— Господи, ну наконец-то хоть какие-то хорошие новости, — тихо сказал Брент. Он прижал к себе Памелу и спрятал в ее волосах свои увлажнившиеся глаза.
— Брент, — тихо сказал Белл. — Я договорюсь насчет самолета в Токио. Мы встретим седьмой авианосец. — Он обернулся к Марку Аллену. — А вы, адмирал?
— Да, я тоже полетел бы туда, — сказал адмирал.
Белл перевел взгляд на кэптена Мейсона Эвери, который стоял чуть в стороне и смотрел широко раскрытыми глазами на обнявшуюся парочку.
— А вы, кэптен? — спросил он, но Эвери Мейсон не ответил. Он стоял и смотрел, стиснув зубы.
Несмотря на внушительные потери, экипаж «Йонаги» ликовал. Как только подполковник Симицу радостно провозгласил: «Тора, тора, тора!», по кораблю пронеслась лавина криков «банзай». Восторги усиливались с каждым новым сообщением Симицу о подвигах летчиков. Когда выяснилось, что ударной группе Симицу удалось потопить линкор «Нью-Джерси», моряки пришли в состояние полного экстаза.
Теперь же, когда самолеты стали возвращаться с задания, ликующие моряки заполонили все служебные мостики вдоль полетной палубы. Они размахивали флагами, оглашали палубу радостными воплями. Тед Росс, который стоял на флагманском мостике рядом с адмиралом Фудзитой, насчитал всего-навсего шесть «Айти», семь «Накадзим», а также семь «Мицубиси». Из поврежденных бомбардировщиков было извлечено с десяток убитых и раненых членов экипажа.
Но все это никак не могло омрачить праздничного настроения. Когда на палубу садился очередной самолет, Фудзита и Кавамото начинали неистово дубасить друг друга маленькими костлявыми кулачками. Они громко смеялись, подпрыгивали от переполнявших их чувств.
— Мы покорили гору Нитака. Банзай! — кричали они.
Наконец над авианосцем навис последний самолет и безупречно сел на три точки. Это была машина Симицу. Глядя, как подполковник выбирается из кабины, Росс почувствовал, что у него застучало в висках, а в груди и животе появилась странная пустота. Вся ярость, вся ненависть обрушились на этого человека. Странным образом Росс никак не мог заставить себя возненавидеть адмирала Фудзиту.
Фудзита показал рукой на дверь в свою каюту и сказал Россу:
— Прошу, капитан. Вы будете присутствовать при рапорте подполковника.
— Зачем?
— Вы не обладаете правом задавать вопросы, капитан, — холодно заметил Фудзита.
Когда Тед двинулся к двери, заметив, что его охранники беспечно поглядывают по сторонам, он понял, что по-прежнему необходим японцам как посторонний свидетель их триумфа. Его присутствие льстило их самолюбию, подчеркивало грандиозность победы. Более того, он был их враг. Заклятый враг, который успел дать им бой — и словами, и кулаками. И он убил одного из них. Для многих из них, и в первую очередь для Симицу, он представлял собой вызов, угрозу. То, что следовало поскорее уничтожить. «Никогда!» — подумал презрительно американец и вошел в каюту.
— Уничтожен авианосец. Один линкор, скорее всего «Нью-Джерси», потоплен, — говорил Симицу, стоя перед столом адмирала. Росс посмотрел со своего места на худое лицо с близко поставленными глазами, вокруг которых кожа была очень чистой. Эта чистота напоминала о том, что еще недавно кожу тут защищали те самые очки, которые теперь летчик держал в руках. Росс вдруг еще раз подумал, до чего же похож этот японец на насекомое.
— Хищное, мерзкое насекомое, — невольно вырвалось у него, и Симицу, не поворачивая головы, спросил:
— И вы способны раздавить ногой это мерзкое насекомое, капитан?
— Хоть сейчас! — прошипел Росс и встал со стула.
— Капитан! — воскликнул Фудзита. — Неужели мне опять нужно вам напоминать, что мы можем успокоить вас с помощью кандалов, если вы не в состоянии держать себя в руках?
Какое-то мгновение Росс стоял неподвижно. Кавамото, Хиронака и связисты смотрели на него с изумлением. Росс почувствовал, что у него так ломит глаза, что они вот-вот выпрыгнут из орбит. Затем, сделав жест в сторону Симицу, он сказал:
— Я полагаю, бусидо не воспрещает боевому командиру выяснить отношения с чужеземцем в личном поединке. — Симицу обернулся к Россу, и в глазах его зажглось нечто похожее на любопытство. — Или же, — продолжал Росс, — уважаемый летчик будет продолжать лихо лавировать, как это делают истребители?
— Я никогда не пытался избегать выяснения отношений с вами, капитан, — холодно заметил Симицу. — Просто всему есть свое время. Время воевать, время жить и, как я надеюсь, вы скоро поймете, время умирать.
