— Он только что был здесь, спрашивал, кто тот здоровяк, который сидел на последнем стуле.
— Уже. Черт. Я думал, он появится через день или два. Первый парень или второй?
— Второй. На этот раз я к нему пригляделся. Тим, это не человек. Акула в ботинках.
Тим вспомнил мечтательную улыбку киллера, расширенные зрачки, жадные до света.
— Что происходит? — спросил Лайм.
— Дело касается одной женщины, — ответил Тим, как и прежде. — Я с этим разберусь.
Вероятно, киллер осознал, что встреча в таверне прошла не так, как предполагалось. И позвонил парашютисту по контактному номеру. Кухня за ветровым стеклом выглядела теплой и уютной. К стене крепилась стойка для ножей.
— Ты не можешь держать меня в неведении, — не унимался Лайм.
— Я думаю не о тебе, — Тим открыл дверцу и начал выбираться из «Форда». — Я думаю о Мишель. Не лезь в это дело... ради нее.
С двумя кружками для кофе в руках Линда вышла из «Форда» через водительскую дверцу.
— И как давно ушел этот парень? — спросил Тим Руни.
— Я подождал ровно пять минут, прежде чем позвонить тебе... на случай, что он вернется, увидит меня на телефоне и задастся вопросом, а кому это я звоню. Он произвел на меня впечатление человека, который может сложить два и два.
— Я должен идти. — Тим разорвал связь и убрал мобильник в карман.
Линда понесла кружки к раковине, а Тим выбрал подходящий нож. Мясницкий тесак оставил, предпочел другой, с более коротким и заостренным лезвием.
Тихоокеанская прибрежная автострада позволяла достаточно быстро добраться от таверны «Зажженная лампа» до этой улицы в Лагуна-Бич. Конечно, пробка могла возникнуть на трассе в понедельник вечером. Но при нормальных условиях дорога от двери до двери занимала примерно сорок минут.
Помимо съемного маячка, белый седан могли оборудовать и сиреной. Не доезжая до бунгало несколько миль, киллер сирену бы выключил. Незачем сообщать жертве о своем приезде.
Отвернувшись от раковины, Линда увидела нож в кулаке Тима. Все поняла правильно, объяснения ей не потребовались.
— Сколько у нас времени? — спросила она.
— Сможете вы собрать вещи за пять минут?
— Смогу быстрее.
— Собирайте.
Линда посмотрела на «Форд» модели 1939 года.
— Он привлекает слишком много внимания, — ответил на молчаливый вопрос Тим. — Придется оставить его здесь.
— Это мой единственный автомобиль.
— Я отвезу вас, куда захотите.
Ее зеленый взгляд остротой не уступал кромке осколка бутылочного стекла.
— Что вам до этого? Теперь, когда вы мне сказали, ваша миссия закончена.
— Этот парень... он захочет убить и меня. Если узнает, кто я.
— И вы думаете, я ему скажу, когда он меня найдет.
— Скажете вы или нет, он узнает. Мне нужно выяснить, кто он, и, что более важно, выяснить, кто его нанял. Может, когда у вас будет больше времени, чтобы подумать об этом, вы со мной согласитесь.
Она покачала головой:
— Это тупик. Если вы рассчитываете через меня узнать, кто хочет моей смерти, то смысла в этом нет. Я вам ничем не помогу.
— Смысл есть, — не согласился он. — Собирайте вещи.
Она вновь взглянула на «Форд».
— Я вернусь за ним.
— Когда закончим с более важными делами.
— И тогда буду ездить на нем, искать остатки прошлого, которые еще можно увидеть, все то, что еще не снесли и не осквернили.
— Добрые прежние дни, — кивнул Тим.
— Тогда тоже, кроме хороших дней, бывали и плохие. Но все они были другими. — И она поспешила в спальню, собирать вещи.
Тим выключил свет на кухне. По коридору прошел в гостиную, выключил свет и там. Подойдя к окну, задернул занавеску. За окном все застыло, словно миниатюрная деревенька в стеклянном шаре, какие используют, как пресс-папье.
Он тоже долгое время провел в стекле, но по собственному выбору. Время от времени поднимал молоток, чтобы разбить его, но ни разу удар так и не нанес, потому что не знал, хочется ли ему очутиться по другую сторону стекла. На улице появился койот, вышедший из ближайшего каньона: возможно, смелости ему придала поднявшаяся круглая луна. Когда он проходил под фонарным столбом, его глаза сверкнули серебром, словно зрачки скрыли бельма, но в тени глаза становились красными и видели все, что можно было увидеть.
