— Харпер заговорил?
Роберт склонил голову набок.
— Психиатрам удалось добиться определенных результатов, но им нужно время. Понятно, что разум Эндрю помутнен. Мы были правы в том, что он похищал женщин, напоминавших ему мать. Однако мы ошиблись, предполагая, что они рано или поздно нарушали чары переноса, и потому Харпер понимал, что они не те, кто ему нужен.
— Напротив, — продолжил Гарсиа. — Они слишком уж напоминали ему мать, и это пробудило в нем чувство, подавляемое уже двадцать лет. Чувство, о котором он, вероятно, даже не догадывался. И этим чувством была вовсе не любовь.
— Ненависть? — попыталась угадать Блейк.
— Гнев, — поправил ее Хантер. — Ярость. На бессознательном уровне Харпер винил мать за то, что она предала отца и разрушила их семью. Во время интервью он задавал вопросы об «истинной любви», а потом воспользовался полученными знаниями, чтобы воссоздать травмировавшие его события. Воссоздать то, что произошло в тот день в его доме. Харпер раз за разом наказывал за это свою мать.
— Но почему отец не убил его?
Роберт объяснил ей, что Рей и не собирался убивать сына.
— Эндрю сидел на чердаке и видел все, что происходит в комнате. Затем он прятался в своем укрытии три дня. Сбежав из дому, мальчик забрался в кузов грузовика на заправке. По воле случая грузовик ехал в Лос-Анджелес.
— Он все это время провел здесь?
Гарсиа кивнул.
— Он спал в гетто в Южном Централе и зарабатывал деньги, чистя обувь в Западном Голливуде. В возрасте четырнадцати лет ему удалось устроиться в лавку «Часы и замки» в Саус-Гейте. Лавка принадлежала бездетной паре, Теду и Луизе Коулман, которые давно вели семейный бизнес. Коулманам было под шестьдесят, когда Эндрю начал работать у них, и они привязались к парнишке. Там он узнал о часовых механизмах и измерительных приборах, научился собирать сложные механизмы и подбирать замки. Именно там он получил новое имя и создал себе новую личность.
— Сукин сын, — с чувством выдохнула капитан, потянувшись за стаканом воды.
— В возрасте девятнадцати лет Эндрю начал работать мальчиком на побегушках в журнале «Современные художники», — продолжил Гарсиа. — Журнал принадлежал корпорации «Дитипи», как и журнал «Искусство сегодня» и некоторые другие медиа-проекты, в том числе телеканал «А&Е». Эндрю был очень умен и быстро продвигался по карьерной лестнице.
— Отличный выбор работы для того, чтобы искать художниц и музыкантов, напоминавших ему мать, — добавил Хантер.
— И вот что интересно, — сказал Гарсиа. — Здание хосписа Святого Михаила… оно принадлежит Харперу.
— Принадлежит?! — Капитан ошарашенно перевела взгляд с одного детектива на другого.
Карлос кивнул.
— Харпер купил его около года назад, через восемь лет после пожара, уничтожившего хоспис. — Он пожал плечами. — Остатки здания продолжали разрушаться. Никто не хотел его покупать, а старым владельцам оно было не нужно. Харпер купил его всего за две тысячи баксов. Хоспис расположен слишком далеко от города, чтобы там ошивались подростки, наркоманы и бомжи. Идеальное местечко для Эндрю. Туда никто не совался. Мало кто вообще знал о его существовании.
— Я вот одного не понимаю, — протянула капитан. — Почему он не убивал своих жертв прямо в хосписе? Зачем их куда-то везти?
— Потому что, как бы там ни было, они напоминали ему мать, — ответил Хантер. — Несмотря на свою ярость, вызванную, как он полагал, предательством матери, Харпер все равно любил ее.
— И поэтому он создавал все эти пусковые механизмы, — добавил Гарсиа. — Так ему не нужно было оставаться рядом, когда они умирали. Харпер отгораживался от этого процесса.
— Именно, — согласился Хантер.
— И все равно он мог бы убивать их в хосписе, — стояла на своем Блейк. — Можно было запереть их в комнате и оставить все на волю судьбы.
— Если бы он поступал так, то нужно было бы что-то делать с трупами. Входить в комнату, избавляться от тел… Сознание Харпера не могло справиться с эмоциями, вызванными видом мертвого тела, так похожего на его мать.
— Потому самый простой способ избежать всех этих проблем — оставлять жертв в другом месте, — довел до конца мысль Гарсиа.
