— Ты обидел меня, милый, — честно. Как только тебе представился шанс, ты побежал к своей бывшей подружке.
— Это была чистая случайность — после тех потрясений того вечера…
— О, мой бедный мальчик так испугался. — Ладонь ее скользнула выше по его ноге, что смягчило ее голос — но не более того. — И твоя бывшая мигом тебя успокоила?
— Я ведь люблю только тебя, милая, — и ты об этом знаешь.
— Но, Клайв, — ты бросил меня тогда!
— Теперь-то мы вместе. И к Стречи ревновать не стоит — она с Микки. — Он хитро посмотрел на нее. — Разумеется, если он не увлекся кое-кем другим.
Она пропустила это мимо ушей.
— Они ведь — команда, так? Интересно, что у них на тебя, Клайв.
— В смысле?
— Ну, они все время говорят о том, что ты должен вернуть все деньги. Как тебе это?
— Вообще-то, мне не очень-то хочется видеть Стречи в беде.
— Мне-то хоть мозги не пудри! Ты ведь поимел с этого почти миллион долларов — так?
— Фунтов — но это детали.
— И теперь ты собираешься вернуть деньги ди Стефано?
— Кажется, у меня нет выбора.
— А Линкольну?
Клайв ответил не сразу:
— Он ведь тоже в самолете, верно?
— И под конец — всем остальным?
Клайв тихо усмехнулся.
— Джентльмен всегда платит свои долги.
— Вот только ты — не джентльмен, Клайв. Так сколько именно ты с этого поимел?
Вместо ответа он только плечами пожал.
— Пока рано называть окончательную цифру.
— А сколько ты получил за этот шотландский замок?
— Сделка пока не завершена.
— Но ты неплохо нагреешь на этом руки, правда, милый?
Он откашлялся.
— Надеюсь.
— Потому что мне нравятся успешные мужчины — успешный мужчина, я хотела сказать.
— Не все сразу?
— Ага. — Она не удержалась от улыбки. — Сколько нам лететь?
— С полчаса еще.
— Ну что — как считаешь, не пора ли нам как следует… помириться, пока мы не приземлились?
Линкольну подумалось, что не стоит сидеть весь полет зажатым между Фрэнки и громилой Паттерсоном, пока его жена — точнее, та девка, которая была его женой, — преспокойно сидит на кресле за пару рядов от его собственного с тем парнем, с которым она теперь спит! Он непременно должен что-то сделать. Когда он встал на ноги, то с удивлением обнаружил, что его никто не удерживает. С другой стороны — куда он теперь-то денется?
Линкольн расправил плечи и двинулся в сторону Глории.
— Помнишь меня? — Ничего умнее он придумать не смог.
— Забыть тебя? Как можно?
Он ткнул в нее пальцем:
— Время принимать решения.
— Я терпеть не могу, когда ты в меня вот так тыкаешь.
— Или я, или он.
— В таком случае один из вас очень расстроится.
Он избегал смотреть на нее.
Она заявила:
— Загорелся сигнальный огонь — «пристегните ремни».
— А?
В то же мгновение, в подтверждение ее слов, по салону разнеслось:
— Убедительно просим пассажиров вернуться на свои места.
Он сказал:
— Что ж, я все сказал, Глория. Тебе придется сделать выбор, пока мы не приземлились.
Она одарила его ласковой улыбкой. Глаза ее расширились, точно два озера.
— Я все еще люблю тебя, Линк. Ты ведь это знаешь, правда, милый?
Он сглотнул и уставился на нее — сверху вниз. И тяжело затопал на свое место.
Клайв ухватился за ее слова:
— Все еще люблю тебя? Вот оно как, значит? Похоже, ты и впрямь вознамерилась вернуться к нему.
— Быть доброй ничего не стоит.
Их глаза встретились.
— А-а, — сказал он. — Понятно. Ты — мне, я — тебе, так?
— После того как ты меня бросил прошлой ночью, — мило проворковала Глория. — Я даже и не знаю, стоит ли теперь тебе доверять, или…
— Как ты можешь сомневаться?
Глаза ее вновь сделались бездонными озерами.
— Нам надо поговорить, Клайв.
Он слегка запаниковал:
— Мы скоро приземлимся.
— Какие вы, мужчины, романтики. Думаю, мы оба знаем, что тебе придется вернуть эти деньги.
— Все? — мягко спросил он.
— Часть — будь благоразумен. Но я не это хотела узнать, милый, — мне вот что интересно: если ты вернешь деньги, им придется вернуть тебе и титулы — так?
— Не совсем. — Клайв беспокойно выглянул в маленький иллюминатор. — Снижаемся.