Следуя за уже исчезнувшим койотом, Тим поехал на север. На перекрестке повернул налево и покатил вниз по склону к Тихоокеанской прибрежной автостраде.
То и дело поглядывал в зеркало заднего обзора. Никто их не преследовал.
— Где вы решили остановиться?
—Я решу это позже.
Она осталась в синих джинсах и темно-синем свитере, добавив к ним светло-коричневый жакет. Сумочка лежала на коленях, дорожная сумка — на заднем сиденье.
— Когда позже?
— После того как мы повидаемся с парнем, которому вы доверяете, который может узнать, кто владелец седана с известным вам номерным знаком.
— Я собирался приехать к нему один.
— Неужто со мной нельзя показываться на людях?
Выглядела она очень неплохо, пусть и не была такой красивой, как на фотографии. Тогда волосы у нее, такие темно-каштановые, что казались черными, были короче, и она их специально уложила перед тем, как прийти к фотографу ДТС.
— Очень даже можно, — заверил ее Тим. — Но в вашем присутствии он будет чувствовать себя не в своей тарелке. Захочет узнать подробности.
— Так мы скажем ему что-нибудь убедительное.
—Это не тот парень, кому я хотел бы лгать.
— А есть такие?
—Какие?
—Неважно. Предоставьте это мне. Я найду, что придумать. Ему понравится.
—Вы тоже не будете ничего придумывать. С этим человеком мы должны играть честно.
—Кто он? Ваш отец или как?
— Я у него в большом долгу. Верю ему, как себе. Педро Санто. Пит. Детектив отдела расследования грабежей и убийств.
— Так мы все-таки обратимся к копам?
—Неофициально.
Они продолжили путь на север. Машин на юг в это время ехало мало. Несколько промчавшихся мимо заметно превышали разрешенную скорость. Ни на одной из них не мигал маячок.
На западе густо застроенные домами склоны сияли множеством огней. На востоке кусты переходили в широкие пляжи, за которыми темнел Тихий океан, простирающийся до горизонта, где и смыкался с небом. Под светом луны не засыпающие ни на мгновение волны мерно накатывали на берег.
—Дело в том, что я не в восторге от копов, — прервала затянувшуюся паузу Линда.
Она смотрела прямо перед собой, на трассу, но в свете фар автомобилей, движущихся навстречу, казалось, что ее немигающие глаза устремлены в другую реальность. Тим ждал продолжения, но, поскольку она молчала, счел необходимым спросить:
— Я должен что-то знать? Вам приходилось иметь дело с полицией?
Она моргнула.
— Только не мне. Жизнь у меня ровная и прямая, как новенький гвоздь, который никогда не встречался с молотком.
— Почему мне кажется, что молоток был, скорее всего, и не один, но вы не согнулись?
— Не знаю. Понятия не имею, почему вам так кажется. Может, вы всегда ищете скрытое значение там, где его нет и в помине?
— Я всего лишь каменщик.
Большинство знакомых мне автомехаников мыслят глубже любого профессора, с которыми мне приходилось иметь дело. Они живут в реальном мире. Полагаю, с большинством каменщиков та же история.
— Это та самая причина, по которой мы зовем себя каменноголовыми.
Она улыбнулась.
— Понятно.
На пересечении с Ньюпортским шоссе Тим по: вернул направо и поехал в глубь материка. Дорога поднималась все выше, море уходило вниз под растущей тяжестью ночи.
— Я знаю одного плотника, — продолжила она, — который любит метафоры, полагая, что жизнь — это метафора, с загадкой и тайным смыслом любого из ее моментов. Вы знаете, что такое метафора?
— Мое сердце — одинокий охотник, который охотится на одиноком холме, — ответил он.
— Неплохо для каменноголового.
— Это не мое. Где-то услышал.
— Вы помните где. Судя по тому, как произнесли, помните. В любом случае, если этот Санто — парень умный, он поймет, что я не люблю копов.
— Он умный. И хороший.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Не его вина, что у закона подчас нет человечности.
Тим несколько раз прокрутил в голове ее последнюю фразу, но не нашел в ней никакого скрытого подтекста.
— Может, ваш друг — бойскаут с жетоном детектива, — продолжила Линда, — но копы меня пугают. И не только копы.
— Хотите объяснить, что все это значит?
— Нечего тут объяснять. Так уж я устроена.
— Нам нужна помощь, и мы можем получить ее от Педро Санто.
— Я знаю. Просто говорю.
Когда они поднялись на последний из череды подъемов, под ними засверкал весь округ Орандж, огромное море миллионов и миллионов огней, бросающих вызов звездам, которые меркли от этого сияния.
