– Я все равно их уничтожил.
Я посмотрел в пол. Я не только испытывал боль. Меня охватила глубокая скорбь.
– Ролли, – сказал я, – мы были добрыми друзьями долгие годы. Не знаю, возможно, я бы смог утаить твой поступок более двадцати пяти лет назад. Вероятно, ты убил Конни непреднамеренно, это просто несчастный случай. С этим трудно жить, я имею в виду, покрывать тебя, но чего не сделаешь для друга.
Он настороженно смотрел на меня.
– Но Тесс. Ты убил тетю моей жены. Замечательную, милую Тесс. И не остановился на этом. Такое я забыть не могу.
Он полез в карман своей длинной куртки и вытащил пистолет. Я мельком подумал, не его ли он нашел в кустах на школьном дворе среди пивных бутылок и использованных шприцев.
– Бог мой, Ролли.
– Поднимайся наверх, Терри, – приказал он.
– Ты шутишь?
– Я уже купил свой трейлер, – сказал он. – Все оговорено. И выбрал лодку. Мне осталось проработать еще несколько недель. Я заслужил приличную пенсию.
Он жестом приказал мне идти к лестнице и двинулся следом. На середине лестницы я попытался ногой выбить из его руки пистолет, но он отскочил на ступеньку, продолжая держать меня под прицелом.
– В чем дело? – крикнула Синтия из комнаты Грейс.
Я вошел туда, Ролли за мной. Синтия, сидевшая за письменным столом дочери, открыла рот, но не смогла произнести ни звука.
– Это был Ролли, – сказал я Синтии. – Он убил Тесс.
– Что?
– И Эбаньола.
– Я не верю.
– Спроси его.
– Заткнись, – оборвал Ролли.
– Что ты собираешься сделать, Ролли? – спросил я, медленно поворачиваясь. – Убьешь нас обоих и Грейс тоже? Считаешь, что можешь убивать всех подряд, и полиция ни о чем не догадается?
– Я должен что-то сделать.
– А Миллисент знает? Она знает, что живет с чудовищем?
– Я не чудовище. Я совершил ошибку. Слишком много выпил, та женщина меня спровоцировала, требуя деньги. Просто так случилось.
Синтия покраснела, глаза ее расширились. Она явно не верила своим ушам. Слишком много потрясений за один день. Она не сдержалась, совсем как во время вторжения лжеясновидящей. Закричала и бросилась на него, но Ролли был на страже. Размахнулся пистолетом, ударил ее по щеке, и она упала около стола Грейс.
– Мне очень жаль, Синтия, – сказал он. – Мне ужасно жаль.
Я подумал, что могу схватить его в этот момент, но он снова направил на меня пистолет.
– Черт, Терри, как бы мне не хотелось этого делать. Правда. Сядь. Сядь на кровать.
Он шагнул вперед, а я отступил и сел на край кровати Грейс. Синтия пыталась встать на ноги. Из раны на щеке по шее текла кровь.
– Кинь мне подушку, – велел он.
Значит, такой план. Стрелять через подушку, чтобы заглушить звук.
Я взглянул на Синтию. Одна ее рука находилась под столом Грейс. Она посмотрела на меня и еле заметно кивнула. В ее глазах не было страха. Что-то другое. Как будто она говорила: «Доверься мне».
Я потянулся за подушкой с луной и звездами на наволочке. И бросил ее Ролли, но так, что ему пришлось податься вперед, чтобы поймать ее.
В этот момент Синтия вскочила. В руке она что-то держала. Длинное и черное.
Дерьмовый телескоп Грейс.
Синтия размахнулась и нанесла свой коронный удар слева по голове Ролли, вложив в него всю свою силу.
Он повернулся, увидел ее замах, но отреагировать не успел. Она попала ему сбоку по черепу. Пожалуй, такого звука на теннисном матче не услышишь. Скорее, удар биты по мячу.
Ролли Кэрратерз упал как подкошенный. Удивительно, что Синтия его не убила.
– Ладно, – сказала Синтия, – мы договорились.
Грейс кивнула. Рюкзак уже был сложен, завтрак на месте, там же домашнее задание и сотовый телефон. Розовый сотовый телефон. Синтия настояла, а я не стал спорить. Когда я впервые поделился с Грейс нашим планом, она спросила:
– А эсэмэски можно по нему посылать? Это обязательно. – Я был бы рад сказать вам, что Грейс – единственный ребенок с сотовым телефоном в четвертом классе, но соврал бы. Мир сильно изменился.
– Итак, что ты делаешь?
– Прихожу в школу и звоню вам.
– Правильно, – похвалила Синтия. – Что дальше?
– Я должна найти учительницу, чтобы она тоже поздоровалась.
– Верно. Я уже с ней все утрясла. Она будет ждать. Причем не станет этого делать перед всем классом, так что тебе не придется смущаться.
