Тюлеген отставил пиалу, так и не сделав глотка.
– Ты не ошибся? Это точно его нора?
– Именно.
– Что дальше?
– Мы подкинем ему нашу свинину.
– Будем надеяться, он подавится.
– Теперь надо решить, когда начнем. Чтобы твоя машина была на всякий случай готова.
– Она готова, а то, что такая грязная – это специально. Так она больше похожа на утиль. А где у тебя тушенка?
– Все в порядке, она в палатке.
– Когда ты подготовишь заряд?
– Как вернусь.
– Его не обнаружат?
– Там у меня труб навалом. Зарядная лежит давно и уже проржавела. На нее никто не обращает внимания.
– Когда предполагаешь?
– Сперва надо подготовить соскок. – Андрей вспомнил слова Халифа и с удовольствием их произнес. – Тебе тоже надо приготовиться. Короче, потребуется время.
– Я буду готов.
Тюлеген протянул Андрею ладонь…
Едва солнце ушло за горизонт, сразу похолодало. Небо потемнело, высыпали крупные звезды – мерцающие окна других миров.
Андрей сходил в свою палатку, надел рубаху советского армейского образца цвета хаки, которую ему передал Халиф, положил «тушенку» в большую сумку и направился к буровой.
Первым делом подошел к штабелю обсадных труб и посмотрел на старый керноприемник, который решил зарядить «тушенкой». Отметки, которые он сделал на трубе, показывали, что к ней никто не прикасался.
Андрей присел, раскрыл сумку, стал вынимать из нее банки и загонять их одну за другой внутрь трубы. Когда он взял пятую банку, кто-то положил ему на плечо ладонь.
– И что делает великий мастер?
Андрей вскочил, обернулся и тут же в грудь ему уперся пистолет Иргаша.
– Не слышу ответа, великий мастер.
За спиной Иргаша, также держа пистолет, стоял Кашкарбай.
– Так что ты собирался сделать?
– Мы промахнулись, эфенди, и нужно бурить новую скважину.
– Мы не промахнулись, великий мастер. Я склоняю голову перед твоим умением. Ты попал в самую точку. Тебя здесь не было, великий мастер, – Иргаш откровенно издевался, – я воспользовался световодом, – он потрогал ногой брошенный на землю кабель. – И увидел там чемоданчик. Он прямо под нами. Значит, ты хотел меня обмануть? И каким же образом? Решил подложить свинью?
Не убирая пистолета от груди Андрея, Иргаш через плечо посмотрел на своего верного помощника:
– Открой-ка банку. Посмотрим, чем решил накормить скважину великий мастер. Только смотри, чтобы тебя не стошнило от свинины.
Кашкарбай угодливо заулыбался. Он нагнулся к сумке взял банку. Взвесил ее в руке. Достал нож. Поддел острием этикетку, сорвал ее и отбросил в сторону. Ветер подхватил бумажную ленту со свиной мордой и потащил по земле.
Кашкарбай вонзил нож в донышко банки и несколькими уверенными движениями взрезал металл. Отогнул жестянку, сунул палец внутрь. Выколупнул кусок серой массы. Показал Иргашу.
– Сало.
Иргаш двумя пальцами снял комок с чужой руки, размял и понюхал:
– Такое сало называют пластидом. Хорошую свинью собирался нам подсунуть великий мастер.
– Жирную, – сказал Кашкарбай и ухмыльнулся.
– Ну что, господин Назаров, выбирайте, – Иргаш больно ткнул Андрея пистолетом, – тебя убить сразу или медленно порезать на мелкие куски?
– Эфенди, – Кашкарбай осторожно отвел в сторону руку Иргаша, державшую пистолет. – Убить мастера или изрезать его на куски мы успеем. Он пока еще нужен нам. Сокровище мы нашли. Чтобы его достать, скважину надо расширить. Это может сделать только мастер. И сделает под моим наблюдением.
Иргаш убрал пистолет, сунув его за пояс.
– Ты прав, Кашкарбай. Эту русскую свинью нужно приковать к станку и заставить работать. День и ночь. Давать только лепешку и литр воды.
Кашкарбай вытащил из кармана куртки наручники. Защелкнул браслет на руке Андрея. Второе кольцо закрепил на скобе буровой вышки.
– Теперь он будет жить здесь, – Кашкарбай посмотрел на Иргаша. – А потом я его убью.
– Подонок, – сказал Андрей.
В это время у восточного склона горы простучала автоматная очередь. И тут же раздалась вторая.
– Что там? – спросил Иргаш встревоженно.
– Стреляют, – сказал Кашкарбай. – Надо идти и выяснить.
– Пошли, – Иргаш взял пистолет и щелкнул предохранителем.
Они двинулись вниз по склону к палаточному лагерю.
