– Я не смог его рассмотреть.
– Если из штыка мы ничего не выжмем, то вернемся туда же, с чего начинали. Я имею в виду Эдди Кемпа. И это касается и двойного нападения. В Королевской службе уголовного преследования не считают, что в таком деле достаточно только свидетельских показаний.
– Да знаю я!
– Бен, хорошо было бы предъявить кому-нибудь обвинения.
– Прости, но я говорю тебе чистую правду.
– И я полагаю, что ты укажешь это в своем отчете? – еще раз вздохнула Фрай.
– Конечно.
Диана вернулась за свой письменный стол, количество бумаг на котором уже превысило все мыслимые пределы. Купер видел, что пара пухлых папок в середине кучи медленно двигалась под весом тех, что были наверху. Хорошо бы успеть смотаться из офиса до того, как начнется сход лавины.
– В любом случае я рада, что ты не ранен, – сказала Фрай.
– Спасибо.
– Потому что на завтра у меня есть для тебя специальное задание.
– Вот как?
– Ты встретишься с сержантом Кодвелл, и вы вместе отправитесь в путешествие.
– Честно говоря, я бы с большей радостью пережил еще один удар штыком в темном переулке.
– Это будет непросто, но я надеюсь, Бен, что твой желудок полностью восстановится к завтрашнему утру.
– А это здесь при чем? – подозрительно спросил Купер.
Девушка невольно улыбнулась, так что выражение ее лица теперь уже совсем не соответствовало важности сообщаемых ей сведений.
– Я только что еще раз общалась с сержантом, – объяснила она Бену. – Мы вдвоем думали над тем, как обеспечить твою безопасность и удержать тебя подальше от улиц.
***
В своей квартире над книжным магазином Лоренс Дейли хорошо слышал голоса, эхо которых прокатывалось по всему переулку. Сначала он решил, что это группа пьянчуг, только что выбравшаяся из одного из многочисленных пабов, расположенных вокруг рыночной площади, хотя для подобных выступлений было еще рановато. Обычно такое происходило значительно позже, когда в Идендейле закрывались оба ночных клуба.
Лоренс подошел к одному из окон, но вместо того, чтобы смотреть на улицу, прошел к окну своей спальни, которое выходило на засыпанный снегом двор и ворота, открывавшиеся в закоулок. На стекле появилась изморозь, которая медленно покрывала его изящными узорами. Сегодня небо было безоблачным, и полная луна освещала отдельные предметы во дворе. Дейли передернул плечами, когда представил себе, как человеческие фигуры двигаются среди этих предметов, скрипя ногами по снегу и бормоча себе под нос проклятья. Двор был расчищен настолько, насколько это вообще было возможно. Ворота были крепко заперты, а по верху задней бетонной стены были разбросаны осколки битого стекла. Вдобавок к этому теперь двор был настолько засыпан снегом, что ворота вообще не открывались. Согласно прогнозам погоды, снег должен был пролежать до конца недели, прежде чем он начнет таять. Лоренс внимательно следил за этими прогнозами. По нескольку раз в день.
Удовлетворенный, он вернулся к книге, которую читал, сидя перед работающим телевизором. У себя над головой букинист услышал стремительные движения на деревянном полу и негромкое царапанье когтей по деревянным балкам, которое доносилось с чердака. Он не думал, что эти звуки производят мыши, которые жили среди книг на первом этаже и которые своим неожиданным появлением иногда пугали покупателей. Те лапы, что царапали потолок у него над головой, принадлежали кому-то более крупному и медлительному, кому-то, за кем по половицам тянулся длинный хвост.
Лоренс подумал, что, возможно, это белки, пробравшиеся к нему на чердак, чтобы пережить там зиму, но потом решил, что это, скорее всего, крысы, которые стали частью его жизни. И которые теперь благоденствовали.
Бен Купер вцепился в спинку кресла, когда горизонт перед его глазами накренился и обломки самолета стали быстро уходить назад. Прямо под брюхом вертолета местность выглядела как после сильного урагана, который пронесся по свалке металлолома. Фрагменты самолетных фюзеляжей сверкали в солнечных лучах, отражавшихся от снежного наста. Где-то выше по восточному склону должен был находиться обломок хвостового оперения, торчащий из торфа и снега, но Бен запутался, где проходит линия горизонта, и почувствовал урчание у себя в животе, когда его чувство равновесия нарушилось.
За все пять лет службы в Отделе уголовных расследований дербиширской полиции ему ни разу еще не доводилось летать на вертолете, и он не был уверен, что рожден именно для таких полетов. Без сомнения, Купер был человеком, который предпочитает твердо стоять на земле. И первые полчаса этого утра понедельника окончательно его в этом убедили.
