– Мне кажется, бывает по-разному. Кто-то рождается преступником, а кто-то становится.
– Согласен. Эта, мне кажется, родилась такой.
– Почему ты так решил?
«Потому что я заглянул ей в глаза и увидел в них себя», – промелькнуло в голове у Уинтера. Но вместо этого он сказал:
– Пообщайся с безумцами с мое и научишься хорошо в них разбираться. Эта женщина – психопатка. Убийством Омара она продемонстрировала свою потребность контролировать и манипулировать. Сейчас она играет со мной. Ее поступки – это желание продемонстрировать, что она – ферзь на шахматной доске.
– Ну, хорошо, убедил. Тогда возникает вопрос, зачем ей это нужно. Исходя из твоего рассказа, я понимаю, что она профи в своем деле, так?
Уинтер кивнул. Всех преступников он разделял на две категории – организованные и дезорганизованные. Доктор Гарольд Шипман – идеальный образец высокоорганизованного преступника, на его счету рекордное количество жертв. Он был умным, жестоким манипулятором. Орудовал в Англии более двух десятилетий, и за это время, по разным подсчетам, убил более двухсот пятидесяти своих пациентов. Дезорганизованные преступники более хаотичны в своей деятельности. В результате их и ловят быстрее, и жертв на их счету гораздо меньше.
– И все же – зачем ей ты? – снова спросила Мендоза.
– Понятия не имею, – покачал головой Уинтер.
– Допустим, она устроила за тобой слежку, но ты бы это заметил. Сработало бы боковое зрение, или у тебя бы появилось ощущение, что что-то не так. Даже если бы она выглядела по-другому, ты все-таки гиперчувствителен к такого рода вещам.
– Это комплимент? – спросил Уинтер, поймав пристальный взгляд Мендозы.
– Нет, я лишь констатирую факт.
– Я ничего не заметил, потому что у меня не было повода присматриваться.
– Объясни.
– Хорошо, – глубоко вздохнув, согласился Уинтер. – Я нашел это кафе чисто случайно пару ночей назад. Поскольку еда мне понравилась, я вернулся и на следующую ночь. И сегодня. Три ночи подряд – уже привычка. Первое правило противодействия слежению – меняй привычки. Если ходишь в одно и то же место каждый день, не ходи туда одной и той же дорогой. Никогда не ешь в одном и том же кафе дважды, не говоря уже – трижды.
Какое-то время они сидели и молча смотрели друг на друга, пока Мендоза не кивнула, чтобы он продолжал.
– Но дело Маккарти – не такое резонансное, чтобы из-за него мною кто-то заинтересовался. А перестраховываться и на всякий случай запутывать след – это не про меня. Так можно стать параноидальным лунатиком. Если появится необходимость, я повышу уровень осторожности, но для этого нужна внятная угроза. Райан все-таки довольно пуглив, оттягивался только по ночам и в сумраке. Он уж точно не будет организовывать слежку за собственными преследователями.
– Знаешь, нет ничего страшного в признании собственных поражений, – сказала она, внимательно изучая его лицо.
Прежде чем Уинтер успел что-то ответить, раздался стук в дверь и в комнату вошел Хитчин. Он раскраснелся, дыхание сбилось, в руках у него был небольшой блокнот. Костюм помялся еще больше, чем прежде, но лицо оставалось абсолютно невыразительным.
– Ты просила сказать, как только я получу ответ от шерифа округа Монро.
– Да, что мы имеем? – спросила Мендоза.
– Есть подтверждение, что Лестер и Мелани Рид стали жертвами двойного убийства, произошедшего шесть лет назад в Хартвуде, небольшом городе на севере штата в тридцати километрах от Рочестера. Также подтверждено, что в шерифском отделении дело закрыто. Убийцей является парень из местных.
– То есть они больше не ведут поиски?
Хитчин покачал головой.
– Ты уверен?
– Да, насколько это вообще возможно, учитывая то, что сейчас ночь и я непонятно с кем разговаривал.
– Вот и рассыпалась твоя теория о том, что их убила таинственная незнакомка, – сказала Мендоза, повернувшись к Уинтеру.
– Но тогда зачем привлекать мое внимание к этим убийствам? – нахмурился Уинтер.
– Без понятия. Может, она пытается тебя запутать, – предположила Мендоза и снова повернулась к Хитчину: – А у тебя есть имя парня?
Детектив открыл блокнот.
– Да. Нельсон Прайс.
– Есть по нему информация?
– Ничего, за исключением того, что на момент совершения убийства ему был двадцать один год. Сейчас ночь, и мне пришлось говорить с людьми, которые просто посмотрели по базе, а не с теми, кто участвовал в расследовании.
– Мы знаем, где содержится сейчас Нельсон?
– Нет, к сожалению, этой информации мне получить не удалось.
