Он понюхал бальзам, не обнаружил ни одного неприятного запаха. Облизнул и ощутил приятный вкус апельсинового крема. Он смазал губы, которые сразу же почувствовали прохладу, и бросил тюбик в карман.
В гостиной Крайт снял с полки несколько старых книг в переплете, написанных популярными авторами 1920-х и 1930-х годов: Эрл Дерр Биггерс, Мэри Роберт Райнхарт, Э. Филлипс Оппенгеймер, Френк Суиннертон... За исключением Сомерсета Моэма и П. Дж. Вудхауса, в большинстве благополучно забытых.
Крайт мог бы взять книгу, которая показалась бы ему интересной, да только все эти авторы умерли. Прочитав книгу, в которой излагалась неправильная, по его разумению, точка зрения, Крайт иногда полагал себя обязанным найти автора и поправить его. Он никогда не читал книги умерших писателей, потому что от встречи лицом к лицу с живущим словоплетом получал куда большую удовлетворенность, чем от эксгумации и надругательства над трупом писаки.
На кухне он нашел в раковине две кружки из-под кофе. Постоял, глядя на них.
Такая аккуратистка, как Линда, никогда не оставила бы грязную посуду, если б ей не пришлось срочно покинуть дом. Кто-то еще присоединился к ней, чтобы выпить кофе. Может, этот кто-то и убедил ее, что на мытье кружек времени нет?
Помимо выводов, к которым позволила прийти грязная посуда, Крайта заинтересовала и кружка с попугаем-ручкой. Он помыл ее, вытер и завернул в кухонное полотенце, чтобы прихватить с собой.
Он обратил внимание на отсутствие одного из ножей на настенной стойке, и это тоже заинтересовало его.
Из холодильника достал оставшуюся половину пирога с корицей, который Линда, несомненно, испекла сама. Отрезал себе большой кусок, положил на тарелку. Поставил ее на стол, добавил вилку.
Налил чашку кофе из еще горячего кофейника. Добавил молока.
Сев за стол, изучающе смотрел на «Форд» модели 1939 года, пока ел пирог и пил кофе. Пирог, был отменным. Крайт решил, что при встрече обязательно отметит кулинарные способности Линды.
Едва он допил кофе, завибрировал мобильник.
Достав его, Крайт увидел, что пришло текстовое сообщение.
Раньше, когда он вернулся в таверну «Зажженная лампа», чтобы узнать имя здоровяка, который сидел на дальнем стуле, бармен заявил, что понятия не имеет, о ком речь.
Однако через пять минут после ухода Крайта Лайм Руни кому-то позвонил. В текстовом сообщении содержался номер, по которому звонили, и имя человека, на которого он был зарегистрирован: ТИМОТИ КЭРРИЕР.
На экране высветился и адрес Кэрриера, хотя Крайт сомневался, что эта информация может потребоваться ему в самом ближайшем будущем. Если
Кэрриер сидел на последнем стуле за барной стойкой, а потом поспешил в Лагуна-Бич, чтобы предупредить женщину об опасности, ему хватило бы ума не возвращаться домой.
Помимо имени и адреса, Крайту хотелось знать и род занятий этого парня. Как выяснилось, Кэрриер был сертифицированным каменщиком-строителем.
Пока Крайт переваривал полученную информацию, телефон завибрировал вновь. На этот раз на экране появилось лицо каменщика. Да, именно этот человек передал ему конверт с десятью тысячами долларов.
Крайт, понятное дело, работал в одиночку, но с информационной и технической поддержкой у него все было на высшем уровне.
Он убрал мобильник в карман, не сохранив фотографии. Возможно, ему захотелось бы побольше узнать о Кэрриере, но время для этого еще не пришло.
Вновь наполнив чашку кофе, он добавил молока, выпил, сидя за столом.
И пусть решение объединить кухню с гаражом не относилось к ординарным, Крайт находил, что здесь очень даже уютно.
Ему вообще понравилось бунгало, сочетающее в себе чистоту и простоту. Здесь мог жить кто угодно, характерологические черты хозяина в интерьере ничем себя не проявляли.
Рано или поздно бунгало выставили бы на продажу. Приобретать собственность убитого тобой человека — дело слишком рискованное, но идея Крайту приглянулась.
Он вымыл чашку, тарелку, вилку, кофейник и кружку с ФДР, из которой пила кофе то ли Линда, то ли ее гость. Вытер их, убрал. Сполоснул водой стальную раковину, вытер насухо бумажными полотенцами.
Прежде чем покинуть бунгало, подошел к «Форду», открыл водительскую дверцу, чуть отступил, чтобы не обрызгаться, расстегнул ширинку и помочился на водительское сиденье. Особой радости не испытывал, но этого требовала необходимость.