— Достаточно, — перебил его Фудзита. — Вы выясните ваши отношения, но когда я сочту это возможным. Пока что прошу вас продолжать.
— План «Z» сработал превосходно, — сказал Симицу, обращаясь к адмиралу. — Мы быстро нейтрализовали аэродромы. Противник оказался застигнут нами врасплох и был не готов принять ответные меры. Как мы и предполагали, продвижение на малой высоте не позволило им воспользоваться их радарами.
— Но мы понесли тяжелые потери, — заметил Фудзита.
— Да, адмирал. Многие самураи попали сегодня в храм Ясукуни.
— Как Араки? Что случилось с Тойофуку?
— Араки погиб смертью героя, адмирал. Он направил свой самолет на авианосец. Три самолета его группы последовали его примеру. Это сыграло решающую роль. Авианосец превратился в вулкан.
Адмирал словно смаковал каждое услышанное слово. Затем спросил:
— А что Тойофуку?
— Неизвестно, адмирал. Он пропал без вести. Его самолет сбили или автожиры, или новые сверхскорострельные зенитки «Нью-Джерси».
— Они стреляли быстро? — переспросил адмирал.
— Быстро, но не очень долго. — Эта реплика Симицу вызвала легкий смех.
— А что их истребители? — спросил адмирал, стискивая кулаки так, что побелели суставы. — У них действительно имелись эти самые «Сайдвиндеры»?
— Нас атаковало четыре истребителя. Они использовали особые снаряды, но наши осветительные ракеты отвлекли их.
— Отлично, — старик откинулся на спинку стула, сложил руки на груди. — Значит, все вышло именно так, как мы и ожидали.
— Да, адмирал. Машины противника отличались хорошей скоростью, но маневрировали так себе. Лейтенант Сегемицу и пять самолетов его звена пошли на таран и уничтожили все четыре машины противника. Ни одна не уцелела.
— Потрясающе, потрясающе, Масао! — воскликнул адмирал, затем добавил: — Вам, наверное, пора провести разбор полета с вашими людьми. Можете быть свободны.
Симицу отдал честь, повернулся и, оказавшись у самой двери, бросил на американца взгляд, полный ненависти.
— Капитан второго ранга Кавамото, — сказал адмирал. — Через час представьте мне отчет о состоянии нашего авиаотряда.
— Есть, адмирал, — сказал Кавамото и встал, готовый тоже покинуть каюту.
— Кроме того, — сказал адмирал, вручая ему желтый листок, — лично вручите это нашему радисту, и пусть он передаст текст на частотах военно-морского императорского флота.
— Нити в радиолампах старые, очень хрупкие, адмирал, — заметил Кавамото.
— Как и наши кости. Но несмотря на это, сегодня мы нанесли страшный удар по Перл-Харбору.
Японцы рассмеялись. Адмирал же обернулся к Россу.
— Возможно, вам интересно, капитан, что содержится в этом сообщении. «Йонага» покорил гору Нитака. Да здравствует император!»
Каюту огласилась криками «банзай!», Росс смотрел на этих людей отстраненно, словно инопланетянин. Он не мог понять, что с ним происходит. С уходом Симицу угасла и его ненависть. Теперь же любопытство снова постепенно вытеснило все прочие чувства. Как ни странно, несмотря на то что сегодня японцы разбомбили Перл-Харбор, он совершенно спокойно сидел и смотрел, как переговариваются эти сумасшедшие.
Адмирал поднял вверх руки, и сразу наступила тишина.
— Можете идти, — сказал он Кавамото, который отдал честь и удалился. Фудзита обратился к одному из связистов:
— Мацутоэ, свяжитесь с радиорубкой. Пусть добавят к моему сообщению следующее: «На „Йонаге“ в качестве военнопленного находится капитан Тед… вернее, Теодор Росс». — Старик посмотрел на американца с какой-то неожиданной теплотой.
— Благодарю вас, адмирал. Мой сын будет рад услышать эту новость.
Старик откинулся на спинку.
— У меня много дел, капитан. — Он нажал кнопку. — Появился матрос. — Вызовите охрану капитана. — Затем он сказал уже самому Россу: — Вас отведут в вашу каюту. Я же вызову вас попозже.
— Очень хорошо, адмирал, — сказал Росс и поднялся со стула.
Четыре часа спустя Росса снова вызвали к адмиралу. Старик был у себя в каюте один. Недавнее воодушевление исчезло.
— Передатчики испорчены, капитан, — мрачно сказал он. — Кавамото был прав насчет ламп. Связь нам удавалась лишь урывками. Даже наши приемники не работают. — Он посмотрел на свои ладони и добавил: — Возможно, ваш сын так и не узнал о том, что с вами все в порядке.
