– Где?
Помехи.
– По шестнадцатой, наверное, уже на шоссе. Его уже видели у кооператива. Терк сейчас там.
– Кто-то сообщил патрульным?
Помехи.
– Да.
Я немного подождал – вполне возможно, Вик все еще ловила сигнал. Помехи, а затем прорвался слабый сигнал:
– Я еду 180 в час, и если бы этот засранец был здесь, я бы его уже поймала.
Помехи, а затем я слушал, как она сбавила скорость пятилетнего старика до 160, все еще держа рацию другой рукой.
– Я еду обратно, но если он правда там, то у него огромная фора.
– Мы возьмем его с другой стороны. Первая линия, конец связи. – Я повесил рацию и наклонился, чтобы увидеть Генри. – Ты со мной?
Он кивнул и повел Лонни обратно в дом. Лонни схватил колеса, чтобы остановить коляску.
– Иди, я сам заеду в дом. Да, так и есть. – Потом он опустил руки и протянул мне винтовку. – Возьми.
Я взял оружие, а Генри забрал черную пластиковую коробку, посмотрел на Лонни, кивнул и зашагал к пассажирской двери. Я пошел к машине, но остановился.
– Лонни, ты рассматривал эту коробку?
– Да, – продолжал улыбаться он.
– Там есть надписи рядом с дырками от пуль. – Он кивнул и все так же улыбался. – Чей это почерк?
– Тебе он должен быть знаком.
– Лонни, у меня мало времени…
– Nedon Nes Stigo, Тот, Кто Снял Ногу.
Люциан.
– Раньше он стрелял тут с нами. Однажды мой отец поспорил с ним, что он не попадет в такую маленькую мишень, как коробка, на расстоянии в триста семьдесят метров, но он попал. Да, так и есть.
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.
– Спасибо, Лонни.
Я залез в машину, потянулся к ремню безопасности и жестом попросил Генри сделать то же самое. Он положил черную коробку у своих ног и держал винтовку в руках так же непринужденно, как и в вертолете Омара. К тому времени, как мы добрались до конца дороги штата, которая соединялась с главной трассой, мы набрали уже больше ста пятидесяти с включенными сиренами и мигалками. Но для того, чтобы добраться до другой стороны резервации, нам все равно нужно больше двадцати минут, и мои пальцы крепче сжали руль. Я сосредоточился на дороге, когда мы миновали поворот к Паудер.
– Думаю, он едет в нашу сторону.
– Из-за того, что спрашивал в больнице о том, как переехать в резервацию?
– Это моя лучшая догадка.
Генри схватился за приборную панель, когда центробежная сила крутого поворота чуть не столкнула нас в канаву.
– Что Лонни сказал о надписях на коробке?
– Что это Люциан… Ты не слышал об этом?
– Я не спрашивал.
– Видимо, это было давно, раз Люциан стрелял еще с отцом Лонни. – В следующий момент Генри открыл что-то похожее на набор для чистки, вытащил два длинных стебля и начал соединять их вместе. – Что ты делаешь?
– Чищу винтовку.
– Это улика.
– Нет, это оружие.
Даже на нашей скорости потребовалось время, но мы наконец-то добрались до северного конца Паудера, когда на горизонте появился другой автомобиль, тоже на большой скорости. Издалека было сложно судить, но спустя мгновение я увидел огни и схватил рацию.
– Вик, это ты?
Помехи.
– Черт, да. Куда же подевался этот поганец? – Я замедлился и остановился. К этому времени она уже встала напротив нас и опускала стекло; ей пришлось крутить ручку. Я отключил сирену, и Вик высунула голову в окно. – Что теперь?
Я подумал.
– Ну, если он не поехал по 16-й к Шеридану, то главная дорога – Паудер-Ривер.
– Север или юг?
– Мы на юг, ты на север.
Она исчезла в клубящемся облаке синего сгоревшего бензина и дыма от шин еще до того, как я успел закончить предложение. Может, если я куплю ей новую машину… Я развернул Пулю и очертил свою полоску, направляясь обратно к Паудер. Когда мы добрались до поворота, на севере виднелось только дрейфующее облако грязи, затуманившее гравийную дорогу вдалеке. Мы повернули на юг, едва удерживая контроль над Пулей. Я сбавил обороты и снова нажал на газ, когда мы проскользнули первый поворот почти боком и задели несколько почтовых ящиков. Я заметил, как Генри старался удерживать Шарпс, а другой рукой искал ремень безопасности.
