Когда после перерыва слушание возобновилось, обвинитель предъявил последнее вещественное доказательство. Это было разрешение на право ношения оружия. Оно принадлежало Пейтон. В нем говорилось, что у нее был пистолет тридцать восьмого калибра. Вместе с разрешением были представлены показания детектива Болтона о том, что при обыске квартиры пистолет не был найден. На этом обвинение и остановилось. Защита обратилась с ходатайствами об оправдании, пытаясь убедить судью прекратить дело за недостаточностью улик Судья их внимательно выслушал и отклонил оба ходатайства. Тони произнес отложенное вступительное слово от имени своей подзащитной. В пять часов вечера заседание закрылось, чтобы возобновиться на следующий день в девять часов утра. Первыми должны будут выступать представители защиты.
— Как глубоко я уже во всем этом увязла? — спросила Пейтон.
Они сидели за столом друг напротив друга. За огромным зеркальным оконным стеклом сверкали огни вечернего города. Перед ними лежали полупустые картонные коробки из китайского ресторана.
— Постараюсь объяснить как можно проще, — сказал Тони. — Сначала эта ваша якобы измена. Потом грандиозная ссора с Кевином. Затем в вашей машине находят труп. После этого вы совершаете попытку самоубийства. Пистолет тридцать восьмого калибра исчезает из вашей квартиры. И именно из этого оружия убивают Гэри Варнса. Все улики косвенные, но этого может быть вполне достаточно.
— Могу сказать, что эта школьная учительница уже считает меня виновной.
— Но есть еще как минимум двое, которые, похоже, на нашей стороне. Ваша учительница изменит свое мнение, когда услышит, что они ей скажут в комнате заседаний.
— Я не хочу ждать так долго. Надеюсь, после того что я скажу, она изменит мнение.
Тони отложил в сторону палочки для еды.
— Именно это нам и нужно будет обсудить с вами.
— Мои показания?
— Вопрос первый. Стоит ли вам вообще давать показания?
— Вы же сказали, что это мой шанс на успех. Меня должны оправдать. Я не хочу упускать возможность рассказать о том, что же на самом деле произошло.
— Я ценю ваши благородные порывы. Но вам стоит принять во внимание два обстоятельства. Я должен поговорить с вами, прежде чем вы примите окончательное решение выступить перед судом в свою защиту или нет.
Она выпила газированной воды.
— Я вас слушаю.
— Прежде всего, как мы объясним ваши отношения с Гэри Варнсом?
— Я скажу, конечно, что у нас с ним ничего не было.
— Это не совсем так. Вы собираетесь рассказать, что пригласили своего бывшего любовника пойти в кафе, танцевали с ним, потом так напились, что даже не помните, что же случилось дальше. Вы помните только, что проснулись на следующий день в его квартире, в его кровати. А из одежды на вас были лишь трусики и его футболка.
— Но мы с ним не занимались сексом.
Тони застонал и откинулся на спинку стула.
— Ни один здравомыслящий присяжный заседатель никогда не поверит в то, что вы не занимались с ним любовью.
— Что же вы хотите, чтобы я сказала? — усмехнулась Пейтон. — Что мы с Гэри все-таки переспали, хотя на самом деле этого не было?
Тони молча смотрел на нее. На его лице не отражалось никаких эмоций.
— Мне кажется, что вы просто шутите, — проговорила Пейтон.
— Я считаю, что вам нужно честно посмотреть присяжным в глаза и признаться, что вы изменили мужу с Гэри и очень сожалеете об этом. Если же вы будете и дальше отрицать свою связь с Гэри, то они больше не поверят ни единому вашему слову.
— Вы хотите, чтобы я соврала и призналась в том, чего никогда не совершала? Ведь я же дала присягу!
— У вас есть еще один вариант. Вообще не давать никаких показаний.
— Да, у меня есть еще один вариант. Рассказать присяжным правду.
— Это прекрасный выбор, если, конечно, вы хотите, чтобы вас признали виновной и приговорили к тюремному заключению сроком на двадцать пять лет.
Пейтон наклонилась вперед. Вид у нее был решительный.
— Я понимаю, что вы мой адвокат и хотите помочь мне, но в данном случае я поступлю так, как считаю нужным. Я буду давать показания и ни за что на свете не признаюсь в том, чего не совершала.
— Я знал, что вы ответите мне именно так.
— Что ж, вы оказались правы. Итак, давайте перейдем к следующему вопросу.
— Не уверен, что следующий вопрос будет легче предыдущего.