– И я должна проделывать это каждый день?
– Давай не будем загадывать, ладно? – вмешался я.
Грейс улыбнулась. Ее все устраивало. Она могла идти в школу без сопровождения. Правда, придется позвонить домой. Но все равно наш договор ей очень нравился. Не могу сказать, кто из нас троих больше нервничал, но пару дней назад вечером мы долго разговаривали. Нам требовалось достичь консенсуса и двигаться дальше, наладить свою жизнь.
Самым главным вопросом для Грейс было требование разрешить ей ходить в школу без сопровождения. Если честно, мы удивились. После всего что ей пришлось пережить, должна была радоваться, если кто-то ее будет провожать. Но Грейс потребовала независимости, и это показалось нам с Синтией обнадеживающим признаком.
Мы по очереди обняли ее на прощание и смотрели в окно, пока она не скрылась за углом.
Похоже, мы оба затаили дыхание. И уселись около телефона на кухне.
Ролли все еще приходил в себя от сильного сотрясения мозга. Лежал в больнице. Поэтому Роне Уидмор не пришлось его долго искать, когда она появилась с ордером на его арест за убийство Тесс Берман и Дентона Эбаньола. Дело о смерти Конни Гормли снова открыли, но здесь что-либо доказать было сложнее. Единственный свидетель, Клейтон, умер, и не было никаких физических улик вроде машины, с помощью которой они с Клейтоном инсценировали наезд. Наверняка она гнила где-нибудь на автомобильном кладбище.
Миллисент звонила и кричала на нас, что мы лжецы, ее муж не сделал ничего плохого, и они собирались переехать во Флориду, что она наймет адвоката и тогда нам мало не покажется.
Нам пришлось сменить номер телефона.
Это оказалось кстати. Незадолго до этого нас одолела звонками Паула Мэллой с телевидения, которая жаждала сделать продолжение передачи. Мы никогда ей не перезванивали, а увидев в окно, что она стоит на ступеньках у нашего дома, не открыли дверь.
Ребра мои срослись, а Синтии доктор сказал, что ей, возможно, понадобится пластическая операция на щеке. Что касается эмоциональных шрамов, тут уж один Господь ведает.
Наследство Клейтона Слоуна пока под вопросом. Это требует времени, но мы никуда не торопимся. Синтия даже не уверена, хочет ли получить эти деньги. Я ее обрабатываю.
Винса Флеминга перевели из больницы Льюистона в госпиталь в Милфорде. С ним все в порядке. Я его позавчера навешал, и он заявил мне, что Джейн должна закончить школу с отличными оценками. Я обещал над этим поработать.
Я дал слово следить за успехами Джейн, но скорее всего придется это делать, работая в другой школе. Я подумываю о переводе. Не многим учителям удается обвинить своего директора в двух убийствах. Боюсь, я буду чувствовать себя неуютно в учительской.
Зазвонил телефон. Синтия мгновенно схватила трубку.
– Ладно… ладно… – сказала она. – У тебя все нормально? Никаких проблем? Хорошо. Дай мне поговорить с учительницей… Привет, миссис Эндерс. Да, конечно, у нее все благополучно. Спасибо. Большое вам спасибо… Да, нам многое пришлось пережить, это верно. Думаю, я все же встречу ее после школы. По крайней мере сегодня. О'кей… Спасибо. Вам тоже… Пока. – Она повесила трубку. – Она в порядке.
– Да, я уже понял. – И мы оба слегка всплакнули.
– Ты как? – спросил я.
Синтия схватила бумажный платок и вытерла глаза.
– Нормально. Кофе хочешь?
– Конечно. Наливай. Но мне нужно кое-что взять.
Я пошел к стенному шкафу в холле, порылся в карманах спортивного пальто, которое было на мне в ту ночь, когда все случилось, и достал конверт. Вернулся в кухню, где Синтия сидела над кружкой кофе, вторая кружка стояла напротив моего стула.
– Я уже положила сахар, – сказала она и тут увидела конверт. – Что это?
Я сел, продолжая держать конверт в руке.
– Я все ждал подходящего момента, и, думаю, сейчас самое время. Но сначала я должен тебе кое-что рассказать.
Синтия походила на человека, ожидающего дурных новостей от своего доктора.
– Все хорошо, – успокоил я. – Клейтон, твой отец, попросил, чтобы я все тебе объяснил.
– О чем речь?
– В тот вечер, поссорившись с родителями, ты пошла к себе и, как я полагаю, отключилась. Но твоей маме. Патриции, было не по себе. С твоих слов я понял, что она не любила с тобой ссориться.
– Да, не любила, – подтвердила Синтия. – И всегда пыталась все сгладить как можно скорее.
– Ну наверное, именно это она и хотела сделать, когда писала тебе… письмо. Она положила его тебе под дверь, прежде чем уехать с Тоддом в аптеку.
