Коллега Олайн Арчер жила в пригороде, к востоку от города. Улицы здесь были прямыми. По обеим сторонам дороги тянулись скромные длинные одноэтажные дома с пологими крышами. Перед ними — небольшие стоянки, на шестах развевались флаги, над дверями гаражей виднелись баскетбольные кольца, возле кирпичных труб крепились спутниковые тарелки. Деревья на обочине были украшены выцветшими желтыми лентами. Ричер догадался, что они символизируют солидарность с солдатами, которые служат за океаном. Вот только какой военный конфликт имелся в виду, Ричер не понял. Он прослужил за океаном большую часть из тринадцати лет, но не встретил ни одного человека, интересовавшегося лентами, которые привязывают на деревьях возле его дома. До тех пор, пока солдаты регулярно получали чеки, пищу, воду и боеприпасы, а жены сохраняли им верность, большинство их были довольны военной жизнью.
Солнце садилось. Хелен медленно вела машину, чтобы видеть номера домов. Наконец она нашла нужный дом и поставила свой автомобиль рядом с небольшим новым седаном. Ричер прочел на нем знакомый рекламный лозунг, который видел на четырехполосном шоссе: «Лучшее американское качество!»
Коллега Олайн Арчер оказалась усталой и встревоженной женщиной тридцати пяти лет. Она распахнула дверь, вышла на крыльцо и закрыла ее за собой, чтобы отсечь шум, доносившийся из дома, — казалось, там резвится дюжина детей. Она сразу узнала Энн Янни и даже заглянула ей за спину, полагая, что там должен быть оператор.
— Да? — сказала женщина.
— Нам нужно поговорить об Олайн Арчер, — сказал Ричер.
Женщина ничего не ответила. Она колебалась. Наверное, подумала, что ей не следует говорить с журналистами о жертвах трагедии. Однако соблазн пообщаться с такой знаменитостью, как Энн Янни, был слишком велик.
— Хорошо, — согласилась женщина. — Что вы хотите узнать? Олайн была прекрасным человеком, и всем, кто работает в нашем офисе, ее ужасно не хватает.
Природа случайных чисел, подумал Ричер. «Случайно» всегда убивают людей, про которых потом говорят хвалебные слова. Никто никогда не скажет: «Она была подлой тварью, похожей на крысу, и я рад, что она мертва. Тот, кто ее прикончил, оказал нам большую услугу». Такие вещи никогда не происходят.
— Нам нужно узнать о ее муже, — сказала Хелен.
— Я никогда его не видела, — ответила женщина.
— Миссис Олайн о нем что-нибудь рассказывала?
— Совсем немного. Кажется, его звали Тед.
— Чем он занимается?
— Бизнесом. Я точно не знаю каким.
— Олайн рассказывала вам, что он исчез?
— Исчез?
— Два месяца назад Олайн заявила в полицию, что ее муж не вернулся домой.
— Ее что-то встревожило. Кажется, у Теда были какие-то проблемы с бизнесом. Теперь я припоминаю, что они начались год или два назад. Именно по этой причине Олайн вернулась на работу.
— А она не всегда работала?
— О нет. Мне кажется, раньше она работала, а потом бросила. Но ей пришлось вернуться. Так сложились обстоятельства. Ну, нечто противоположное ситуации «из грязи, да в князи».
— От богатства к бедности, — сказал Ричер.
— Да, именно так, — согласилась женщина. — Ей нужна была работа — из-за денег. Мне кажется, она этого стеснялась.
— Но она не рассказывала никаких подробностей? — спросила Энн Янни.
— Олайн очень неохотно говорила о своей личной жизни, — ответила женщина.
— Что еще происходило с ней?
— Она стала рассеянной. Это было на нее не похоже. Примерно за неделю до того, как Олайн погибла, она отсутствовала на работе все утро. Такого с ней прежде не бывало.
— Вы знаете, что она делала?
— Нет, она мне не рассказала.
— Все, что вы сумеете вспомнить о ее муже, нам поможет.
Женщина покачала головой.
— Его звали Тед. Больше ничего определенного я не могу о нем сообщить.
— Ладно, спасибо, — сказала Хелен.
Она повернулась и пошла к машине. Янни и Ричер потянулись за ней. Женщина осталась стоять на крыльце, огорченно глядя им вслед, словно провалилась на экзамене.
Энн Янни сказала:
— Первый промах. Но не беспокойтесь. Так всегда случается. Иногда мне кажется, что всегда следует вычеркивать первый номер из списка. Они никогда ничего не знают.
Ричеру было неудобно сидеть сзади. Карман его брюк оказался под ним, и ребро монеты впивалось в бедро. Он извернулся, поправил брюки и вытащил монету, новенький блестящий двадцатипятицентовик. Джек с минуту на него смотрел, а потом сунул в другой карман.