Андрей подергал наручники, пытаясь оторвать кольцо от скобы. Ничего, кроме боли в запястье, он не получил. Тогда он сел на инструментальный ящик и машинально, действуя одной только левой рукой, стал снова запихивать банки тушенки в трубу.
В конце концов, любое дело надо доводить до конца.
Стеклышки в калейдоскопе ведут себя без каких-либо правил, и картинки в них почти не повторяются. Один лишь поворот трубки – и перед взглядом возникает новая ситуация.
Ближе к вечеру Тюлеген всегда осматривал окрестности. Сделал это он и после посещения его Андреем. И вдруг со своего наблюдательного пункта заметил легкое движение тени у рыжих камней.
Тюлеген подправил окуляры бинокля, припал к нему и замер. Терпеливое ожидание было вознаграждено. Он увидел человека, который осторожно приподнялся из-за камня и, полусогнувшись, сделал несколько шагов в сторону лагеря экспедиции и снова залег.
Неизвестный двигался спиной к Тюлегену, и тот хорошо разглядел его камуфляжные штаны, перемазанные на ягодицах рыжей пылью.
Тюлеген вынул из кармана пластмассовую коробочку с черным гримом, открыл ее, сунул туда палец и провел несколько полос на лбу и скулах. Затем достал из-под подушки пистолет «Стечкина» и загнал в ножны на поясе армейский нож.
Кровь уже ощутила прилив адреналина, нервы напряглись, сердце забилось сильнее. Будоражащее чувство близкой опасности заставило его собраться.
Мысль автоматически просчитывала варианты действий с учетом того, окажется ли его появление для неизвестных неожиданным, или они уже знают о его присутствии в их тылу.
Тюлеген осторожно скользнул к укрытию. Всего их он сложил из плитняка четыре – по одному на каждом углу кошары, в которую на ночь загонял овец. Там между камней он оставил ниши, куда заложил по паре гранат Ф-1.
Неизвестные говорили достаточно тихо, но Тюлеген слышал их хорошо.
– Сперва уберем чабана. Он родственник Алтынбая и потому опасен.
– Может не стоит? Кангозак такого приказа не отдавал.
– Отдаю приказ я. Кангозака самого придется убрать после дела. Он тебе нужен, да?
Сомнений в том, что надо действовать, у Тюлегена не оставалось.
Стоявший слева боевик держал автомат Калашникова в руке. Второй сидел на камне, положив оружие на колени.
Начинать стоило с того, который стоял.
Оттолкнувшись, Тюлеген прыгнул, одновременно занося нож для удара. Пистолет, готовый к выстрелу, он сжимал в левой руке.
Боевик среагировал на шорох гальки и стал оборачиваться. Тюлегену показалось, что делал это он лениво и вяло, словно в замедленном кино.
Лезвие ножа Тюлегена со всего маху с хрустом вошло в открытую шею противника. Тот громко захрипел и рухнул на своего напарника, сбив его с камня.
Тюлеген сделал еще один прыжок и прижал ствол «Стечкина» к затылку не успевшего вскочить с земли второго противника, перевернул его на спину. Воткнул пистолет в середину лба и вдруг понял, что его противник русский.
– Как ты здесь оказался? – спросил он, не ослабляя давления на лоб.
– Да загребись ты, козел! Ты сам кто такой?!
По злобности голоса и напускной смелости Тюлеген понял, что имеет дело с профессиональным уголовником. Сломать такого можно, только показав серьезность своих намерений.
– За козла ответишь! – Тюлеген с удовольствием произнес фразу, ставшую модной у москвичей в последнее время.
Он наступил на грудь поверженного противника коленом, перенес на него весь свой вес и только потом отнял от лба пистолет. Опустил его стволом вниз и выстрелил возле самого уха, целясь в песок.
Выстрел заставил уголовника взвыть от испуга и боли, пронизавшей перепонку.
Пистолет, из ствола которого тянуло вонью жженого пороха, снова уперся в лоб противника.
– Повторяю вопрос. Как ты здесь оказался?
Страдальчески морщась, уголовник изменил тон:
– А ты сам кто, мужик?
– Чабан. Стерегу баранов от двуногих шакалов.
– Мужик! Может, разойдемся по-тихому? Мы не по баранам.
– А по чему?
– Если скажу, отпустишь?
– Посмотрим.
– Здесь где-то рядом есть экспедиция…
– Есть такая, и что?
– Говорят, у ихнего начальника при себе миллион гринов. Мы хотим их взять.
– Кто вам такое сказал? Я был у них. Бедная экспедиция.
– Ха, что ты знаешь! Так они перед тобой и раскрылись.
– Откуда же известно вам?
Тюлеген, демонстрируя миролюбие, отнял пистолет от чужого лба.
– От них смылся один хмырь.
– Кангозак, что ли? Они его искали.
– Точно, Кангозак. Он сам этот миллион видел.
– Мог и соврать.
– За хреном ему это? Чтобы сорвать куш, надо по-крупному рисковать.
