– Минут сорок пять или час, если мы будем двигаться с постоянной скоростью, – ответил Купер.
– То есть никакой расслабухи, да?
– Как вы, не устали?
– Обо мне не беспокойтесь. Я как тот верблюд – страшный снаружи, но способный часами двигаться без всяких остановок.
***
В это морозное яркое утро поход к вершине Айронтонга был даже приятным. Небо голубое и безоблачное, торфяники выглядели девственно-белыми, а следы полицейских, остающиеся на нетронутом снегу, соблазнительно блестели. Единственными украшениями на поверхности были узоры, оставленные лучами солнца, падающими на северные склоны холмов, да тени в малоприметных канавах или ярко освещенные вершины скал. Дальше на юг, где располагались песчаники Белого Пика, каменные стены делили пейзаж на большие фермерские участки и придавали снегу упорядоченный вид, который изредка нарушался неожиданными рощицами деревьев. Но на мрачных пустошах Темного Пика снег вел себя как бог на душу положит. Он заполнил все трещины и щели и создал свой собственный мир.
Такие холодные, яркие дни доставляли удовольствие, но Купер прекрасно знал, как быстро может измениться погода. Если на вершины опустится облако, их группа может оказаться в самом центре снегопада еще до того, как доберется до середины торфяника.
Они пробрались через заросли замерзшего вереска и оказались на пути у восточного ветра, который подхватывал горсти похожего на пудру снега и завивал их в небольшие снежные воронки, а потом вновь бросал на землю, как будто пытался изменить ландшафт, добиваясь наилучшего отражения солнечных лучей. Там, где снега было много, он был похож на взбитые сливки или карнизами нависал над овражками, напоминая фестончатые края столовой скатерти. Под такими карнизами бежали ручьи, покрытые тонкой корочкой льда.
Купер видел, что этим путем кто-то уже проходил – правда, не сегодня. Мелкий снег уже присыпал эти следы. Вдали раздавалось уханье черных тетеревов и человеческий голос, звучавший на другой стороне вершины.
***
Когда они добрались до геодезической точки, где столбик отмечал самую вершину холма, то остановились передохнуть. С одной стороны от них гладкая отвесная скала спускалась чуть ли не до самого Змеиного перевала, а с другой, прямо через небольшую долину, виднелся еще один выход скальной породы, Высокая Полка, где лежали останки «Летающей Крепости».
– Какая у вас фантастическая работа! – произнесла Кодвелл. – И вы еще жалуетесь, что вам не хватает людей…
Лиз Петти, молчавшая всю дорогу, поставила свой чемоданчик и окинула взглядом окружающий пейзаж.
– В такие дни можно забыть о низкой зарплате… – начала она, и Купер улыбнулся ей.
– Только не начинайте, а то я расплачусь, – перебила ее сержант.
Далеко внизу, под Высокой Полкой, виднелся Глоссоп. Холмы уступами спускались от Темного Пика в лощину, в которой расположился город, окруженный развалинами ткацких фабрик, которые когда-то были основным источником дохода для его жителей. Сам же Глоссоп казался выросшим прямо из окружавших его склонов, как те сложные экосистемы, которые, если дать им достаточно времени, формируются в стоячей воде.
А за Глоссопом Купер не видел ничего, кроме серой стены, на которой мир, казалось, заканчивался. Это напоминало ему сцену из романа ужасов, который он когда-то читал. В романе рассказывалось о небольшом городишке в США, который был полностью отгорожен от остальной страны чужеродным туманом, населенным монстрами. Но в данном случае Бен хорошо знал, что под грязным покрывалом, которое он видел вдалеке, скрывались не монстры, а лишь город Манчестер. В погожий летний день белые башни его центра вполне могли сойти за зубчатые стены сказочного города или за колеблющийся мираж, возникший прямо посреди равнины. Но только не сегодня. Этим утром безжалостно яркий зимний свет освещал каждую молекулу грязи, которая висела над городом, каждую струйку дыма, поднимающуюся из фабричных труб, каждый клуб выхлопа от забивших все улицы автомашин. Без тепла, которое поднимало воздух наверх и уносило из города, смог оседал и становился все плотнее и плотнее и сейчас лежал на городе, как гигантская серая крыса, свернувшаяся в своем гнезде. Бен передернул плечами. Было бы неплохо, если б градостроители забрались в такой вот день на Высокую Полку и посмотрели на свой город с высоты птичьего полета. После этого они ни за что не согласились бы дышать городским воздухом.
Лиз Петти отвернулась от панорамы и задумчиво посмотрела на Бена.
