Словно прочитав ее мысли, Холли сказала:
– Ты так много упустила, правда? Я очень надеюсь, что ты с этим покончила.
Это было не так-то просто. Но с подачи Холли все всегда выглядело элементарным. Франсин не рассказала о том, что произошло предыдущей ночью, и рассказывать не собиралась. В конце концов, изнасилования не было. До Тедди не дошло, и, следовательно, о случившемся можно забыть, переступить через это. Франсин подумывала о том, чтобы рассказать Холли, Кристоферу и Джеймсу, который только что пришел и принес с собой бутылку шампанского, о коттедже «Оркадия», о работе, которую делал там Тедди, и о том, что его пустили туда жить, но потом отказалась от этой идеи. Возможно, ею руководили нелепые подозрения и буржуазные предрассудки, но вся эта история с коттеджем вызывала у нее тревогу. Она считала, что им, или, во всяком случае, ей, не следует там находиться.
Джеймс разлил шампанское. Он, кажется, отлично наловчился открывать подобные бутылки, потому что не пролил ни капли.
– Выпьем за твое освобождение, – сказал он.
Все выпили за нее и за Тедди, которого, как сказала Холли, надо нарядить в доспехи и усадить на белого коня. А где он, кстати? Почему не пришел с ней? Франсин ответила, что он на работе.
– Забавно, что Джулия так и не позвонила нам, – сказал Кристофер. – Ну, то есть это было бы в ее репертуаре, правда, Хол?
Холли кивнула.
– Она не знает, что Тедди спас тебя. Она, наверное, думает, что ты выбралась сама. Или нет, скорее всего она считает, что ты позвонила мне, я приехала, и ты сбросила мне из окна ключ. Так почему же она не позвонила?
– Потому что боится признаться, – сказал Джеймс, – что в конце двадцатого века заперла свою падчерицу в спальне. Все это характеризует ее как жестокую и глупую.
– Безжалостную.
– Кровожадную.
– Безумную.
– Она действительно немного безумна, – сказала Франсин. – Я это уже давно подозреваю. Но ведь невозможно сказать психотерапевту, что он псих, точно так же как нельзя сказать врачу, что у него… гм… ветрянка.
Все посмеялись над ее словами. Франсин с каждой минутой чувствовала себя все лучше. Она попросила разрешения позвонить в отцовскую контору, и на том конце женский голос опять заявил, что его обладательницы нет на месте. Холли сказала, что шампанское закончилось, и предложила пойти в паб и продолжить там празднование, а потом купить в «Сейфвее» пиццу из пышного теста. Паб был ирландским, но сейчас в нем толпились миловидные свирепые сомалийцы, живущие на пособие.
– Расист, – сказал Джеймс.
Его брат сказал:
– Холли думает, что если она скажет, что они красивы, то ее отношение к ним будет политкорректным.
Это был другой мир. И Франсин с легкой завистью говорила себе, что он ей нравится. В пабе было накурено и шумно, посетители не отличались вежливостью, но и это ей нравилось. Холли приготовила пиццу, и после обеда Кристоферу и Джеймсу, которые уже давно нашли себе работу, пришлось уехать по делам. Холли же недавно уволилась, через неделю она уезжала в экспедицию вместе с исследовательской группой, занимавшейся сохранением кораллов на островах Банггаи недалеко от Сулавеси.
– Тебе тоже не мешало бы поехать. Думаю, все места уже заняты, но я могла бы похлопотать. Или ты могла бы поработать в «Вахте Земли»[48], я как раз собираюсь к ним весной.
– Думаешь?
– Не забывай, ты спаслась. Они занимаются изучением тринидадского сухопутного краба. Не смейся, дело действительно важное.
– Я не смеюсь, Холли. Я думаю о том, что мне лучше бы пойти домой и встретиться лицом к лицу с Джулией. – Ужас, отобразившийся на лице у подруги, вызвал у нее смех. – Завтра приезжает папа. Я не могу просто так взять и уйти из дома. Не бойся, я не останусь ночевать, я пообещала Тедди, что вернусь к шести…
Холли очень серьезно проговорила:
– Франсин, не начинай все это снова. Даже с Тедди. Ни с кем.
– Что именно?
– Давать обещания, что ты будешь дома. Что будешь дома в шесть или в другое время. Не делай этого. Этими обещаниями пронизана вся твоя жизнь, так ты никогда не освободишься. Заканчивай с этим прямо сейчас. – Холли добавила с видом умудренной опытом женщины: – Пока молода.
– Ладно. Постараюсь. Я постараюсь измениться. Но я должна увидеться с Джулией и… высказать ей все.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет. Нет, спасибо. То есть было бы здорово, если б ты пошла, мне это очень помогло бы, если бы ты была рядом, но я должна справиться одна. Я должна встретиться с ней один на один, так будет лучше. Даже хорошо, что папы нет. Ты же понимаешь меня, правда?