Пит Санто жил в скромном доме с оштукатуренными стенами. Компанию ему составляли застенчивая собака по кличке Зоя и мертвая рыба, которую звали Люсиль.
Чучело Люсиль, Марлина, висело над столом Пита в его кабинете.
Пит не был заядлым рыбаком. Марлин достался ему вместе с купленным домом.
Имя рыбе он дал в честь своей бывшей жены. Она развелась с ним после двух лет совместной жизни, когда поняла, что не сможет превратить его в другого человека. Ей хотелось, чтобы Пит ушел из полиции, занялся продажей недвижимости, одевался более модно и сделал пластическую операцию, убрав шрам.
Семья развалилась, когда она купила ему украшенные кисточками мокасины. Он отказался их надеть. Она — сдать обратно в магазин. Он не позволил поставить их в свой стенной шкаф. Она спустила мокасины в канализацию. Засор обошелся в кругленькую сумму.
А теперь острозубая Люсиль одним глазом смотрела на Пита Санто, который стоял у стола, наблюдая, как на экране компьютера появляется главная страница сайта Департамента транспортных средств.
— Если ты не можешь сказать мне, в чем дело, кому ты сможешь сказать?
— Никому, — ответил Тим. — Пока никому. Может, через день-два, когда ситуация... прояснится.
— Что прояснится?
— То, что сейчас... неясно.
— Ага. Ну, вот теперь все понятно. Когда неясное станет ясным, тогда ты сможешь мне все рассказать.
— Возможно. Послушай, я знаю, что могу поставить тебя под удар.
— Это не имеет значения.
— Разумеется, имеет.
— Не оскорбляй меня. Не имеет. — Пит сел за компьютер. — Если меня вышибут из полиции, я стану агентом по продаже недвижимости.
Он ввел фамилию, номер, выбитый на жетоне, и пароль, после чего база данных Департамента транспортных средств сдалась ему, как девственница возлюбленному.
Зоя, черный ретривер, наблюдала за происходящим из-за кресла, а Линда, опустившись на колено и издавая воркующие звуки и слова восхищения, пыталась выманить собаку на открытое место.
Пит напечатал номерной знак, который продиктовал ему Тим, и информационная база данных ДТС призналась, что белый «Шевроле», который ездил с такими вот номерными знаками, зарегистрирован не на правоохранительное ведомство, а на некоего Ричарда Ли Кравета.
— Ты его знаешь? — спросил Пит.
Тим покачал головой:
— Никогда о нем не слышал. Я думал, что автомобиль принадлежит полиции, только без знаков отличия.
На лице Пита отразилось удивление.
— Этот парень, который тебя интересует, он — коп? Я выслеживал для тебя копа?
— Если он и коп, то плохой коп.
— Посмотри на меня, на то, что я для тебя делаю, провожу частное расследование, использую служебные возможности. Это я — плохой коп.
— Этот парень, если он коп, очень плохой. Самый худший. В сравнении с ним, Пити, ты - коп- шалун.
— Ричард Ли Кравет. Не знаю его. Если он — коп, то не из нашего управления.
Пит служил в управлении полиции Ньюпорт- Бич, но жил за городской чертой, в сельской местности, ближе к Ирвину, чем к Ньюпорт-Бич, потому что даже до развода не мог позволить себе приобрести дом в городе, покой и безопасность которого обеспечивал.
— Ты можешь найти мне водительское удостоверение этого парня? — спросил Тим.
— Почему бы нет, но, став агентом по продаже недвижимости, я буду носить только те туфли, которые захочу.
Зоя на животе наполовину выползла из-за кресла. Хвост бился по полу, реагируя на воркование Линды.
Зажженная настольная лампа оставляла большую часть кабинета в тени, а в отсвете компьютерного экрана лицом Пит напоминал Железного Дровосека, а гладкий шрам превратился в корявый сварной шов.
Пит был достаточно красивым парнем, чтобы полоса соединительной ткани, протянувшаяся от уха до подбородка, не превращала его в урода. Пластические хирурги могли бы значительно уменьшить шрам, а то и полностью его убрать, но Пит не пожелал подставить лицо под скальпель.
Шрам не всегда недостаток. Иногда и напоминание о чем-то важном, чем-то утерянном.
На экране появилось водительское удостоверение. С фотографией киллера и его улыбкой Моны Лизы.
Когда принтер отпечатал копию, Пит протянул ее Тиму.
Согласно водительскому удостоверению, Кравет родился тридцатью шестью годами раньше. И жил в Анахайме.
Перекатившись на спину и подняв все четыре лапы, Зоя урчала, как кошка, так ей нравилось почесывание живота.
