Лицо женщины исказилось от страданий.
– Говори! – властно приказал доктор. По-моему, он наслаждался жестокостью и с превеликим удовольствием выслушивал рассказ о страшных событиях.
– Да, – подчинилась женщина приказу доктора. – Они бросили меня на пол, сорвали одежду, окровавленными руками стали ощупывать мое тело, а потом…
Женщина обхватила себя руками, словно кто-то и впрямь пытался сорвать с нее одежду. Ее тихий невозмутимый голос вдруг изменился, и она заорала:
– Пусти, скотина! Пощадите! Не на-а-адо!!!
Слезы двумя быстрыми ручейками побежали по ее лицу, и я просто не посмел заподозрить ее во лжи. Украдкой я наблюдал за доктором Мо: в его глазах светилась неподдельная радость, словно на этот раз его задело за живое. Вдруг женщина открыла глаза и, вся зареванная, попятилась к двери. Раздался торопливый стук ее каблучков – она быстро сбежала вниз по лестнице.
– А знаете, – обратился ко мне доктор, – эти японцы в прошлой жизни ее изнасиловали.
– Но вам не следовало заставлять ее вспоминать о пережитых муках.
– Каждый человек должен принимать свое страдание лицом к лицу.
Он не стал объяснять свою теорию подробно, а обратился к сидящим на полу:
– Хорошо, на сегодня сеанс окончен. В следующий раз жду вас через неделю.
Старик и парень открыли глаза, поднялись и вышли.
– Ну, хорошо. Теперь ваша очередь.
В комнате остались только мы двое: я и доктор.
– Сядьте на пол, здесь чисто. Закройте глаза.
– Я? Нет, я не верю в это.
– Вам надо верить, садитесь и все.
Доктор Мо опять заговорил повелительным тоном, в котором, по-моему, было что-то завораживающее, или же он и впрямь был мастак напускать на себя командирский вид. Что делать, я взял да и уселся на полу. А он продолжал говорить:
– Закройте глаза, хорошо, успокойтесь, спокойнее, еще спокойнее…
Он монотонно, раз двадцать или тридцать призвал меня к спокойствию и расслаблению. Не помню, как долго это длилось, но я действительно расслабился, да так, словно моего тела вовсе не было, а сознание превратилось в нечто, существующее отдельно от меня. Наконец я услышал его далекий, невнятный голос:
– Ты больше уже не ты.
– Почему я уже не я?
И в этот момент я провалился, словно упал в могилу…
Не знаю, сколько времени прошло, я начал медленно приходить в себя и наконец открыл глаза. Доктор Мо по-прежнему сидел передо мной. Я посмотрел на часы: странно, прошло только полчаса. Мне показалось – целая вечность.
– Знаете, что вы мне только что рассказали?
– Я ничего не помню о том, что здесь было. Неужели вы поверили бы, если бы я сообщил вам, что я незаконнорожденный сын императора?
– Точно. Ваши воспоминания были о прежних перерождениях – причем все из жизни императоров.
– Чушь дерьмовая, – возразил я очень слабым голосом.
– Нет, честно. Вы сами сказали, собственными устами.
– Тогда прошу вас уведомить меня, каким же императором я был в прежних перерождениях, циньским Шихуаном или ханьским Уди? – обозлился я.
– От вас зависит – верить или не верить.
– Кто же вы, в конце концов, врач или колдун? – я даже не удержался от угрожающего жеста.
– В глубокой древности самыми первыми врачевателями были именно колдуны.
Его ответ прозвучал торжественно и гордо. Причем я был вполне согласен с его словами, но ведь сейчас у нас на дворе XXI век, а он – просто искусный гипнотизер, мастер обмана. Даже если поверить в очень правдивый рассказ женщины, все равно: Мо – несомненно, аферист.
– Извините, я ухожу, и не надо мне больше звонить.
Я вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Внизу Роза встретила меня неизменной улыбкой:
– Как прошел сеанс у доктора?
Меня подмывало искренне сказать: «Безобразно!» – но я, как всегда, смущенно пробормотал:
– Сносно.
Уже у выхода я услышал голос Розы:
– Мы будем ждать тебя.
Я обернулся, кивнул ей и только потом вышел. Вдохнув свежий воздух, я оглянулся на этот старый трехэтажный дом, и мне вдруг почему-то стало жутко. Пройдя несколько шагов, я увидел женщину, ее неясный силуэт мелькнул передо мной. Знакомая фигура… Я ускорил шаг. Я видел ее только со спины, но сразу узнал: это была Хуан Юнь.
Как же она сюда попала? Наверняка тоже вышла из этого дома и пошла прямо к проспекту. Не колеблясь, я догнал ее и окликнул:
– Хуан Юнь!
– Откуда ты здесь? – Она казалась взволнованной, но сразу успокоилась. – Вот уж счастливый случай. Как тесен мир.
– Я приходил к доктору лечиться.
