— Никаких новостей — это тоже хорошо, — ободрила их Долли Смит, забежав к ним по дороге в магазин десять минут назад.
Микки готовил остальным бутерброды с беконом, в то время как Клер, отказавшаяся пойти с детьми, сидела, уставившись в пространство. Запах подгоревшего бекона, быстро распространился в гостиную, где Робби и Кэл смотрели телевизор, и в следующее мгновение туда вошел Микки, неся в руках тарелку с горой бутербродов.
— Они получились немного хрустящими, — сказал он.
— Хрустящими? — сказал Кэл, отщипывая от бекона черные кусочки.
— Так намного вкуснее, — пожал плечами Микки. — Клер, хочешь перекусить?
Он ткнул бутерброды ей под нос, чтобы привлечь ее внимание, и, постепенно вернувшись на землю, Клер взяла себе ломтик.
Когда зазвонил телефон Кэла, все вздрогнули, а Микки чуть не выронил тарелку.
— Я вас плохо слышу, вы не могли бы говорить громче? На линии помехи!
Все трое уставились на него, как будто пытаясь совместными усилиями заставить его сказать то, что они хотели услышать.
Кэл повесил трубку и издал вопль радости:
— Керри проснулась! Она разговаривает! Она хочет домой!
Робби заплакал.
— Я не могу в это поверить, — с трудом проговорил он, так как ком застрял у него в горле. — Я просто не могу в это поверить. Наконец-то все будет хорошо.
Он широко улыбнулся Клер, которая тяжело вздохнула и посмотрела в окно. Микки принялся за бутерброды.
— Замечательная новость, друг, — сказал он, рассыпая хлебные крошки. — Я знал, что с ней все будет в порядке. Наша Керри — чемпионка, не забывай.
Мальчики все еще продолжали шуметь и смеяться, когда голос Клер их остановил:
— А что, если он снова это сделает?
— Что? — Робби уставился на нее.
— А что, если он снова попытается? Хозяин, который выстрелил в Керри. Что, если он снова это сделает? Когда узнает, что она жива?
— Но этого больше не случится… — Робби почувствовал, что его мир снова рушится. — Не может. И не случится, потому что… потому что копы его остановят.
— Как ты можешь быть в этом уверен, Робби?
— Я только что почистил свой хрустальный шар, Клер. Говорю тебе, кто бы это ни был, он больше ее не тронет.
Робби выбежал из комнаты, но через минуту вернулся, сжимая в руках свою куртку.
— Клер права, — сказал он Кэлу и Микки. — Мы валяли дурака. Я пойду к Робокопу, и плевать, что говорит мама.
— Правильно, Робби, — сказал Микки, понимая, что семья не может так жить дальше. — Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, друг. Вы двое останьтесь здесь с Клер и присмотрите за мелкими.
Кэл и Микки смотрели в окно, как Робби шагает по улице. Микки, посвященный в тайну Лэмсдонов, чувствовал гордость за друга, но Кэл ничего не понимал.
— А что он собирается рассказать полиции? — спросил он, но Микки оставил вопрос без ответа.
— Пойдем, нужно присмотреть за Клер, она снова погружается в небытие.
— Точно. Мне кажется, ей становится хуже. Она впервые заговорила с тех пор, как с Керри случилась беда.
— И ее нельзя в этом винить после всего того, что с ней произошло. Но не волнуйся, — с твердой уверенностью добавил Микки, — она выкарабкается. Никто и ничто не сможет сломить Лэмсдонов.
Лоррейн подперла подбородок руками и уставилась на миссис Арчер, которая в упор смотрела на нее. Эта жуткая женщина находилась в комнате для допросов уже два часа и при этом не произнесла ни слова, хотя бы чтобы подтвердить свое имя. Да она даже адвоката не потребовала!
Одно вселяло надежду: она ни при каких обстоятельствах отсюда не выйдет. Даже не учитывая торговлю наркотиками и найденный в «Голубом льве» нож, при женщине нашли человеческую голову!
Лоррейн посмотрела на Люка:
— Сколько лет дают за хранение частей человеческого тела?
— Пятнадцать, босс, — моментально выдал Люк убедительный ответ.
— Вы это слышали? Пятнадцать лет, миссис Арчер, и это только за хранение. А по-моему, именно вы распилили парня на две части.
Что-нибудь вообще может расшевелить эту уродину? Пора сделать ход конем.
Лоррейн ударила кулаками по столу:
— Что, черт возьми, делала голова Джека Холланда у вас в сумке?
Никакой реакции, даже глазом не моргнула.
— Да, миссис Арчер, мы знаем, кто это. Люк сразу же его опознал. Голова в таком хорошем состоянии по сравнению с остальным телом — где вы хранили ее?