— А ведь ты знаешь в этом толк — правда, Клайв? Ну-ка, дайте-ка мне пошевелить головой, как шептала стриптизерша…
— Титул лорда — это вещь абстрактная…
— Ну и что с того? А твой титул — он что, тоже абстрактный?
— Титул лорда Лоуэр Марш — самый настоящий.
— Ты его никому не продал?
— Господи Боже мой, нет конечно.
— То есть — ты приобрел его на законных основаниях?
— Да.
— То есть — что бы ни случилось, ты останешься лордом — тебя не могут исключить, или что?
— Я останусь лордом.
Она удовлетворенно улыбнулась:
— Настоящим английским лордом. Прекрасно. И… позволь мне сказать это перед тем, как мы приземлимся, — ведь это будет ответ на твой вопрос, который ты мне недавно задал, Клайв. Я согласна. Я выйду за тебя замуж, милый, ты ведь такой…
— Я тебя об этом спрашивал?
— Конечно, милый. Разве не помнишь?
От отчаяния он только и смог, что нервно усмехнуться.
— Ты ведь замужем.
Она презрительно фыркнула:
— Как будто это на всю жизнь?
У Клайва сделался взволнованный вид — по правде говоря, он еще никогда не позволял себе выглядеть таким взволнованным:
— О Боже, мы почти приземлились — может, давай в другой раз, а? Хотя, по правде говоря, я считаю саму идею брака столь невероятной, что, должно быть, ее и следует обсуждать в таких местах — вроде самолета на высоте тысячи двести футов. — Он улыбнулся.
— Таковы твои понятия о честности, Клайв?
Он пытался заболтать ее — и он прекрасно это знал.
— Ты выходишь за меня из-за моего титула.
— И твоих денег.
Лорд Клайв рассмеялся:
— Я не так богат, как ты.
Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы.
— Милая Глория, — поспешно продолжал он. — Пусть даже после всего этого я заработаю миллион — в чем я искренне сомневаюсь, — я все равно не стану богаче тебя. Согласись.
Она ответила — по-американски без обиняков:
— Я намерена отсудить половину поместья Линкольна — ну ладно, треть, если очень не повезет, и, значит, у меня будет… черт, не знаю — что-то около четырех или пяти миллионов долларов. Если не считать доходов от его бизнеса — а уж их-то я упускать не намерена.
Лорд Клайв заморгал.
— Четыре или пять миллионов?
Вокруг них пассажиры нетерпеливо заерзали в креслах, готовые в любую минуту заполонить проходы.
Пять миллионов долларов явно прибавили ей веса в его глазах; он оценивающе посмотрел на нее:
— Хотя, ты знаешь, Глория, — должен признать, что в браке все-таки что-то есть. В прошлом я, может, и был плохим мальчиком, но я и впрямь решил вернуть деньги некоторым из своих жертв…
— Вернуть деньги? Ни в коем случае! — Пассажиры начали вставать со своих мест. — Подумай хорошенько, Клайв. Послушай — сейчас вся проблема в том, что ты продавал эти титулы не один раз?
Клайв в панике озирался вокруг:
— Думаю, нам пора приближаться к выходу.
— Черт, когда же они откроют? Послушай — кто-то же выиграл аукцион, верно? Назвал самую большую сумму — так? Пусть этому парню и достанется приз.
— А мне достанутся деньги?
— Его деньги — все по закону. А остальным можно и вернуть — по крайней мере, некоторым. Сколько тебе придется возвращать — в худшем случае миллион?
Клайв с трудом сохранял спокойное лицо. Ну да, думал он, как же — возьми и верни миллион долларов. А что взамен? Туманные пять миллионов долларов Глории, которые будет трудновато взять из ее нежных пальчиков. Хотя, подумал он, может, у меня и выйдет. Какой-никакой, но шанс.
Глория заявила:
— Тебе придется удержать немного денег, Клайв. Надо же как-то продержаться первые несколько месяцев.
Для пассажиров-британцев покинуть аэропорт после перелета внутри страны проще простого — ни тебе паспортного контроля, ни таможенного досмотра, никаких препятствий. А уж в таком маленьком аэропорту, как бристольский, — и подавно: несколько шагов — и вот ты уже окружен городской суетой.
Это в теории.
В комнате для прибывающих (слишком маленькой, чтобы гордо именоваться «залом») Клайву улизнуть не удалось. Фрэнки и Паттерсон шли с ним плечом к плечу, точно их к нему наручниками приковали; Линкольн же прыгал вокруг, все угрожая двинуть ему правой и требуя от супруги сделать выбор — так, что той пришлось попросить Микки унять благоверного. На что Стречи ответила, что если они все сейчас же не угомонятся, их арестуют к чертовой бабушке.
