Запрещено, verboten — это слово каждый немец знает с младых ногтей. Но Лэнг предпочитал как можно дольше беречь сына от ограничений и обязательных правил, установленных различными законами. В мире детства и без того много всяких неприятностей, да и недавняя попытка похищения была еще свежа в памяти мальчика.
— Я лучше по-своему.
Короткий диалог не ускользнул от внимания Манфреда:
— А рыбке больно, когда ее ловишь?
Лэнг мог бы начать объяснять разницу между холоднокровными и теплокровными животными или использовать какой-нибудь из казуистических аргументов в духе полупомешанных борцов за права животных, но решил и здесь пойти иным путем. Да и в том, чтобы предоставить обитателям местных рек немного покоя, не было ничего дурного.
— А тебе будет больно, если тебе проткнуть губу острым крючком?
Манфред посмотрел на форель, все еще бившуюся на леске, потом на отца.
— Давай отпустим ее. — Он протянул Лэнгу удочку. — Я не хочу ловить рыбу.
Герт погасила сигарету о землю и отбросила окурок:
— Все равно тебе пора идти спать.
Манфред завел было свои обычные протесты, но взглянул в лицо матери и осекся на полуслове.
На полпути к коттеджу он остановился, держа руку за спиной, и позвал:
— Папа!
— Что? — наклонился к нему Лэнг.
Мальчик дунул, и в лицо отцу полетело облачко одуванчиковых парашютиков, а Манфред, громко смеясь, пустился наутек. В два шага Лэнг догнал его, схватил и стал щекотать. Потом тоже сорвал несколько подвернувшихся под руку одуванчиков и сам дунул их пушистыми семенами на сына. А потом — снова Манфред. Грампс понял только, что без него происходит какое-то веселье, и разразился громким лаем.
— По-моему, мальчики, вам всем было бы полезно поспать, — сухо заметила Герт.
Дальше они шли, держась за руки все втроем — Лэнг в середине, Герт и сын по бокам. Он не мог даже представить себе, был ли он когда-нибудь за всю свою жизнь так счастлив.
Рейлли приехал вчера. Петли, которые он описывал на «Порше» по автострадам и горным дорогам, должны были неизбежно сбить со следа любого, кто взялся бы следить за ним. Едва он припарковал машину перед коттеджем, как дверь распахнулась, оттуда выбежал, раскинув руки, Манфред и кинулся обнимать… Грампса.
— Просто чудесно, что Манфред и Грампс так хорошо ладят между собой, — стараясь не выказывать раздражения, оттого что ему в компании пса приходится играть вторую скрипку, Лэнг обратился к Герт, которая вышла из коттеджа куда спокойнее, нежели ее сын.
Герт улыбнулась медленной зовущей улыбкой и прильнула к Лэнгу. Поцелуй оказался таким долгим, что Манфред тоже решил потребовать своей доли внимания.
— Ну что, Грампс так же любит горные дороги, как и ты?
Увы, как выяснилось, в отличие от «Порше», созданного словно специально для горных дорог, Грампс для них мало годился. За время поездки он дважды принимался скулить, да так, что Лэнгу приходилось останавливаться и выводить измученного пса на обочину, где того рвало. Поэтому Лэнг поспешно сменил тему:
— Когда ему нужно будет спать? Нам бы заняться кое-чем серьезным.
Она закатила глаза.
— У тебя плохо с чувством времени. Он только что встал. Так что, боюсь, нам придется потерпеть.
Лэнг разочарованно вздохнул:
— Я привез немного игрушек.
Герт с деланым недовольством покачала головой:
— Куда важнее, что ты привез Грампса. А привозить каждый раз игрушки вовсе ни к чему. Так он у тебя протухнет.
— Испортится.
— Да, еще и испортится.
Так прошел день его приезда, закончившийся в постели такой страстной любовью, что Лэнг потом удивлялся, каким чудом они не разбудили сына. Нынешний день начался с обильного завтрака и продолжился прогулкой в горах по скрытым в тени деревьев дорожкам и ленчем-пикником, после которого сыты были все, не исключая Грампса. Мысль о рыбной ловле пришла в голову Манфреду, когда он увидел в витрине отеля удочки и узнал, что постояльцы отеля и коттеджей могут ими пользоваться.
После всего этого они вернулись в коттедж, представлявший собой довольно удачную имитацию бревенчатого домика с грубыми дощатыми полами, застеленными лоскутными ковриками, балками под потолком и стульями из гнутой древесины (в Европе их называют венскими) — к сожалению, довольно неудобными.
— Манфред, раздевайся и отправляйся спать, — приказала Герт.
Мальчик послушно отправился во вторую комнату и появился с книгой, которую и протянул Лэнгу:
— Ты мне почитаешь?