Пассажиров жестко тряхнуло, когда пилот вдруг резко дернул штурвал и свернул, чтобы избежать столкновения с черной поверхностью из крупнозернистого песчаника, которая на всех картах называлась Айронтонг. Скалы были изломанными и неумолимыми, со множеством расщелин, которые сейчас были засыпаны смерзшимся снегом. Даже альпинисты старались держаться подальше от Айронтонга. Его поверхность была слишком опасна для всех, кроме самых опытных и лучше всех экипированных.
Вертолет еще раз облетел площадку, накренился и повернул назад, чтобы пассажиры смогли рассмотреть все остатки разбившегося самолета. В кристальном утреннем воздухе тени роторных винтов мелькали на склоне холма и на обломках.
– Это не наш, – сказал Купер. – Это «Суперкрепость»[146] американских ВВС. В ней погибло тринадцать человек.
Он опять посмотрел на поверхность земли. Ему показалось, что осколки самолета потихоньку закапывают сами себя в торф, как норные животные, которые зарываются для того, чтобы спрятаться от снега и ветра, но так и не могут найти под землей полный покой.
– Во время войны здесь разбились десятки самолетов. Скалистый Край просто засыпан их обломками, – продолжил Бен.
Аварий было действительно так много, что они стали частью местного фольклора. Даже сейчас продолжали ходить сказки о самолете-призраке, моторы которого слышали над Скалистым Краем, но которого никто и никогда не видел собственными глазами. Рассказчики были уверены, что самолет при аварии врезался в склон холма, потому что летел слишком низко. Никаких его обломков так и не нашли, но это не положило конец легендам.
Говорили также, что во время рейда на Манчестер здесь был подбит немецкий самолет, который рухнул где-то на отдаленных северных пустошах. В окрестностях находили коробки из-под немецких патронов, но самих обломков тоже никто не видел. Иногда Купер думал о том самолете как о гигантской землеройке, которая нашла-таки покой в земле, прорыв себе нору, когда падала с неба в торф со скоростью ста миль в час. Несколько лет назад археологи, проводившие раскопки в торфяном болоте в Чешире, нашли тело человека железного века, окаменелое, но почти не тронутое. Неужели торф так же сохранил тела пилотов Люфтваффе с сухой и гладкой кожей и твердыми, как пули, глазами?
– Хотя я не думаю, что этот упал во время войны, – добавил констебль. – Это произошло в сорок восьмом году. Американцы снимали с него испытание атомной бомбы на атолле Бикини[147]. А еще его использовали для разведки русских позиций в Восточной Германии во время Берлинского воздушного моста[148].
– И вот Дербишир добил его окончательно…
Купер приподнял бровь, услышав мрачное удовольствие в голосе сержанта Кодвелл. Он продолжал смотреть из иллюминатора вертолета, подавленный количеством обломков, разбросанных по торфяной пустоши. Пока они летели до места, констебль развлекал сержанта Джейн Кодвелл подробностями крушения «Милого Дядюшки Виктора» и исчезновения лейтенанта Дэнни Мактига, но еще до того, как история закончилась, ее глаза плотно закрылись.
– Полагаю, что обломки здесь никто не убирает, – заметила Кодвелл. – Неужели они не давят на крохотный мозг местных бюрократов?
– Только не здесь. В Скалистом Крае их оставляют. В конце концов, это тоже мемориалы, – объяснил Бен. – Обломки официально считаются военными захоронениями. Мне всегда было смешно слышать такое. Ведь тел там давно уже нет.
– Надеюсь, голубчик.
Вертолет опять выровнялся, и теперь они полетели на север, оставляя позади акры белой, с вкраплениями торфа, пустыни, по которой прокатывались белые волны, похожие на океанские, которые ветер гнал к границам Скалистого Края. Меньше чем через минуту они увидели новую кучу обломков.
– Вот то, что нам нужно, – сказал констебль. – «Милый Дядюшка Виктор».
– Как будто речь идет о каком-то шаловливом родственнике, правда? – кашлянула Джейн.
Когда вертолет поворачивал, она не пыталась удержаться на месте, предпочитая, чтобы ее мотало по всему сиденью, и иногда утыкалась в бок Куперу, как тяжелый кусок незакрепленного багажа. Ее коллега, констебль Нэш, никак не напоминал о себе после того, как забрался в вертолет. Бен не был уверен, было ли это проявлением полного равнодушия с его стороны или своеобразной реакцией на сам полет, но в любом случае решил не обращать на это внимания.
