значат».
Фантазии, как письмо напечатают в газетах, очень меня бодрят, ведь я, конечно, найду способ сделать так, чтобы оно попало в лапы журналистов. Может, разошлю им копии по электронке. Или это будет выглядеть странно? Вероятно, лучше послать сообщение Фрэнки, чтобы он приехал и нашел меня, например: «Я приняла всю упаковку таблеток». Он сразу примчится, спасет меня, найдет записку…
Нет. Не бывать этому. Я столько сделала для этого мужчины, своего мужа, как вам такое клише? Я действительно отдала ему все деньги, заработанные с таким трудом — у меня есть полное право об этом заявить; мало кто приложил столько усилий, чтобы добиться положения в обществе и финансового успеха.
Надо взять себя в руки. Я иду наверх, принять душ и переодеться. Выполняю привычные действия, не думая о последних нескольких часах, о том, что недавно совершила. Все мысли — только о настоящем. После того, через что я прошла, нельзя позволить кому-то, и уж тем более этой Элисон, одержать надо мной верх.
Бедняжка Элисон, она совсем меня не знает. Понятия не имеет, кто я такая и на что способна.
Надо же, я даже прокручивала в голове мысль, что Джим может меня оставить, с ухмылкой думаю я. Как будто у меня нет права выбора! Похоже, убийство сродни рождению ребенка или появлению домашнего животного: когда совершаешь его впервые, оно совершенно меняет твою жизнь. А дальше все как бы идет само собой. И вовсе не кажется таким большим делом. Да бога ради, я уже двух человек убила, и, если честно, весьма неплохо справилась, пусть это и только мое мнение.
Элисон Викарс.
Меня почти потряхивает от возбуждения, когда я сажусь в такси, вооружившись ее адресом. Пока еще не знаю, что буду делать, но, сказать по правде, у меня отлично получается импровизировать.
* * *
Я выхожу из такси и сразу замечаю ее, Элисон, — она стоит возле своего дома и снимает замок со своего велосипеда. Во мне поднимается волна злости, да такая сильная, что я судорожно стискиваю зубы и гадаю, не раскрошатся ли они. Вы только посмотрите на нее, дерзкую малютку Элисон в кожаной курточке и с хорошенькой стрижечкой! Положа руку на сердце, я не понимаю, что вообще нашел в ней Джим. Она выглядит как… студентка. Из тех, кто крутится как может, чтобы гасить кредит за обучение, и подрабатывает по выходным в универсаме, лишь бы свести концы с концами. Невозможно представить ее под ручку с Джимом, но, может, теперь, заграбастав все мои с трудом заработанные денежки, он спустит часть из них на нее. По идее, лоск ей бы действительно не помешал. Понятия не имела, что у Джима настолько дурной вкус. О чем, скажите на милость, они разговаривают? Обсуждают телешоу «В Америке есть таланты»?
— Эй, Элисон!
Она оборачивается.
— Так-так, Эмма Ферн! Интересно. И что вы тут делаете?
— Ну, знаешь, была тут неподалеку и подумала заскочить и расквасить тебе рожу.
— Ха! Миленько! — Она даже близко не выглядит виноватой или хотя бы напуганной. — Должна сказать, не ожидала вас тут увидеть. Думала, у Джима кишка тонка.
— Элисон, ты оставишь его в покое, я по-хорошему прошу, такой уж я человек, но мне нужно, чтобы до тебя как следует дошло. Ты к нему больше никогда и близко не подойдешь.
— Да не беспокойтесь вы так, Эмма, — можно называть вас Эммой? Я получила, что хотела, и больше не собираюсь его доить. Сделка есть сделка, как я и сказала. Все оригиналы тут. — Она похлопывает по большой сумке через плечо. — Джим вас за ними прислал, да? Я как раз собиралась на встречу с ним. По-моему, он мне не доверяет.
Понятия не имею, что происходит, но звучит интересно, я прямо чую. Так что нужно просто подыграть.
Элисон открывает сумку и вытаскивает пару больших, объемистых бежевых конвертов.
Я протягиваю руку.
— Все для вас, Эмма. Я уже сказала, что это оригиналы; копий нет. Я не тупая, понимаю, что, если попытаюсь вытянуть из него больше денег, добром это для меня не кончится. Говорю же, я получила все, чего хотела.
Я беру увесистые конверты. Она склоняет голову набок.
— Скажите мне вот что: просто интересно, он правда думает решить проблему за такое время? — Элисон хихикает. — Удачи ему, так и передайте. Как я и сказала, мне больше никакого дела нет. Вы, ребята, делайте, что хотите, а я свой миллион баксов получила.
Она берется за стоящий у стены велосипед, ставит ногу на педаль.
— Спасибо, что избавили меня от лишней езды, Эмма, но больше здесь не появляйтесь, о’кей?
Я разворачиваюсь и иду в противоположную сторону.
* * *
К тому моменту, как я сворачиваю за угол, Элисон уже катит прочь. Я прохожу еще пару кварталов, набредаю на скверик и сажусь на скамейку. Миллион баксов. Джим, лживый мудила, отдал ей мои деньги. Да за какую же мразь я вышла?
Я беру первый конверт, надрываю, открываю и достаю толстую стопку бумаг. На первый взгляд страницы не содержат ничего особенного: просто текст, диаграммы и таблицы. На дне конверта болтается что-то еще. Это CD-диски и пара флешек. Я вытаскиваю один из дисков, на нем толстым черным маркером выведено: «Архив-1».
Я внимательнее вглядываюсь в листы бумаги, быстро просматриваю всю стопку. От того, что я вижу, ум заходит за разум: какие-то технические графики, секторные диаграммы, таблицы с бесконечными числами. Потом я нахожу резюмирующий раздел: «Применение описанной модели прогнозирования дало неубедительные результаты во всех подмножествах данных [1971–1980], [1981–1990], [1991–2000], [2001–2010], [2011–2015]».
И дальше в том же духе. Для меня это просто китайская грамота, однако я не тороплюсь. Что-то тут должно быть важное, раз Джим отвалил за конверты такие деньги — все мои деньги! — поэтому я продолжаю чтение: «В результате эмпирического анализа данных по семи странам ОЭСР [6] с использованием переменных, подробно описанных в Приложении 3, рассматриваемая экономическая модель не дает достаточно убедительных результатов, чтобы считаться жизнеспособной».
Я перечитываю предложение снова, с самого начала, второй раз, потом третий. Потом читаю его еще разок, просто для полной ясности. Опять листаю страницы, проглядываю определенные разделы, которые теперь стали чуть понятнее, возвращаюсь к резюме и вникаю в каждое слово; изучаю таблицы и графики, сверяю реальные результаты с теми, что предполагает экономическая модель Джима, призванная «изменить мир, каким мы его знаем».
Сомнений больше нет, все ясно. Я поняла, в чем тут суть. И улыбаюсь. Потом улыбка делается шире, а потом