Отцовский инстинкт против неодолимой телесной тяги к Герт… Ой, да ладно, много ли детей в наши дни интересуется книгами? Большинству родители вместо книжки включают телевизор.
Лэнг посмотрел на обложку. Братья Гримм. Страшные названия. Злобные тролли, ведьмы-людоедки… В кино такие сюжеты пошли бы как «детям до 13 только с родителями». Ничего удивительного, что у немцев такая тяга к темной стороне бытия[48].
— А нет ли у тебя Ганса Христиана Андерсена? — поинтересовался Лэнг.
— Какой ты слабонервный! — укорила его Герт, появляясь в двери главной спальни. Она была в халате, который отнюдь не мешал понять, что больше на ней ничего нет.
Какая сказка у братьев Гримм самая короткая?
I
Международный аэропорт Леонардо да Винчи,
Фьюмичино
6:50 по местному времени
Через два дня
Лэнг ничуть не удивился, обнаружив, что обзавелся «хвостом» уже через минуту после того, как прошел таможню. Больше того, он сам постарался облегчить преследователям задачу — отправился в Рим регулярным рейсом, а не на «Гольфстриме», заранее заказал билет на свою фамилию. Правда, он не стал брать багажа, так как не мог позволить себе тратить впустую время на ожидание, пока авиакомпания будет вести заранее обреченные на неудачу поиски чемодана, который окажется в это время в Сингапуре, а то и где-нибудь еще дальше.
Он хотел иметь компанию.
В том, кто именно к нему прицепился, можно было не сомневаться — мужчина средних лет, вставший позади Лэнга в очередь к железнодорожной кассе за билетами в Рим. Лэнгу не доводилось видеть пассажира международного рейса в плаще и при галстуке с тех самых пор, когда Джон Уэйн спасал над Тихим океаном свой загоревшийся «Констеллейшен», а происходило это в очень старом, пожалуй старше самого Лэнга, фильме «Великий и могучий».
Неизвестно, видел ли парень, стоявший в очереди за Лэнгом, этот фильм или нет, но в плаще, пусть и дешевом, он так же выделялся среди прочих пассажиров, как если бы на нем была балетная пачка. Несомненно, еще один любитель. Он обратился к кассиру по-итальянски, улыбнулся Лэнгу и отправился в кофейный бар дожидаться поезда. Рейлли чуть не потерял его из виду в круговерти, которая образовалась, когда люди хлынули из вагонов, сталкиваясь с теми, кто стремился скорее занять освободившиеся места. В любом другом месте пассажиры подождали бы, пока вагон освободится. Хотя, впрочем, в нью-йоркской подземке… «Хвост» Лэнга в одном вагоне с Лэнгом снова улыбнулся и уставился в окно.
Герт очень не понравился план Лэнга, но придумать ничего лучше ей не удалось. В конце концов, объяснил ей Лэнг, кто сможет лучше обеспечить безопасность Манфреда? Пригласить няню, даже с хорошими рекомендациями, было нетрудно, но вряд ли стоило полагаться на постороннего человека после перестрелки в загородном доме, нападения в Баден-Бадене и совсем недавней попытки похищения. Хендерсоны с радостью взяли бы малыша к себе, но их дом больше не охранялся. Лэнг рассматривал нынешнее положение со всех сторон и все больше укреплялся в мысли, что горы Северной Каролины являются достаточно безопасным местом хотя бы потому, что здесь нет прямого сообщения с внешним миром. Ну а если какая-нибудь заварушка все же случится, подыскать для сына более надежную охрану, чем родная мать, будет очень трудно.
Через полчаса он вышел из поезда и оказался в бурлящей людской круговерти, которую представлял собой Roma Termini, центральный вокзал.
Выйдя на улицу, Рейлли горделиво прошел мимо стоянки такси. Лишь неопытные туристы покорно стоят в очереди, которая только кажется неким подобием порядка, но может рассыпаться в любой момент. Опытный путешественник пройдет квартал-другой и перехватит машину, только направляющуюся к вокзалу. Человек из поезда все время держался чуть ли не вплотную. Лэнг терпеливо дождался, пока из подъехавшего белого такси выгрузится пассажирка и, вероятно, весь ее гардероб. Водитель громко крикнул, подзывая носильщика, и вскоре на тележке громоздилась целая гора чемоданов и чемоданчиков, поверх которой оказались саквояж, содержавший, вероятно, всякие вещи первейшей необходимости, и… Что? Или кто? Крыса в усыпанном стразами ошейнике? Лэнг не мог сообразить, что это за животное, пока оно не начало яростно лаять. Хозяйка принялась мольбами вперемежку с угрозами уговаривать капризную собачку замолчать. Рейлли от души пожалел тех пассажиров, которым придется ехать рядом с этим созданием, и представил себе, насколько трудно будет ее хозяйке торговаться с носильщиком.
