Эрик Ластбадер - Возвращение Борна

С того самого момента, когда Зина взошла на борт персонального самолета Спалко, ей не терпелось узнать почему он захотел взять ее с собой в это путешествие — одну, без Арсенова.

— Где-то здесь расположен подземный ход, ведущий в монастырь, — сказал Спалко, когда они спускались по каменистому склону ближайшей к монастырю теснины Каштаны, росшие на краю ущелья, уступили место могучим кипарисам, перекрученные стволы которых торчали из редких земляных прогалин среди моря камней. Продолжая спуск, Спалко и Зина хватались за их гибкие ветви, чтобы удержать равновесие.

Зине оставалось только гадать, откуда у Шейха эти данные, но она уже догадалась, что он располагает разветвленной сетью агентов по всему миру, готовых предоставить ему любую необходимую информацию.

Опершись спинами об огромные валуны, они немного передохнули. Наступило обеденное время и, проголодавшись, они перекусили оливками, лепешками и осьминогом, замаринованным в уксусе, оливковом масле и чесноке.

— Скажите, Зина, — спросил Спалко, — часто ли вы думаете о Халиде Мурате? Вы тоскуете о нем?

— Очень сильно. — Зина вытерла губы тыльной стороной руки и откусила кусок лепешки. — Но теперь нашим вождем является Хасан, и все будет хорошо. То, что произошло с Халидом, трагично, но этого следовало ожидать. Мы все являемся потенциальными мишенями для варварского российского режима и осознаем это.

— А если я скажу вам, что русские не имеют никакого отношения к гибели Халида Мурата?

Зина перестала жевать.

— Не понимаю! Я ведь знаю, как он погиб. Об этом все знают!

— Нет, — мягко ответил Спалко, — вы знаете только то, что сообщил вам Хасан Арсенов.

Зина молча уставилась на собеседника, и, когда смысл его слов начал доходить до ее сознания, она почувствовала, что ее ноги стали ватными.

— Откуда... — От избытка эмоций ее голос сорвался, и ей пришлось прочистить горло и начать фразу сначала. При этом какая-то ее часть не хотела слышать ответ на тот вопрос, который она собиралась задать. — Откуда вам это известно?

— Мне это известно наверняка, поскольку для убийства Халида Мурата Арсенов нанял меня.

— Но зачем?!

Спалко впился в нее глазами.

— Вам должен быть известен ответ на этот вопрос, Зина, ведь вы — его любовница и знаете его лучше, чем кто бы то ни было.

С тяжестью на душе Зина была вынуждена признать правоту этих слов. Сколько раз Хасан повторял ей, что Халид Мурат является частью старого порядка, что его мышление ограничено пределами Чечни и видеть дальше он не способен. По мнению Хасана, Халид Мурат боялся выходить за эти пределы и не мог победить орды неверных, захвативших Чечню.

— Разве вы ничего не подозревали?

С растущей в душе злостью Зина подумала: действительно, не подозревала! Ни на секунду! Она поверила басне, которую рассказал ей Хасан, от первого и до последнего слова. Ей захотелось солгать Шейху, чтобы не выглядеть в его глазах законченной дурой, но, встретившись с его тяжелым взглядом, она поняла: этого делать нельзя. Он видит ее насквозь и сразу же почувствует ложь. А после этого Шейх решит, что ей нельзя доверять, и тогда ей — конец.

Скривившись от невыносимого унижения, она покачала головой:

— Нет, он одурачил меня.

— И вас, и всех остальных, — будничным тоном проговорил Спалко. — Однако не переживайте так сильно, — добавил он, неожиданно улыбнувшись. — Теперь-то вы знаете правду и, я надеюсь, успели понять, какую силу дает обладание информацией, которой не владеют другие.

Ягодицы Зины, которыми она прижималась к валуну, затекли, и женщина стала массировать бедра ладонями.

— Я не понимаю только одного, — заговорила она. — Почему вы решили рассказать мне об этом?

Спалко явственно различил в ее голосе нотки страха одновременно — нетерпеливого трепета. Все шло как по нотам. Зина осознает, что находится на краю пропасти. Если он разбирается в людях, то Зина поняла это в тот самый момент, когда он предложил ей лететь вместе с ним на Крит, и это понимание окрепло еще больше, когда Спалко солгал Арсенову и между ним и Зиной возникло что-то вроде сговора против ее любовника и командира.

— Потому что ты — избранная.

— Избранная для чего?

Спалко подошел и встал совсем близко. Он заслонил от нее солнце, но вместо солнечного тепла она теперь ощущала тепло, исходившее от его тела. Зина почувствовала его запах, как раньше, в ангаре, и этот запах самца заставил ее испытать прилив возбуждения.