– Сложно представить себе, как они умудрились здесь упасть, – сказала она. – Сколько в этом иронии…
– Ночью, при низкой облачности, это место выглядит совсем по-другому, – ответил констебль. – Гораздо опаснее.
Купер представил себе «Ланкастер», низко летящий над долиной, стук его двигателей, который вязнет в одеяле облаков, и его экипаж, тщетно пытающийся хоть что-то увидеть из кокпита или сквозь оргстекло стрелковых башен. У него перед глазами появился бомбардир, Колин Ми, который лежит в носовом отсеке, смотрит вниз и вдруг видит землю, стремительно надвигающуюся на них. Может быть, Ми даже успел постучать по ноге пилота, показать ему вниз и одними губами прокричать: «Выше! Еще выше!» И Мактиг в этом случае наверняка бы взял штурвал на себя, и «Ланкастер» стал бы набирать высоту.
А в самом хвосте машины молодой Дик Эббот не мог знать, что происходит, до тех пор пока его неожиданно не бросило вперед на оргстекло, несмотря на пристяжные ремни, в тот момент, когда самолет круто пошел вверх. Он беспомощно висел в воздухе, почти вниз головой, и мог рассмотреть только склоны холмов, едва видные сквозь низкие облака. А еще он мог слышать испуганные крики в наушниках.
Но было уже поздно. Ненасытная поверхность Айронтонга была прямо перед ними. Может быть, команда за мгновение до удара увидела, как она надвигается на них – громадное черное пятно в том месте, где должно было быть голубое небо, но и это было уже поздно. Слишком поздно.
Старший инспектор Тэйлби осмотрел сидевших в конференц-комнате. Он хмурился. Диана Фрай заметила, что в последние дни он вообще очень часто хмурится. Стюарт никогда не был весельчаком, но было видно, что последние недели в Управлении Е даются ему с трудом.
– Что-то мы давно не видим констебля Купера на наших брифингах, – заметил Тэйлби.
– Все слишком заняты, – сказал Хитченс. – Слишком много всего происходит. Приходится опрашивать массу людей.
– Это я знаю. А с Купером всё в порядке? Вчера он не был ранен?
– Да нет, все нормально. Сегодня он явился на работу и сейчас находится с сержантом Кодвелл. Полиция МО попросила разрешения посетить место катастрофы самолета.
– С сержантом Кодвелл? Вы что, решили бросить его в клетку с тиграми?
– Я бы так не сказал, сэр, – заюлил Пол.
– Когда в работе возникают сложности, появляется желание найти жертву, – заметил Стюарт.
Фрай заморгала. Она никогда не слышала от старшего инспектора подобных философских сентенций. Может быть, он хочет оставить о себе память как о мудреце, прежде чем передать дела Кессену, для того чтобы контраст оказался еще более разительным?
– Мне доложили, что сержант Кодвелл попросила дать ей в сопровождающие судмедэксперта. И что же она надеется найти? – спросил Стюарт.
– Не могу знать, сэр, – ответил Хитченс.
– Я рад, что мы с ними сотрудничаем, – опять нахмурился Тэйлби. – Но в какой-то момент начинаешь понимать, что сотрудничество – это дорога с двусторонним движением.
– Так точно, сэр.
– Ну, хорошо, – продолжил старший инспектор. – Сегодня утро понедельника, и за выходные у нас произошли серьезные подвижки в ходе следствия. Теперь мы точно знаем имя убитого: так называемого Снеговика зовут сержант Ник Истон, дознаватель из полиции Королевских ВВС. Насколько я понимаю, нам удалось, с помощью офицеров из полиции МО, которых направили в Идендейл проследить за некоторыми его перемещениями.
– Сержант Фрай и ее команда занялись вчера этим направлением расследования, – отрапортовал Хитченс.
– Отлично. Уверен, что в конце концов все наши усилия принесут плоды, Пол.
– Так точно, сэр. Я попрошу сержанта Фрай рассказать, чего ей удалось достичь на сегодняшний день.
Диана неловко заерзала в своем кресле, когда двое старших инспекторов, один улыбающийся, а второй хмурящийся, уставились на нее. Твидлди и Твидлдум. Они никогда ни о чем не смогут договориться.
– Начнем с того, что мы знаем, что сержант Истон в воскресенье, шестого января, посетил авиационный музей в Лиденхолле. Через сутки или сутки с небольшим после этого он был убит. В музее Истон спрашивал о волонтере, Грэме Кемпе, который известен как коллекционер авиационных реликвий, – рассказала девушка.
– Как я понимаю, это брат Эдди Кемпа, – предположил Тэйлби. – Того самого человека, который опять находится у нас в камере.
