— Это к каким? Как ты приковывал жертву изнасилования наручниками к больничной кровати?
— Зато я не прятал от следствия улики!
— Дело вовсе не в сокрытии улик, дубина! Речь идет о защите прав пациента! Как бы ты реагировал, если бы кто-то воспользовался моими инструментами, чтобы подставить меня?
— О чем ты?! Какое там подставить? Ее отпечатки пальцев на орудии убийства! И выглядит она так, словно кто-то ее избил до полусмерти. За ее бойфрендом тянется уголовное прошлое, длинное как анаконда. Так какого черта прикажешь мне делать? — Было видно, что он с трудом сдерживает гнев. — Под твои требования я подстраиваться не собираюсь!
— Разумеется, — сказала она, поднимаясь. — Ты все сделаешь по-своему и привычными тебе методами: в наручники — и головой об стену.
— Откуда я мог знать об изнасиловании?
— Не пори чушь! — зло прошипела Сара и с грохотом захлопнула дверь. Ей больше не хотелось, чтобы Фрэнк их слышал. — Ты же видел, на что она похожа, видел, что с ней сотворили! Снимки уже, наверное, готовы. Ты обратил внимание на рваные раны у нее на ногах? А след укуса на груди видел?
Джеффри лишь кивнул, а Сара все никак не могла остановиться.
— И ты по-прежнему думаешь, что Чака убила Лена?
Он пожал плечами:
— Следов Уайта на месте преступления нет.
Но Сара не желала слушать никакие доводы:
— В любом случае тебе не следовало надевать на нее наручники!
— Я что, должен был проигнорировать тот факт, что она, возможно, убила человека, и всего лишь потому, что мне ее жаль?!
— А это действительно так?
— Конечно. Ты что же думаешь, мне доставляет удовольствие видеть ее такой? Да у меня сердце кровью обливается!
— Может быть, она всего лишь защищалась.
— А вот это уже будет решать ее адвокат. — И хотя тон Джеффри оставался по-прежнему резким, Саре пришлось признать, что он прав. — Ее упрямство меня просто бесит: своими выходками она мешает мне вести расследование. И не надо ее защищать!
— А тебе известно, что восемьдесят процентов женщин, ставших жертвами изнасилования, рано или поздно попадают в подобную ситуацию вторично?
Его молчание было красноречивее слов.
— Вместо того чтобы предъявлять ей обвинение в убийстве, тебе бы следовало поискать насильника!
Джеффри лишь пожал плечами.
— Ты разве не слышала? — спросил он, ерничая. — Никто ее не насиловал. Она просто упала.
Сара рывком распахнула дверь, понимая, что больше не в силах с ним спорить. Войдя в прозекторскую, она спиной чувствовала взгляд Джеффри, поделала вид, что ей это безразлично. Что бы ни дали результаты аутопсии, она никогда не простит его за то, что он надел на Лену наручники и приковал к изножью кровати.
Она подошла к освещенному экрану с рентгеновскими снимками и тупо уставилась на них, не в состоянии хоть что-нибудь увидеть. Сара понимала, что необходимо успокоиться, привести в норму дыхание и сосредоточиться на стоящих сейчас перед ней задачах. Закрыв глаза, она вытолкнула из сознания все мысли о Тессе и Лене, запретила себе думать об Итане Уайте. И когда решила, что достаточно пришла в себя, открыла глаза и подошла к секционному столу.
Чак Гейнс был крупным мужчиной с широкими плечами и густой порослью на груди. На руках ни единой царапины или каких-либо других следов борьбы — видимо, его захватили врасплох. Горло перерезано от уха до уха, рана ярко-красная, обрывки артерий и сухожилий торчали и висели как побеги виноградной лозы. Рана оказалась настолько глубокой, что был виден шейный отдел позвоночника, причем один позвонок смещен.
— Я его уже сфотографировала в инфракрасных лучах, — сказала Сара. — Инфракрасные снимки позволяют увидеть все жидкости организма, а также установить, имел ли обследуемый в течение последних суток сексуальные контакты. Он чист.
— Он мог надеть презерватив, — возразил Джеффри.
— Ты обнаружил его на месте преступления?
— Лене известно, что его нужно спрятать.
Сара рывком подтянула ближе лампу, чтобы лучше видеть всю зону вокруг раны.
— Тут есть небольшая резаная ранка, — заметила она. — Как будто кто-то угрожал Чаку, приставив нож к горлу.
— Или кому-то не хватало сил убить его с первого удара. — парировал Джеффри.
— Не могу с тобой согласиться: чтобы перерезать хрящ и кость, сила нужна весьма немалая, — возразила Сара, не желая слушать его тенденциозные умозаключения, а уже тем более в присутствии Фрэнка.