— Ты избрана для великих свершений. — Он приблизился еще на шаг и говорил тише, но при этом голос его стал еще более властным. — Зина, — прошептал Спалко, — Хасан Арсенов слаб. Я понял это в тот же момент, когда он обратился ко мне и предложил план убийства Халида Мурата. Иначе зачем бы ему понадобился я? Сильный воин, который решил, что его лидер уже не способен возглавлять совместную борьбу, убил бы его собственными руками, но ни за что не стал бы обращаться к наемникам, чтобы те выполнили за него эту работу, рискуя тем, что если они не дураки, то смогут когда-нибудь обратить его слабость против него самого.

Зину трясло — и от его слов, и от его близости. Она ощущала покалывание на коже, ей казалось, что ее волосы готовы встать дыбом. Во рту было сухо, в горле першило.

— А если Хасан Арсенов — слабак, то зачем он мне нужен? — Спалко положил руку на грудь Зины, и ее ноздри непроизвольно раздулись. Она закрыла глаза. — Вот что я тебе скажу. Миссия, которую нам предстоит выполнить в ближайшее время, чрезвычайно сложна, опасности будут подстерегать нас на каждом шагу. — Он слегка сжал грудь Зины, а затем его рука завораживающе медленно поползла вниз. — На тот случай, если что-то пойдет не так, благоразумно иметь под рукой формального лидера, который, как магнит, отвлечет внимание врагов на себя, чтобы они пошли по ложному следу, в то время как мы будем продолжать без помех делать свое дело. — Спалко крепко прижался к Зине всем телом, испытав спазм возбуждения, сопротивляться которому был не в силах. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да! — выдохнула она.

— Ты — сильная, Зина. Если бы устранить Халида Мурата решила ты, то никогда не обратилась бы ко мне. Ты убила бы его сама и считала бы это благодеянием для себя и своего народа. — Вторая рука Спалко проникла между ее ног. — Я прав, Зина?

— Да! — все так же бессильно шепнула Зина. — Но мой народ никогда не признает лидера в женщине. Это неприемлемо.

— Для них, но не для нас. — Он заставил ее раздвинуть ноги. — Подумай, Зина. Как ты сможешь этого добиться?

Возбуждение, охватившее все ее существо, мешало думать, но, несмотря на это, женщина понимала, что настал момент истины. И дело было вовсе не в том, что Спалко хочет овладеть ею — прямо здесь, в горах, среди камней, под обнаженным небом. Раньше, в доме архитектора, он подверг ее первому испытанию. Теперь наступило время второго. Если она полностью утратит контроль над собой, если желанию удастся затуманить ее рассудок, если она утратит способность трезво мыслить и не сумеет ответить на заданный им вопрос, Спалко разделается с ней и найдет другого кандидата для осуществления своих планов.

Спалко расстегнул рубашку Зины и прикоснулся к ее горящей коже, но она заставила себя вспомнить о том, как было с Халидом Муратом: как после совещаний, которые он проводил со своими подчиненными дважды в неделю, она оставалась с ним и высказывала свою точку зрения на тот или иной вопрос, а он внимательно слушал и зачастую следовал ее советам. Она не осмеливалась рассказать Арсенову о том, какую роль играла при Халиде Мурате, опасаясь, что, движимый необузданной ревностью, он бросит ее.

Но сейчас, распростертая на валуне под тяжестью тела Спалко, она взяла ладонями его голову, привлекла к своей шее и прошептала ему на ухо:

— Я найду кого-нибудь... страшного, чья внешность внушает уважение и трепет. Человека, которого любовь ко мне сделает покорным, и стану отдавать приказы через него. Чеченцы будут видеть его лицо, слышать его голос, но он станет делать только то, что велю я.

Спалко немного отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо, а в его глазах Зина увидела смесь восхищения и похоти и с восторженным трепетом поняла, что выдержала и этот экзамен. А затем, вновь закрыв глаза, она окончательно отдалась во власть желания, и их тела слились в едином порыве страсти.

Запах кофе еще не выветрился из квартиры. Борн и Аннака вернулись с завтрака, решив не тратить время на традиционный десерт. В голове у Борна теснилось слишком много мыслей, но передышка, пусть и короткая, помогла ему обрести второе дыхание, прочистить мозги, чтобы лучше осмыслить события, произошедшие за последние несколько часов.

Входя в квартиру, они оказались очень близко друг от друга, и Борн ощутил аромат лимона, исходящий от Аннаки. Она пахла так, будто только что искупалась в реке, и Борн, не удержавшись, набрал полные легкие этого запаха. Однако, одернув себя, он снова вернулся мыслями к неотложным делам.