Блейк осторожно дотронулась кончиками пальцев до распухших губ.
— Значит, психиатрам придется с ним повозиться.
— Им это в радость, — возразил Карлос. — Его сознание со всеми этими психотравмами — настоящая мечта любого психолога, специализирующегося на поведении преступников.
Капитан покосилась на Хантера. Тот кивнул.
— И теперь это чудовище, убившее шесть человек, окажется в психбольнице, а не на электрическом стуле. — Блейк покачала головой. — Как всегда. Мы тут надрываемся, чтобы сцапать этих психов, а проклятые адвокатишки и наше чудное государство отпускают их на свободу.
— Его никуда не выпустят, капитан, — не согласился с ней Хантер.
— Ты понимаешь, о чем я, Роберт. — Блейк посмотрела на цветы, и ее губы дрогнули в улыбке.
— Откуда вы знали? — спросил Хантер. — Откуда вы знали, где находитесь?
Капитан рассказала им, как ее похитили, как она притворилась, что вдохнула эфир, как пыталась сбежать, когда Харпер привез ее в хоспис.
— Я побежала по дороге и увидела старую вывеску хосписа. Наверное, мне повезло, что этот ублюдок решил снять меня на видео. Я боялась, что недостаточно отчетливо произнесла слова, и ты не сможешь понять, что я говорю. И в то же время, я опасалась, что он заметит это, и потому сделала вид, что брежу, шепча бессвязные слова.
— Отлично придумано, — признал Роберт.
— Это спасло мне жизнь.
Гарсиа улыбнулся.
— Что тут смешного? — возмутилась Блейк.
— Я только что понял, что впервые в конце расследования это не у меня разбито лицо.
— Что ж, это легко исправить. — Капитан подмигнула.
— Нет уж, меня и так все устраивает. — Улыбка не сходила с его лица.
Все опять помолчали.
— Спасибо тебе. — Блейк посмотрела на Хантера.
— Это Карлос всех нас спас, когда ему в голову пришла мысль поджечь сигнальный огонь. — Роберт мотнул головой в сторону своего напарника.
— Ну, нужно же было кому-то что-то придумать, — смутился Гарсиа.
В дверь постучали, и в комнату заглянула молодая медсестра.
— Так, на сегодня визитов уже хватит. Дайте мисс Блейк отдохнуть, — потребовала она, уставившись на Хантера.
— Отдохнуть? — выпалила капитан, чуть не рассмеявшись. — Милочка, если вы полагаете, что я намерена провести тут еще одну ночь, то врач нужен вам, а не мне.
— Доктор сказал, что вам нужно оставаться под присмотром медперсонала по крайней мере сутки, — возразила медсестра.
— Я похожа на человека, которому требуется присмотр?
— Ладно, нам пора. А вы тут разбирайтесь. — Хантер, словно защищаясь, поднял руки и повернулся к Гарсиа.
— Нечего тут разбираться, — вспылила Блейк. — Я не собираюсь проводить тут еще одну ночь. И это мое окончательное решение, — ее взгляд мог бы прожечь дыру в переносице медсестры.
Остановившись у двери, Хантер шепнул девушке:
— Я посоветовал бы вам усыпить ее.
— Ох, не волнуйся, красавчик, меня о ней уже предупредили. — Медсестра подмигнула Роберту, похлопав себя по карману. — У меня тут ампула с успокоительным, доктор ей выписал. — Она внимательнее присмотрелась к его лицу. — Хочешь, я обработаю эти порезы, дорогой? Мне кажется, нужно наложить швы.
Хантер и Гарсиа поспешно переглянулись.
— Нет, все в порядке. — Роберт покачал головой.
— Вы уверены? Я отлично управляюсь с ниткой и иголкой.
— Нет! Не надо! — Крик вырвался из двух глоток одновременно.
«Корал Чемберс» — лос-анджелесская готик-группа. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)
Лоренцо Гваданини — знаменитый итальянский мастер струнных инструментов XVIII века.
Эти события описаны в предыдущем романе Криса Картера.
Малибу — маленький городок рядом с Лос-Анджелесом, славящийся своими пляжами.
Хью Хеффнер и Ларри Флинт — основатели порножурналов для мужчин, «Плейбой» и «Хастлер» соответственно.
Долина Сан-Фернандо — район Лос-Анджелеса.
Травматическое переживание — психоаналитический термин, означающий потрясение, которое приводит к патологическим изменениям в психике человека.
Обсессивный синдром — одна из форм шизофрении, проявляющаяся в навязчивых идеях.
