— Тони считает, что нам нужно поговорить.
— Я тоже так думаю. — Он отступил назад, давая ей войти.
Она немного потопталась на пороге, а потом все-таки вошла. Кевин помог ей снять пальто, делая это с необычным рвением.
— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил он.
Ей ничего не хотелось. Но он с надеждой смотрел на нее, и Пейтон подумала, что было бы непростительной жестокостью отказаться от его предложения.
— В холодильнике еще остался морковно-мандариновый сок? — спросила она.
— Конечно, остался. Ведь, кроме тебя, его пьют только кролики Флориды.
Они улыбнулись друг другу. Улыбка получилась несколько натянутой. Потом Пейтон прошла за Кевином в кухню. Он налил ей сока и подвинул стул. Она стояла возле кухонной стойки.
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
— Ты уверена? Ты голодная? У меня тут есть… — начал он, заглядывая в холодильник. — Оливки.
— Я не голодна.
— А как насчет…
— Кевин, я завтра собираюсь давать показания в суде.
Он закрыл холодильник, подошел и стал напротив нее.
— Я, в общем-то, так и думал.
— Ты считаешь, что я поступаю неправильно?
— Это твое личное дело, тебе и принимать решение.
— Я знаю, о чем говорю. Я уверена, что Дженнифер и Тони подготовили для нас одинаковые речи.
— Думаю, моя речь все же будет несколько отличаться от твоей.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Что бы ты ни решила, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. По правде говоря, сам я еще не знаю, как мне следует поступить. Но если ты собираешься давать показания, то и я поступлю так же.
— Я хочу, чтобы мы с тобой все до конца выяснили. Скажи, ведь мое решение давать показания никак не отразится на твоем положении? У тебя из-за этого не возникнет никаких проблем?
Он что-то невнятно бормотал.
— Да или нет? — спросила она, несколько обеспокоенная его молчанием.
Он отвернулся, но потом снова посмотрел на нее.
— В ту ночь, когда убили Гэри Варнса, мы с тобой поссорились и я ушел. Помнишь?
— Да, помню.
— У меня нет алиби.
— И у меня тоже.
— Но ты можешь сказать присяжным, что всю ночь была дома. Мне будет гораздо сложнее объяснить, где я находился в это время.
Немного помолчав, она пристально посмотрела на него.
— Ты сказал мне, что был с ней только один раз.
— С кем?
— Ты поклялся, что ты был с Сандрой Блэр только один раз, прошлой зимой.
— Это правда.
— Не стоит сейчас врать.
— Ты меня неправильно поняла. Я совсем другое имел в виду.
— Наверное, ты считаешь меня дурочкой, — обронила она, потом повернулась и пошла в прихожую.
— Пейтон, подожди.
Она со злостью сорвала с вешалки свое пальто.
— Ты знаешь, вчера я думала, что, возможно, ты совершил ошибку. Может быть, ты раскаиваешься в этом. Может быть, я смогу тебя простить. Однако вскрывается все новая и новая ложь. Я вообще не понимаю, зачем пришла сюда.
— Но в ту ночь я не был с Сандрой.
Она повернулась к нему и спросила:
— Тогда где же ты был?
— Дженнифер говорит… — нерешительно сказал он. — Тебе об этом сейчас лучше не знать.
Ее терпение лопнуло. В ярости она рванулась к двери.
— Черт с тобой, — бросила она, громко хлопнув дверью.
* * *
В половине одиннадцатого Чарльз Оун сидел перед телевизором, удобно устроившись в роскошном кресле фирмы «La-Z-Boy». Он был один. Перед ним стояла бутылка пива и лежала большая пачка соленых сухариков. Он смотрел спортивный канал «ESPN-sport». Шла его любимая передача — чемпионат мира по игре в покер. Оун считался самым большим трудоголиком из всех судебных обвинителей Бостона и возвращался домой не раньше десяти часов вечера. Остальное время он обычно сидел перед телевизором. Так он проводил свой вечерний досуг с тех пор, как полгода назад развелся с женой. Хотя, будучи женатым человеком, Оун тоже все вечера сидел у телевизора. Именно в этом упрекнула его жена, решив поставить жирную точку в их спокойной семейной жизни, а ведь они прожили вместе целых двенадцать лет.
Зазвонил телефон. Оун не сразу понял, откуда доносится этот звук. Наконец он вытащил свой мобильный из-под подушки. Это звонила Дженнифер Данвуди.
— Поздравляю. Сегодня вам удалось убедить судью отклонить ходатайства об оправдании за недостаточностью улик, — сказала она.