– В чем дело? – спросил я.
– Просто пристегиваюсь. Таков закон.
Я первый раз долго вел Пулю на большой скорости; раньше у меня не было на это причин. Машина была тяжелой, но я удивился ее проворству.
– Ну все, теперь можешь разбиваться. – Генри пристегнул ремень и изучал дорогу впереди, пока я смотрел перед собой. – Вдалеке пыль.
Если это Джордж, он только съехал с трассы. Мне пришла мысль.
– Как думаешь, у него там есть рация?
Генри смотрел на меня, пока я справлялся с очередным поворотом на дороге, а потом еще с одним.
– Это бы объяснило, почему он съехал с трассы штата.
– Есть еще кое-что.
– Что?
– Где-то здесь старый дом Эсперов, тот, в котором жил прапрадед Реджи. Мне говорила о нем Вонни. Она купила там кучу недвижимости, потому что там собираются строить электростанцию.
– Как там ваш роман?
– Не спрашивай. – Я почувствовал его неодобрительный взгляд, когда мы пересекли ограждение для скота и на мгновение поднялись в воздух. Мы направились к резкому повороту впереди, и Генри снова взялся за приборную панель. – А я думал, вы всегда считали, что сегодня можно умирать.
– Это слова Неистового Коня, которого часто цитируют неверно.
После поворота дорога выровнялась, и я смог задействовать все десять цилиндров. Стрелка спидометра снова поползла к ста тридцати, и шины будто плыли по грязи. Мои яички словно переместились куда-то в грудную клетку, и это не очень приятное ощущение. Если бы мы не справились с поворотом на такой скорости, то наверняка бы умерли.
– Вот черт, – это все, что сказал Генри.
Мы доехали до следующего поворота на скорости около ста шестидесяти, и тошнота в животе росла по мере того, как законы геометрии воздействовали на занос автомобиля. На любой разумной скорости это был не такой уж крутой поворот, ничего достойного сопливых песен, но мы врезались боком грузовика в красную глинистую насыпь. Когда нас отбросило от стены, я переключился, и Пуля полетела к реке. Я слегка повернул, пытаясь контролировать машину, и с дороги соскользнуло только левое заднее колесо. Пикап слегка накренился назад к центру, где мне стало легче, и мы сразу же вылетели на следующую полосу. Генри посмотрел на меня, пока боковое зеркало билось о его дверь.
– Ты хочешь убиться? Давай тогда со своей стороны, ладно?
У Джорджа, очевидно, тоже были проблемы с этим поворотом – его боковое зеркало загремело под колесами Пули. Мы неплохо его нагнали. В следующий раз мы увидели, как он поднялся на вершину холма и сразу же проскочил через забор для скота справа от него. Дорога продолжала неуклонно подниматься, пока мы не добрались до того же места, и я немного сбавил скорость, потому что по ту сторону мог быть склон. И хорошо, потому что дорога действительно резко сворачивала вправо, и там был немаленький спуск. А вот Джордж этого не сделал.
Было видно, где «Тойота» боком проехала через забор, прихватив с собой бо́льшую часть колючей проволоки и старых столбов. Маленький пикап явно перевернулся, но снова приземлился на колеса, и Джордж все еще ехал по низине, где пастбище заканчивалось воротами. Если бы мы не сбавили скорость, то добрались бы туда раньше и упали бы в реку, идущую на восток с подъемом чуть больше двух метров, а шириной в два километра. Эту часть реки вполне можно было назвать «обширной, но поверхностной». В этом направлении не было ничего, кроме поворотов к трассам Берлингтон-Нортерн и Санта-Фе. Больше ему некуда было ехать. Он не мог повернуть назад и попытаться подняться на холм, с которого только что скатился, а река преграждала ему путь слева, где, может, было мало воды, зато грязь была бездонной. Ему придется ехать к воротам, и мы окажемся там раньше.
Я немного сбавил скорость, раз теперь на нашей стороне были время и топография. «Тойота» то и дело выскакивала из-за холмов и полыни. Джордж сидел за рулем, пытаясь вести пикап по относительно прямой линии, его голова билась о крышу на каждом подъеме. Я поежился при мысли о том, что теперь стало с его ногой, челюстью и другими травмами.