* * *
Магазин, который отыскал Тедди, находился на Ноттинг-Хилл-Гейт. Он назывался «Извольте: дизайнерская одежда» и заявлял, что покупает и продает только первоклассную бэушную одежду. Эта часть Лондона была ему незнакома. Он не помнил, бывал ли здесь когда-либо. Тедди медленно ехал в сумраке вдоль тротуара, подыскивая место для парковки.
Казалось, что заняты все места в окрестностях. Он знал, что в это время дня оставлять машину на двойной желтой линии или хотя бы на одинарной желтой рискованно, но в одном переулке Тедди обнаружил, что небольшая зона проезжей части размечена белыми линиями. В этой зоне оставалось только одно свободное место, и оно было достаточно широким, чтобы туда встал «Эдсел».
Раз уж оказался в этом районе, решил он, надо еще раз попробовать получить деньги в банкомате. Тедди предпринял попытку, опять безуспешную, и вернулся к машине. Взяв чемодан, он пошел по Кенсингтон-Черч-стрит. Так как ближе к «Извольте: дизайнерская одежда» места для машины не нашлось, идти предстояло почти полмили. Женщина, которая ничем не напоминала Ноэль – грузная, темноволосая, со множеством подбородков, – обслуживала покупателей, и ему пришлось ждать целых десять минут, прежде чем она занялась им. Тедди нервничал, переступал с ноги на ногу, поглядывая на часы. Он уже начал понимать, что если ему хочется провести вечер с Франсин, то ни в какой Лифук ехать нельзя.
Женщина едва взглянула на одежду в чемодане, но твердо заявила, что не может принимать на комиссию нечищеные вещи. Сглотнув злость, Тедди попросил ее хотя бы посмотреть и сказать, интересует ли ее что-нибудь, чтобы он мог отдать эти вещи в чистку. Пренебрежительное выражение исчезло с ее лица, когда она увидела этикетки «Лакруа» и «Живанши». Судя по всему, сказала приемщица, одежда очень высокого качества, но ему придется все сдать в чистку – ему это и самому ясно, не так ли?
Чистка располагалась рядом, на той же улице. Тедди пришлось преодолевать сопротивление неослабевшего ветра, один раз он даже остановил его – настолько был сильный. Тедди снова открыл чемодан, вывалил костюмы и платья Гарриет на прилавок, и ему сказали, что все будет готово к четвергу. Когда он засовывал чемодан в багажник «Эдсела», то увидел знак, который не заметил раньше. Знак предупреждал, что парковка предназначена для жильцов дома и что пользоваться ею могут только те, кто имеет разрешение.
Облегчение, которое овладело им, оказалось преждевременным. Тедди сел на водительское сиденье, включил зажигание, но двигатель не завелся. Раньше ничего подобного не случалось. Он попытался завести двигатель еще раз и еще раз, но слышал только монотонное и сводящее с ума «пых-пых-пых». Прошло еще десять минут, прежде чем Тедди заметил, что у него включены фары, и одновременно сообразил, что именно поэтому машина не заводится. Аккумулятор. Он посадил аккумулятор.
Кейт знал бы, что делать, да и Найдж, и Кристофер тоже, а вот он – нет. Тедди смутно помнил, как Кейт в подобных случаях произносил словосочетание «провод для прикуривания», но что это такое, не представлял. Единственное, что остается, – это найти автосервис и попросить, чтобы ему завели машину.
Хотя время только приближалось к четырем, было темно. Ветер рвал воздух и нес с собой дождь. Шлепки воды на лобовом стекле «Эдсела» перемежались со струйками. Люди, наклонившись вперед и плотнее запахнув одежду, преодолевали сопротивление ветра. Какая-то женщина пыталась вернуть в правильное положение черный зонт, который вывернул наизнанку ветер. Тедди сидел в машине и считал деньги, все, что у него было. Двадцать четыре фунта и немного мелочи. А что, если в автосервисе за эту работу попросят двадцать фунтов? Ведь это вполне возможно. Они с тем же успехом могут запросить пять или сорок. Тедди плохо представлял, как поступить.
Ему больше ничего не остается, как бросить здесь «Эдсел», поехать домой и подумать. Вернуться сюда завтра. А тем временем придумать, где взять деньги. Может, продать кое-что из серебряной и стеклянной посуды Гарриет? Или из ее украшений? Вещи не краденые – ведь он пока не крал их, – так что ювелир не найдет их в списке краденого. Чемодан надо оставить в багажнике. Нет смысла мотаться с ним туда-сюда. Тедди пришлось сражаться с ветром, чтобы открыть дверцу машины, а потом – чтобы идти по тротуару.