– А, я и забыла. Я же сама посоветовала тебе прийти к нему.
– А ты-то как сюда попала?
– Да что-то нервы пошаливают последнее время.
Она поколебалась в нерешительности, как будто хотела сказать что-то еще, но сменила тему:
– Как тебе лечение у доктора Мо?
– Я в нем разочарован, – сказал я и добавил шепотом: – Это демон, прикидывающийся святым. Только не передавай ему моих слов.
Хуан Юнь рассмеялась и почему-то покраснела. Теперь я заметил, что она уже не так печальна, как в прошлый раз в кафе, и гораздо соблазнительнее. Тут я вспомнил, о чем хотел спросить ее.
– Ты не была на поминках по Лу Баю? Я тебя там не видел.
– Не была. Потому что мне было слишком тяжело туда идти, – сказала она, немного помолчав.
– Правда? – потупился я, коря себя за толстокожесть.
– У тебя есть девушка? – Она вдруг снова сменила тему.
– Нет. А что? – удивился я.
– Ничего. Хорошо. До свидания.
Хуан Юнь встряхнула рассыпавшимися по плечам длинными, снова рыжими волосами, ярко блестевшими в солнечных лучах, и легкой упругой походкой быстро пошла по проспекту.
Какая красивая, но странная девушка…
И вдруг я кое-что вспомнил.
По адресу, который я прочитал в записях Е Сяо, я нашел психиатрическую клинику. Пройдя через огороженный толстыми кирпичными стенами и железными решетками двор, вслед за дюжим санитаром я вошел в белоснежную одноместную палату, наполненную густым пряным ароматом. Я заметил на полу высокую вазу со свежими цветами.
На постели спиной ко мне сидела девушка.
– Цянь Сяопин, – позвал ее санитар. Девушка не шевельнулась и ничего не ответила.
– Вот. Она такая.
– Не утратила ли она слух от стресса?
– Нет. Со слухом у нее все в порядке.
Санитар ушел, оставив нас в палате вдвоем.
Я подошел к ней, но девушка меня не замечала. Я обошел кровать и встал прямо перед ней, загораживая собою свет, падающий сквозь решетки окна.
Наконец она посмотрела на меня. Красивой ее никак нельзя было назвать: глаза очень большие, зато цвет лица – мертвенно бледный. Она молча посмотрела на меня и отвернулась.
– Почему ты решила покончить с собой? – спросил я, хотя знал, что этот вопрос ей задавали уже сотни раз.
Ответа все так же не было.
– Что ты видела? – продолжал расспрашивать я.
Опять нет ответа.
– Ты часто лазишь по Интернету?
На этот раз Цянь Сяоцин взглянула на меня и кивнула. Мне показалось, что я сумею разговорить ее, поэтому продолжил расспросы:
– Кто твой провайдер? Нет ответа.
– Ты пользуешься аськой? Как ты подключаешься к Сети? Кто твой провайдер? В какие игры ты любишь играть?
Я задал ей бесконечное множество вопросов, но так и не получил ответов. Цянь Сяоцин упорно отказывалась смотреть на меня, сидела, низко опустив голову. Я присел на корточки, пытаясь заглянуть ей в лицо. Но она старательно отворачивалась от меня.
– Смотри на меня! – громко сказал я.
Она взглянула мне прямо в глаза. Ее лицо было прямо передо мной, я мог разглядеть глубокие черные зрачки. В этот миг они начали расширяться. Мне сделалось жутко, я испугался, что ее глаза вдруг выскочат из орбит.
Я уже хотел было позвать на помощь, когда Цянь Сяоцин вдруг очень тихо, но четко произнесла:
– Она – там – в – подземном – дворце.
Я вздрогнул. Меня охватил ужас.
Ее очень слабый, тихий, словно дыхание, голос был еле слышен и звучал как будто из-под земли, после каждого слова следовала пауза. От всего этого у меня по спине пробежал холодок.
– Она – в – подземном – дворце, – повторил я ее слова.
Кто такая эта «она»? И что значит «подземный дворец»? В древности так называли могилы. Я снова заглянул в глаза девушки, но ее зрачки уже сузились.
– Что все это значит?
Цянь Сяоцин закрыла глаза. Я подумал, что больше не следует ее волновать. Расширившиеся зрачки внушили мне тревогу. Возможно, мне не следовало приходить сюда и беспокоить девушку вопросами.
– Прощай.
Я тихо покинул палату. В психиатрической клинике не было слышно ни звука. Я вышел за ворота. В моей голове все звучали слова: «Она – там – в – подземном – дворце».
Я шел домой к Линь Шу. После несчастья я еще не был здесь. Родители моего друга, которым сообщили о постигшем их горе, сразу вернулись из Австралии. На мой стук дверь открыла мать Линь Шу. Увидев меня, она расплакалась, и все время, пока я был у них, она так и не могла остановить поток слез.
