к тому, за кем мы охотимся.
Тут она наконец уловила перемену в его голосе. Он был полон жизни.
— Я посмотрю и перезвоню вам.
— Спасибо, — сказал он, но Маргарет Уоллес уже повесила трубку.
Яуберт схватил телефонный справочник. «Кейптаунский коммерческий колледж. Вудсток, Протеа-роуд, 195». Набрал номер. Долго слушал длинные гудки. Посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого. Еще рано, придется ждать. Он позвонил Гейл Феррейре, но та тоже не подошла к телефону. Должно быть, едет на работу. Ну почему он всегда так плохо рассчитывает время?
Некого послать домой к Уилсону и на траулер к Макдоналду; некого попросить отвечать на телефонные звонки. Он понял, что наконец попал в яблочко, хотя пока неизвестно, что все это значит. И все-таки он оказался прав — жертвы как-то связаны между собой. Он был прав, дамы и господа. Матт Яуберт не идиот, только пострадал от стихийного бедствия, да, немного пострадал… ну ладно, сильно пострадал, но все можно исправить. Серые клеточки по-прежнему в порядке, дамы и господа, и сегодня он намерен закрыть дело. А вечером он поведет Ханну Нортир на «Цирюльника», дамы и господа, и вот тогда восстановительные работы пойдут полным ходом. Потому что он свободен — рана кровоточит, но гной вышел.
Захотелось выпить кофе и плотно позавтракать — съесть яичницу с беконом и сосисками, жареные помидоры, тост с маслом и кофе. А потом выкурить «Уинстон». Жить все-таки хорошо! А потом он вернется к своей диете, станет очень-очень худым, стройным и мускулистым. И бросит курить. Он встал, сбросив с плеч усталость, как старую одежду. Пошел за кофе. В коридоре услышал звонок и побежал обратно.
— В восемьдесят девятом, — сказала Маргарет Уоллес. — Он учился в августе, сентябре и октябре восемьдесят девятого года. Теперь я вспомнила. Он записался в вечернюю бизнес-школу, а в конце курса вся группа куда-то ездила на несколько дней. На стене висит диплом об окончании, а еще я нашла расписание и рекламный буклет. Сам колледж находится в Вудстоке, на Протеа-роуд. Фамилия человека, подписавшего диплом, — Слабберт, В. О. Слабберт, секретарь. Капитан, это было семь или восемь лет назад. Что же это все значит, ради всего святого?
— До конца дня я вам сообщу.
Петерсен пришел на работу первым. Яуберт послал его в Хаут-Бэй выяснить насчет Макдоналда. Потом прибыл О'Грейди и тоже немедленно получил задание. Опоздавший Сниман сразу включился в работу.
— Капитан, припоминаю, что-то в таком роде валялось в платяном шкафу Дрю Уилсона. Там среди прочего барахла был и диплом. Но я не подумал, что он может оказаться важным.
— Я и сам ничего такого не подумал бы, — сказал Яуберт. — Привезите диплом мне.
Де Вит расхаживал по кабинету Яуберта и нервно тер пальцем родинку. Фос спокойно пил чай, а потом произнес:
— Ну, напарник, теперь-то ты его прищучишь.
Зазвонил телефон. О'Грейди из дома Нинабера.
— Капитан, диплом он получил в восемьдесят девятом году. Все совпадает!
Они ждали, переговаривались, размышляли. В половине девятого Яуберт позвонил Гейл Феррейре на работу.
— Да, в восемьдесят девятом, капитан. Ближе к концу года. Ближе к концу жизни. Тогда Ферди уже стал никудышный.
— Семь лет, — сказал де Вит. — Долгий срок.
— Точно, — кивнул Яуберт.
Снова зазвонил телефон.
— Капитан, говорит Баси Лау. — Голос у сержанта был какой-то слабый, дрожащий, как у старика.
— В чем дело, Баси?
— Чтобы догнать жену Кутзе, пришлось выйти в море на лодке.
— Ну и что?
— У меня морская болезнь, капитан. Тошнит ужасно.
— Баси, миссис Кутзе с тобой?
— Да, капитан, но она говорит, что не знает остальных. Она никогда не слышала о…
— Погоди! Спроси ее, учился ли Кутзе в школе бизнеса при Кейптаунском коммерческом колледже. В восемьдесят девятом году.
— В какой-какой школе?
— Ты спроси, учился ли он в Кейптаунском коммерческом колледже в восемьдесят девятом году. — Яуберт произнес название медленно, по слогам.
Лау прикрыл ладонью микрофон. Все напряженно ждали.
Скоро удивленный Лау доложил:
— Да, капитан, учился. Он… — Лау перебил женский голос, но Яуберт не мог разобрать, что говорит бывшая жена Кутзе. Слышал только нетерпеливое «да, да, да». Потом Лау снова заговорил в трубку: — Оказывается, именно тогда, под Рождество, ему вдруг взбрело в голову основать собственную секту. По словам миссис Кутзе, с того и начались все беды.