— Что?
— Ваш муж собирается давать показания?
— Не знаю. Наверное, собирается.
— Я спросил об этом только потому, что это стратегически важный момент. Если бы мы, как и раньше, придерживались тактики совместной защиты, то можно было бы вместе все обсудить и принять решение. Вы же не хотите, чтобы один подзащитный давал показания, а другой от них отказался. Присяжным это не понравится.
— Уверена, что если вы спросите Дженнифер, то она даст вам ответ на этот вопрос.
— Дело не в том, спрашивать ли мне Дженнифер. Дело в том, чтобы мы смогли повлиять на их решение.
— Что вы имеете в виду?
— Если вы собираетесь давать показания, то лучше, чтобы Кевин был на вашей стороне.
— Как это понимать?
— Я хочу сказать: если вы намерены давать показания, то и он должен это сделать. А если так, то вам лучше знать заранее, что́ ваш муж будет говорить присяжным.
Пейтон вздохнула.
— Мы с ним почти не разговаривали, с тех пор как я переехала к своим родителям.
— Таково мое мнение по этому вопросу. Если вы, леди, собираетесь давать показания, вам придется немного потрудиться.
Она повернулась к окну. Где-то внизу вечерний город светился яркими огнями.
— Я это и сама понимаю.
* * *
Кевин и Дженнифер работали в течение всего обеденного перерыва, забыв о еде. С тех пор как Пейтон ушла от него, Кевин потерял всякий интерес к еде. А Дженнифер вообще мало ела. Вместо приятного обеда им предстояло принять очень важные и трудные решения.
— Лично меня вполне устраивает сложившаяся ситуация, — заявила Дженнифер.
— Что вы хотите сказать?
— Против вас практически нет никаких улик. Все, что они имеют, это показания Сандры Блэр, о том что вы очень разозлились после ссоры с Пейтон и ей показалось, будто в таком состоянии вы могли кого-нибудь убить. Честно говоря, я не понимаю, почему судья Гилхорн не удовлетворил нашего ходатайства об оправдании за недостаточностью улик.
— То есть говоря, что вас утраивает настоящее положение дел, вы имели в виду, что ситуация складывается в мою пользу?
— Конечно.
— А как же Пейтон?
— Я не представляю ее интересы в суде.
— Я знаю. Вы считаете, что у нее серьезные проблемы?
— Это нас с вами не касается. Ее делами занимается Тони. Пусть он об этом и беспокоится.
— Значит, вы уверены, что у нее сейчас ситуация хуже, чем у меня?
— Да. У нее сейчас больше проблем, чем у вас.
— Я ей хочу помочь, если, конечно, это в моих силах.
Дженнифер потерла переносицу, как будто у нее начинала болеть голова.
— Это трудно сделать, Кевин, поэтому советую вам не давать показаний. Надеюсь, мне удастся убедить Тони, чтобы он посоветовал своей клиентке сделать то же самое.
— Почему вы считаете, что мне не следует давать показаний?
— Потому что против вас нет практически никаких улик, и этим вы можете только навредить себе. И, кроме того, нам придется рассказать о похищении и шантаже, что только даст Оуну дополнительные улики против вас.
— Но, возможно, это единственное, что может спасти Пейтон. Ей нужно доказать присяжным, что ее подставили.
— Я уверена, что ей будет очень трудно это сделать. Но если вы дадите показания, то трудности возникнут у вас.
— Что?
Она холодно посмотрела на него. Казалось, она вспомнила старые времена, когда была судебным обвинителем.
— Мистер Стоукс, где вы были той ночью, когда убили Гэри Варнса?
Он опустил глаза.
— Вы правы. Трудности у меня еще возникнут, — ответил Кевин. После этого он обо всем рассказал Дженнифер.
После разговора с Тони Пейтон вернулась домой. Она вернулась к себе домой. Туда, где теперь жил только Кевин. Если она завтра собирается давать показания, то, по мнению Тони, должна выступить сразу же после начала заседания. Это лишит обвинителя возможности подготовиться к перекрестному допросу. У нее осталось очень мало времени, чтобы обсудить все это с Кевином.
Она поднялась по ступенькам и постучала в дверь. Это было странно — стучать в дверь собственного дома. Сначала ей показалось, что это чужая квартира и она никогда здесь не жила. Ей стало как-то не по себе и захотелось уйти, но тут дверь открылась.
— Пейтон, — сказал Кевин. Он стоял в дверях и смотрел на нее. Открывая ей дверь, он всегда произносил ее имя.
