— Значит, де Моле был подготовлен? — спросил Малоун.
Марк кивнул.
— Он прибыл во Францию с шестьюдесятью рыцарями, имея при себе сто пятьдесят тысяч золотых флоринов и двенадцать лошадей, навьюченных тюками с чеканным серебром. Он знал, что грядут неприятности. Деньги предназначались для того, чтобы выкупить себе путь из Франции. Но было еще кое-что, малоизвестное. Командором тамплиеров Лангедока был сеньор де Гот. Папа Клемент Пятый, вызвавший де Моле, в миру носил имя Бертран де Гот. Его матерью была Ида де Бланшфор, родственница Жильбера де Бланшфора. Так что де Моле был хорошо информирован.
— Это всегда помогает, — заметил Малоун.
— Де Моле также знал кое-что о Клементе Пятом. Перед тем как его избрали Папой Римским, Клемент встречался с Филиппом Четвертым. Король обладал властью сделать Папой того, кого пожелает. Перед тем как сделать Папой Клемента, он выдвинул шесть условий. Большинство из них касались самого Филиппа, который хотел гарантировать себе вседозволенность, но шестое относилось к тамплиерам. Филипп хотел уничтожить орден, и Клемент согласился.
— Интересное дело, — сказала Стефани. — Но сейчас мне кажется более важным то, что знал аббат Бигу. Он был тем человеком, который заказал надгробие Мари. Он мог знать о связи между семейной тайной де Бланшфоров и тамплиерами.
— Без сомнения, — отозвался Торвальдсен. — Мари д’Отпул де Бланшфор сама открыла ему этот секрет. Ее муж был прямым потомком Жильбера де Бланшфора. С тех пор как орден был подвергнут гонениям и тамплиеров стали сжигать на кострах, Жильбер де Бланшфор хранил тайну о местонахождении Великого Завещания. Так что этот семейный секрет наверняка связан с тамплиерами. Что еще это может быть?
Марк кивнул:
— Хроники рассказывают о повозках, которые двигались по Франции в сторону Пиренеев, сопровождаемые вооруженными людьми, переодетыми в крестьянскую одежду. Все, кроме трех, добрались до пункта назначения. К сожалению, нигде не упоминается о том, куда же они направлялись. Один-единственный ключ во всех Хрониках. Где лучше всего спрятать камень?
— Среди других камней, — ответил Малоун.
— Магистр тоже так говорил, — задумчиво сказал Марк. — Для разума четырнадцатого века самое очевидное укрытие было самым надежным.
Малоун рассматривал изображение надгробия.
— Значит, Бигу заказал эту могильную плиту с надписями, которые зашифрованно сообщают, что он скрывает тайны Бога, и разместил ее на глазах у всех. Где логика? Или мы что-то упустили?
Марк сунул руку в рюкзак и достал вторую книгу.
— Это доклад маршала ордена, написанный в тысяча восемьсот девяносто седьмом году. Он интересовался Соньером и в соседней деревне наткнулся на другого священника, аббата Жели, нашедшего криптограмму в своей церкви.
— Как и Соньер, — заметила Стефани.
— Верно. Жели расшифровал криптограмму и хотел, чтобы епископ узнал о том, что ему известно. Маршал выдал себя за посланца епископа и скопировал криптограмму, но ее разгадку оставил при себе.
Марк показал криптограмму, и Малоун внимательно рассмотрел ряды букв и символов.
— Для расшифровки нужен какой-то цифровой ключ?
Марк кивнул:
— Без ключа невозможно разгадать. Существуют миллионы возможных комбинаций.
— Такая же была в дневнике твоего отца, — сказал Малоун.
— Я знаю. Папа нашел ее в неопубликованной рукописи Ноэля Корбу.
— Кларидон нам рассказывал о ней.
— Это значит, что у де Рокфора эта криптограмма тоже есть, — сделала вывод Стефани. — Но это часть вымысла в дневнике Ларса?
— Все, о чем говорил Корбу, подозрительно, — объяснил Торвальдсен. — Он разукрасил историю Соньера, чтобы разрекламировать свой постоялый двор.
— Но как же рукопись, которую он написал? — заметил Марк. — Папа всегда считал, что там была правда. Корбу был близок с возлюбленной Соньера до самой ее смерти в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Многие верили, что она ему кое-что рассказала. Вот почему Корбу никогда не напечатал свою рукопись. Она противоречила его художественной версии произошедшего.
— Но наверняка криптограмма в дневнике фальшивая? — произнес Торвальдсен. — Видимо, де Рокфор стремился заполучить дневник именно из-за нее?