– Кто возглавлял расследование?
Хитчин снова уткнулся в блокнот.
– Человек, с которым я разговаривал, сказал, что, скорее всего, это был Джеремайя Лоу. В то время он был ведущим специалистом по убийствам в шерифском управлении округа Монро. Но его имя нам ничего не даст, поскольку он уже мертв. Но есть и хорошие новости. Хартвудские полицейские первыми прибыли на место преступления, и шеф полиции все еще работает. Его зовут Берч. Я пытался дозвониться до Управления, но попал на автоответчик, что неудивительно. Город маленький, и наверняка полиция работает с девяти до восемнадцати.
– Есть еще что-нибудь?
– Нет, это все.
– Мне нужно, чтобы кто-нибудь просмотрел записи видеокамеры еще раз. Мы предполагаем, что за Уинтером следили. – И, улыбнувшись Уинтеру, она спросила: – Примерно в какое время ночи ты был там в понедельник и вторник?
– Около двух часов.
– Оба раза?
– Оба раза.
Она снова повернулась к Хитчину:
– Имейте в виду – женщина могла прибегнуть к маскировке. И пусть запросят дневную съемку с этой камеры, нас интересуют вторник и среда.
– Хорошо. Еще что-нибудь?
– Нет, пока все.
Хитчин вышел и закрыл за собой дверь.
– Ты зря теряешь время, – повторил Уинтер.
– Давай так: ты не мешаешь мне работать, а я не мешаю тебе. Договорились? – Уинтер улыбнулся. – Я серьезно.
Уинтер подождал, что она скажет что-то еще, но она явно сказала все, что хотела. Прождав еще пару секунд, он закрыл глаза и снова представил себя в кафе. Заново проиграв в уме разговор с женщиной, он сделал еще одну попытку найти выпавшую из фокуса деталь, которая поможет сложить пазл. Он вслушивался в тон ее голоса, в высоту, в приглушенные концы предложений. Он представил ее ярко-зеленые глаза, когда она изучала его, сидя напротив за столиком. Но ему никак не удавалось разгадать, в чем же состояла ее игра. Открыв глаза, он наткнулся на проницательный взгляд Мендозы.
– В чем дело, Уинтер?
– Я и сам себе задаю тот же вопрос.
– И?
– Я знаю одно: продолжая здесь сидеть, мы ответов не получим. Я за то, чтобы ехать в Хартвуд. Если выедем прямо сейчас, успеем до утренних пробок.
Мендоза смотрела на него так, как будто он предложил съездить на пару недель в Вегас.
– Это же всего-навсего север штата Нью-Йорк, а не перелет в другую страну. Если поедем прямо сейчас, уже к десяти или даже к девяти тридцати мы будем там.
– Ты серьезно? Ты же слышал Хитчина. Убийца – Нельсон Прайс. И то, что мы туда поедем, ничего не изменит. Поверь, мне есть чем заняться. Читай по губам: я в Хартвуд не еду.
– Видимо, пришло время напомнить тебе, что лейтенант Джонс приказал тебе помогать мне, – улыбнулся Уинтер. – Знаешь, как ты можешь мне помочь? Достань нам где-нибудь шуструю машину.
Мендоза гнала всю дорогу, и они доехали за пять с небольшим часов. По ее просьбе коллега из отдела по борьбе с наркотиками выдал ей «БМВ М3», конфискованную во время облавы. Машина была соответствующим образом тюнингована: тонированные стекла, кожаный салон, цвет белый металлик, саунд-система, благодаря которой машина превращалась в полноценный ночной клуб. По дороге их дважды останавливала полиция – в Бингхэмптоне и в тридцати километрах на юг от Сиракуз. Мендоза доставала свой жетон, и через пару минут они могли продолжать путь.
Последние пятнадцать километров проходили по узким проселочным дорогам в окружении высоких деревьев. Несмотря на крутые повороты, Мендоза почти не сбавляла скорость, что полностью устраивало Уинтера. Чем быстрее, тем лучше. Он предпочел бы вести машину сам, но надо было признать, что Мендоза справлялась неплохо. Нью-Йорк с комнатой для допросов остался далеко позади, и Уинтер, наконец, смог расслабиться. Теперь все двигалось в нужном направлении.
Они проехали знак с надписью «Хартвуд. Маленький город с большим сердцем». Прямо по курсу виднелся старый деревянный мост для поцелуев, покрашенный в природный коричневый цвет. Выглядел он очень древним. Лучшего места для фотосъемки было просто не придумать.
– Если это город из «Сумеречной зоны» и меня убьют во сне, я вернусь за тобой, понял? – сказала Мендоза, повернув голову.
– Это будет достойным наказанием для меня, – засмеялся Уинтер.
– Я не шучу.
– Ни секунды не сомневаюсь.