— Согласен, — сказал он. — К ней не следовало ездить. Моя вина. Можно было предположить, что коллега знает мало. Люди не склонны откровенничать с сослуживцами. В особенности богатые люди, для которых наступили трудные времена.
— Соседка наверняка знает больше, — сказала Янни.
— Будем надеяться, — ответила Хелен.
Они застряли в очередной пробке. Машины медленно ползли от восточных пригородов к западным. Ричер вновь принялся поглядывать на часы. За спиной у них сгущались сумерки.
Время неумолимо утекало.
Розмари Барр пошевелилась на стуле и попыталась высвободить запястья, крепко стянутые клейкой лентой.
— Мы знаем, что это сделал Чарли, — сказала она.
— Чарли? — переспросил Зэк.
— Так называемый друг моего брата.
— Ченко, — поправил ее Зэк. — Его зовут Ченко. Да, это сделал он. Именно таким был его план. И он хорошо его осуществил. Несмотря на непохожесть их фигур. Ему пришлось надеть ботинки твоего брата поверх своих, подогнуть брюки и подвернуть рукава куртки.
— Мы все знаем, — сказала Розмари.
— Кто знает? Конкретно?
— Хелен Родин знает.
— Ты откажешься от ее услуг. Она больше не будет представлять вас с братом. Хелен Родин не сможет огласить то, что она узнала, поскольку отношения между адвокатом и клиентом остаются тайной. Лински, я правильно говорю?
Лински кивнул. Он находился в шести футах, сидел на диване, давая отдохнуть болевшей спине.
— Таков закон в Америке, — заявил он.
— Франклин и Энн Янни знают, — сказала Розмари.
— Показания с чужих слов, — возразил Зэк. — Теории, предположения, косвенные свидетельства. У них нет никаких существенных улик. Им не поверят. Частные детективы и телевизионные репортеры всегда подвергаются насмешкам, когда дают собственные объяснения событиям. Такие случаи уже для всех стали привычными. Будет даже странно, если они не произойдут. В этой стране более сорока лет назад был убит президент. А некоторые люди до сих пор утверждают, что они знают правду, хотя она до сих пор никому не известна.
Розмари не ответила.
— Ты дашь очень четкие показания, — продолжал Зэк. — Пойдешь к Родину и под присягой расскажешь, что твой брат давно задумал это преступление. И он сообщил тебе, что́ собирается сделать. Подробно. Время, место и все остальное. И ты добавишь, что всю жизнь будешь сожалеть, что не поверила ему. Ну а потом какой-нибудь жалкий адвокатишка, которого назначит суд, использует твои показания. А твой брат признает себя виновным.
— Я не стану этого делать, — сказала Розмари.
Зэк пристально посмотрел на нее.
— Ты все сделаешь, — сказал он. — Я тебе обещаю. Через двадцать четыре часа ты будешь умолять, чтобы мы разрешили тебе дать такие показания. Будешь сходить с ума от страха, что мы передумаем и не позволим тебе это сделать.
В комнате наступила тишина. Розмари смотрела на Зэка так, словно ей было что сказать. Потом она отвернулась. Тем не менее Зэк ответил. Он догадался, какие слова не были произнесены вслух.
— Нет, нас не будет в суде, когда ты будешь давать показания, — сказал он. — Но мы узнаем, что ты там скажешь. Через несколько минут. И не думай, что ты сумеешь добраться до автобусной остановки. Во-первых, мы убьем твоего брата. Во-вторых, нет такой страны во всем мире, где мы бы тебя не нашли.
Розмари молчала.
— Давайте не будем спорить, — сказал Зэк. — Это бесполезно и бессмысленно. Ты скажешь им то, что мы прикажем. Ты и сама уже понимаешь, что все скажешь. Вот видишь. Ты будешь сгорать от нетерпения, будешь жалеть, что мы не организовали для тебя более раннюю встречу в суде. Оставшееся время ты проведешь на коленях, умоляя нас выслушать, как прочно ты все усвоила. Именно так обычно и происходит. Мы очень хорошо знаем свое дело. Мы учились у настоящих мастеров.
— У моего брата болезнь Паркинсона, — сказала Розмари.
— И когда же ему поставили такой диагноз? — спросил Зэк, которому был известен ответ.
— Болезнь развивается постепенно.
Зэк покачал головой.
— Вряд ли это вам поможет. Кто с уверенностью скажет, что болезнь не явилась результатом недавних травм? А если даже и нет, то кто будет утверждать, что болезнь могла помешать ему при стрельбе с такого маленького расстояния? Если общественный защитник вызовет своего эксперта, Родин пригласит трех. Он найдет врачей, которые под присягой покажут, что Энни Окли[26] страдала болезнью Паркинсона с самого детства.