Оун приглушил звук телевизора.
— О-о, спасибо. Но меня совершенно не с чем поздравлять. Если обвинитель не может привести достаточно веские доводы, для того чтобы убедить судью не закрывать дела, пока ответчики не дадут показания, он занимается не своим делом.
Ему показалось, что она усмехнулась, но, возможно, он просто себя неуверенно чувствовал. Ведь это именно муж Дженнифер дал ему прозвище Оунатор. Сначала Оуну показалось, что это намек на известный фильм «Терминатор» с участием Шварценеггера. Но потом кто-то из коллег рассказал ему об Онане. Это такой библейский персонаж, который был заядлым онанистом. Собственно говоря, поэтому его имя и стало нарицательным.
— Честно говоря, — заметила Дженнифер, — я думала, что ходатайство по поводу моего клиента будет удовлетворено.
— Если именно по этой причине вы решили мне позвонить, то нам больше не о чем говорить. Я лучше буду смотреть телевизор.
— На самом деле я просто хочу для себя решить, стоит ли позволять Стоуксу давать показания.
Она вдруг почувствовала его крайнюю заинтересованность.
— Я вас слушаю, — произнес он.
— Что ж, у нас два варианта.
— Их всегда только два, — отозвался Оун. — Либо он будет давать показания, либо не будет.
— Но существует один момент. Либо он дает показания в свою защиту, либо он дает показания, чтобы опровергнуть ваши обвинения.
— Вы хотите сказать, что Стоукс готов давать показания против своей жены?
— Он заявил, что никогда этого не сделает. Но я в этом не уверена и хочу иметь возможность разъяснить своему клиенту все возможные варианты. Я хочу узнать насчет той сделки, которую вы предлагали. Ваше предложение еще в силе?
Оун посмотрел на экран телевизора. В этот момент его любимый игрок поставил все на двух тузов.
— Прошу прощения, Дженнифер, но вы опоздали.
— Что?
— Меня это уже не интересует. Я их обоих сделаю.
— Хорошо, — сказала Дженнифер. — Это мы еще увидим, кто кого.
— Непременно увидите, — хмыкнул Оун. — И очень скоро.
* * *
Ровно в одиннадцать часов вечера Руди вошел в Сеть, зашел в свой чат и начал искать Леди Док.
Он ненавидел себя за это. Она недостойна того, чтобы давать ей еще один шанс. Вчера вечером она снова его обманула. Леди Док еще раз бросила его, обычно он такого не прощал, но с ней все было по-другому. Руди даже задумался над тем, кто в их отношениях главный. Но это его не очень беспокоило. Все преимущества на его стороне, ведь он знал, где она живет. Она полагает, что может избавиться от него, просто выйдя из чата или изменив свое виртуальное имя. Она считает, что может не приходить на встречи, которые сама же и назначает. Ее предшественницы тоже так думали. Прежнее его увлечение, эта маленькая сучка, которая пыталась обмануть его, так много болтала о себе, когда они общались в Сети, что Руди даже знал, что у нее в холодильнике всегда хранится кувшин с банановым коктейлем. Он оделся как посыльный, приехал к ней в офис, прокрался в кухню, закрыл дверь, кое-что добавил в ее коктейль и поставил на прежнее место. Так кто над кем имеет власть? Выпей это банановое чудо, детка.
Это, конечно, ужасно, но она умерла совсем не потому, что выпила тот коктейль.
В темноте светился экран компьютера. Совершенно чистый экран, на котором был виден только курсор. Руди не писал никаких сообщений. Было уже две минуты двенадцатого, когда на экране появилось сообщение, которого он так ждал.
«Леди Док вошла в чат».
Его гнев сменился радостью. Они опять были вдвоем в их персональном чате.
«Ты пришла», — напечатал он.
«Конечно».
«Не говори „конечно“ — ты вчера бросила меня».
«Извини».
Он надеялся, что она скажет еще что-нибудь в свое оправдание, но он уже знал, что этого не будет. Она никогда ничего не объясняла. И прошлой зимой тоже. Просто не пришла на встречу, о которой они договорились. Потом они еще только раз побеседовали в чате, и она бросила его. Наверное, хотела найти кого-нибудь получше. И после этого ей пришлось поплавать в озере Джамайка.
Даже и не думай, что тебе снова удастся бросить меня.
«Это все, что ты можешь сказать?»
«Попробую угадать. Чем я могу это компенсировать?»
«Ты знаешь чем».
«Ты хочешь, чтобы я пела тебе любовные песни?»
«Нет».
«Ты хочешь, чтобы я декламировала стихи?»