— Мы можем только предполагать, — отозвался Малоун, заметив копию «Читающего устав Каридад» на столе. Он поднял репродукцию размером с открытку и стал рассматривать надпись под маленьким человечком в монашеской сутане, взгромоздившимся на стул и поднесшим палец к губам, призывая к молчанию.
АСАВОСЕ А° DE 1681.
Что-то было не так, и он тут же вспомнил, что дата на литографии в Авиньоне — 1687 год.
Он сказал им то, что вспомнил.
— Я провела утро, добывая информацию об этой картине, — начала рассказывать Кассиопия. — В конце тысяча девятьсот пятидесятых годов она погибла от огня, но перед этим полотно было очищено и подготовлено для выставки. Во время реставрационных работ было обнаружено, что тысяча шестьсот восемьдесят седьмой год на самом деле был тысяча шестьсот восемьдесят первым. Да, разумеется, литография в дворцовых архивах была сделана тогда, когда дата была неясной.
Стефани покачала головой:
— Это головоломка без ответа. Каждую минуту что-то меняется.
— Вы делаете именно то, что хотел магистр, — внезапно вмешался Жоффруа.
Все уставились на него.
— Он сказал, что, когда вы все соберетесь вместе, все будет раскрыто.
Малоун был в замешательстве.
— Но твой магистр специально предупреждал, чтобы мы опасались инженера.
Жоффруа указал на Кассиопию.
— Возможно, вам следует опасаться ее.
— Что это значит? — поинтересовался Торвальдсен.
— Ее народ сражался с тамплиерами два столетия.
— На самом деле мусульмане побили братьев и заставили их собрать пожитки и покинуть Святую землю, — заявила Кассиопия. — А испанские мусульмане заботились о том, чтобы орден оставался в пределах Лангедока, в то время как тамплиеры стремились расширить свою сферу влияния на юге за Пиренеи. Так что ваш магистр был прав. Опасайтесь инженера.
— Что бы вы сделали, если бы нашли Великое Завещание? — спросил Жоффруа.
— Зависит от того, что оно собой представляет.
— Какое это имеет значение? В любом случае Завещание вам не принадлежит.
— Ты слишком нахален для простого члена ордена.
— Здесь многое поставлено на кон, и наименее важное — это ваши честолюбивые стремления доказать, что христианство — это ложь.
— Я не припоминаю, чтобы я говорила, что это мое честолюбивое стремление.
— Магистр знал.
Кассиопия раздраженно поморщилась — Малоун впервые видел, чтобы она была так взволнована.
— Твой магистр ничего не знал о моих мотивах.
— Скрывая их, — заявил Жоффруа, — вы только подтверждаете его подозрения.
Кассиопия взглянула на Хенрика:
— Этот молодой человек может стать проблемой.
— Его послал магистр, — пожал плечами Торвальдсен. — Ничего не поделаешь.
— Он вносит беспокойство, — решительно сказала Кассиопия.
— Может быть, — вмешался Малоун. — Но он часть происходящего, так что придется терпеть.
Она сохраняла спокойствие и безмятежность.
— Вы ему доверяете?
— Это не имеет значения, — ответил Марк. — Хенрик прав. Ему доверял магистр, и это единственное, что имеет значение. Даже если добрый брат иногда раздражает.
Кассиопия не стала продолжать эту тему, но было очевидно, что она это так не оставит. И Малоун не то чтобы был совсем не согласен с ней.
Он снова обратил свое внимание на стол и стал перебирать снимки, сделанные в церкви Марии Магдалины. Он заметил сад со статуей Девы и слова «Миссия 1891» и «Смирение, смирение», выгравированные на лицевой стороне перевернутой вверх ногами вестготской колонны. Пролистал крупные планы стадий распятия, задержавшись подольше на стадии десятой, где римский солдат играл в кости на плаще Христа, на гранях костей четко виднелись цифры три, четыре и пять. Потом он остановился на стадии четырнадцать, на которой двое мужчин несли тело Христа под покровом ночи.
Он припомнил, что Марк говорил ему в церкви, и задумался. Они несли его в гробницу или из нее?
Он покачал головой.
Что происходит, черт возьми?
Раймон де Рокфор нашел место раскопок в Живоре, которое было четко изображено на карте Мишлена, и приблизился к нему с осторожностью. Он не хотел информировать о своем присутствии. Даже если Малоуна и компании тут нет, Кассиопия Витт знает его. На лугу, служившем автостоянкой, они нашли «пежо» нужной модели и цвета, со стикером на стекле, обозначавшим, что машина арендована.