Миссис Арчер снова взяла себя в руки и просто посмотрела на Лоррейн.
Лоррейн покачала головой и встала.
— Я знаю еще кое-что, — она наклонилась к миссис Арчер, — вам предстоит много-много времени провести в одиночестве, потому что я не вижу никого, кто бы хотел за вас заступиться. Особенно с этой головой.
Это сработало. Лоррейн услышала что-то очень похожее на рычание, а затем миссис Арчер произнесла всего одно слово:
— Отвали.
— Ну надо же! Уведи ее, Люк, я больше не могу на нее смотреть. Одного ее вида достаточно, чтобы заработать хронический понос.
Миссис Арчер встала со стула и, равнодушно пожав плечами, последовала за Люком.
Когда ее увели, Лоррейн, сломав полдюжины карандашей, решила выпить кофе. Когда они получили сообщение, что патрульная машина нашла миссис Арчер в поле, да еще и с мумифицированной человеческой головой, весь участок прыгал от восторга — дело двигалось к концу. Но на самом деле они ничуть не продвинулись. Лоррейн пнула стул, на котором сидела эта жуткая женщина. Если она не заставит ее говорить, им придется довольствоваться только марионеткой, но не кукловодом.
Причем чертовски уродливой марионеткой.
Робби начинал терять терпение. Он сидел в этой комнате так долго, что готов был поклясться, что натер себе мозоль на мягком месте. Маленькая темноволосая женщина привела его сюда, сказав, что инспектор Хант занята и примет его позже.
— Она не уточнила, насколько позже, — проворчал Робби.
Он решил, что с него достаточно; если она не желает выслушать то, что он хочет сказать, тогда черт с ней.
Он открыл дверь в коридор и почти столкнулся с Лоррейн, которая вышла из двери напротив. Оба выглядели удивленными.
— Робби! Что ты здесь делаешь? — спросила Лоррейн.
— Жду вас.
Шаг за шагом, постоянно перебиваемый вопросами Лоррейн, Робби рассказал всю историю. Он немного всплакнул, когда дошел до убийства своего отца, и Лоррейн позволила ему прервать рассказ на время, достаточное, чтобы найти носовой платок. Но когда он наконец назвал имя Ричарда Кингстона, ее терпение испарилось, и она практически пригвоздила его к стулу.
— Черт возьми, Робби, я не могу в это поверить! Ему надо было подстрелить твою сестру, чтобы ты сюда пришел? Почему ни ты, ни твоя мама не рассказали мне об этом Кингстоне раньше?
Глаза Робби снова наполнились слезами, когда он посмотрел на женщину-полицейского.
— Потому что, если вы не упрячете его за это — надежно и навсегда, — тогда я и вся наша семья будут уничтожены.
Лоррейн стояла чуть позади Люка, который стучал в дверь Кингстона.
«Вот это дверь!» — думала Лоррейн, пока они ждали ответа. Она кивнула Люку, чтобы он постучал снова, но не успел он это сделать, как дверь открылась.
— Да? — сказал Ричард Кингстон, осмотрев обоих с ног до головы.
— Нам нужно с вами поговорить, мистер Кингстон, — сказала Лоррейн.
— Простите, но для торговых агентов вход с другой стороны.
Он уже собирался захлопнуть дверь, но Люк надавил на нее рукой, не позволяя ей закрыться. Лоррейн сверкнула своим значком.
— Как видите, мистер Кингстон, мы не торговые агенты. Мы можем поговорить здесь или в участке. Но в любом случае разговор состоится.
Кингстон отпустил дверь и жестом пригласил их следовать за ним. Они прошли через красивую, обитую панелями прихожую и переступили порог комнаты, что находилась справа. Кингстон сел за стол и кивнул Лоррейн, чтобы она села напротив. Там был только один стул, а это означало, что Люку придется постоять, но Лоррейн очень хорошо осознавала, что Кингстон нарочно ведет себя так, будто Люка не существует. Она также заметила развешанные на стенах трофеи, привезенные им с сафари.
«С каким же субъектом я имею дело?» — думала Лоррейн, пристально его разглядывая и отмечая, что он, кажется, ни капли не был взволнован из-за того, что полиция пришла к нему домой.
— Хорошо, мистер Кингстон, я сразу перейду к делу. Мы пришли по поводу Ванессы Лэмсдон.
— Кого?
— Вы прекрасно знаете, о ком речь. О кузине вашей умершей жены.
— А-а-а, — протянул он через некоторое время, в течение которого он, казалось, вспоминал, хотя эта уловка не одурачила Лоррейн ни на минуту. — Эта Ванесса Лэмсдон. На самом деле я уже и забыл об этой женщине. Я не думаю, что это преступление, дорогуша.