Хитрец Джеффри, видимо, понимал, что Сара не позволит себе ничего лишнего в присутствии Уоллеса, потому и взял его с собой.
— Орудие убийства у тебя с собой?
Джеффри достал пластиковый пакет для вещественных доказательств, в котором лежал окровавленный охотничий нож с шестидюймовым лезвием, и сообщил:
— Пустые ножны нашли у нее в спальне. Нож к ним подходит идеально.
— А больше вы там ничего не искали?
Джеффри понял ее с полуслова.
— Прошерстили и ее комнату, и Уайта. Никакого оружия.
Сара осмотрела нож. Лезвие, острое с одной стороны, имело пилообразную насечку с другой. На рукояти виднелись следы черного порошка для снятия отпечатков пальцев, увидела она и едва заметные остатки кровавых отпечатков, которые эксперты уже перенесли на пленку. Если не брать их во внимание, крови на ноже почти не было. Либо убийца вытер его, либо убийство было совершено совсем другим орудием. Саре не составило труда догадаться, что именно произошло, но она хотела быть полностью уверенной в своей правоте, прежде чем что-то утверждать.
Сара натянула резиновые перчатки. Еще одна рана обнаружилась высоко на левой стороне груди — порез глубокий и достаточно широкий, чтобы быть нанесенным тем ножом, который ей предъявил Джеффри, но края ее не соответствовали характеру разреза. Убийца, видимо, одним взмахом перерезал Чаку горло, а затем ударил в грудь. Рана была нанесена под углом, а значит, тело в этот момент уже лежало на полу.
— У Тессы, кажется, была такая же рана? — спросил Джеффри.
Сара пропустила его слова мимо ушей и попросила:
— Помоги мне перевернуть его на бок.
Джеффри пошел к шкафчику за перчатками, а Фрэнк предложил:
— Может, и я на что сгожусь?
— Нет-нет, — сказала Сара. — Спасибо.
Фрэнк с явным облегчением похлопал себя по груди, и Сара заметила, что костяшки пальцев у него ободраны и в кровоподтеках. Он проследил за ее взглядом и сунул руку в карман, виновато улыбнувшись.
— Готова? — спросил Джеффри.
Сара кивнула.
Поскольку голова была практически отделена от туловища, переворачивать тело было очень непросто. Трупное окоченение еще не исчезло, и ноги съехали к краю стола, поэтому Саре пришлось быстро перехватить их, чтобы тело не свалилось на пол.
— Извини, — пробормотал Джеффри.
— Ладно, все о'кей. — Взглянув на его виноватую физиономию, Сара почувствовала, как переполнявший ее гнев потихоньку улетучивается. Ткнув пальцем на лоток с инструментами, она попросила: — Скальпель дай.
Джеффри очень удивился, поскольку ее действия отличались от обычных правил.
— Что ты ищешь?
Сара прикинула траекторию удара, прежде чем сделать небольшой надрез на спине, чуть ниже левой лопатки.
— Значит, этот нож — единственное, что вы обнаружили. — Сара указала ему на длинный пинцет из нержавейки.
— Да, — ответил Джеффри, передавая ей инструмент.
Сара ввела пинцет в рану и тщательно обследовала ее, пока не нащупала то, что искала.
— Что ты делаешь? — Джеффри ее действия показались странными.
Вместо ответа Сара извлекла из раны кусочек металла.
— Что это? — спросил Фрэнк.
Джеффри всмотрелся:
— Это кончик ножа!
— Он отломился, натолкнувшись на лопаточную кость, — добавила Сара.
Фрэнк пребывал в явном замешательстве.
— Но нож Лены не сломан! — Он поднял пластиковый пакет. — Кончик даже не погнут!
Лицо Джеффри стало совершенно белым, и выражение полного отчаяния на нем заставило Сару пожалеть обо всем, что она ему перед этим говорила.
— Ну и какого черта все это должно означать? — спросил Фрэнк.
— Убийство совершено другим ножом, — ответил Джеффри напряженным голосом. — И вовсе не Леной.
Лена проснулась, будто от толчка, и тут же приподнялась на руках. Ребра ныли при каждом вдохе, рука нестерпимо болела, хотя на запястье и наложили гипс. Она села в кровати и окинула взглядом маленькую камеру, пытаясь вспомнить, как сюда попала.
— Все в порядке, — послышался голос Джеффри.
Он сидел на койке напротив, положив руки на колени и сплетя пальцы. Лена находилась в изоляторе временного содержания, а не в общей камере предварительного заключения в задней части полицейского участка. В камере было темно, поскольку свет сюда проникал только с поста наблюдения, расположенного в коридоре. Дверь была открыта, но Лена не знала, как это следует понимать.
