– Нет, – прервал меня Кеньон, – я постараюсь что-нибудь придумать. Но вы уверены, что вам удастся его разговорить?
– Я менеджер по продажам, – ответил я, – разговаривать с людьми – моя профессия.
Я остановился в своей любимой кофейне Starbucks и успел до закрытия наскоро проверить кое-что в Интернете. Через полчаса я встретился с Кеньоном недалеко от здания Entronics в другом кафетерии, который работал всю ночь. Было чуть позже одиннадцати. За столиками сидели несколько пьяных молодых людей в бейсболках с эмблемой команды Rex Sox и в штанах с заниженной талией, из которых вызывающе торчали резинки семейных трусов. Напряженно выглядевшая парочка, шипя друг на друга, ссорилась за столом. Бомж, окруживший свой столик сумками с добычей из мусорных бачков. Нетипичная публика для места, где продают пончики.
Кеньон был одет в темно-голубой спортивный джемпер и свободные брюки. Он выглядел усталым. Мы заказали по большому стакану кофе, после чего он провел меня на задворки, где стоял новенький белый мини-вэн. Он открыл заднюю дверь, и мы оба забрались внутрь. Кеньон включил потолочный светильник.
– Это все, что мне удалось собрать за столь короткое время, – сказал он, протягивая мне моток проводов.
– Курт прекрасно знает, как искать спрятанные микрофоны и передатчики, – сказал я.
– Наверняка, – ответил Кеньон, – поэтому не подходите к нему слишком близко.
– Я постараюсь.
– Тогда все должно быть в порядке. – Он критически взглянул на мою футболку. – У вас есть что-нибудь с длинными рукавами?
– С собой нет.
Он снял с себя джемпер.
– Наденьте это. Вернете как-нибудь при случае, хорошо?
Если я останусь жив, то с превеликим удовольствием.
Я кивнул.
– Снимите футболку.
Я снял. Он приклеил передатчик к пояснице с помощью широкой клейкой ленты и обернул ее вокруг моей груди. Клей был настолько сильным, что я не сомневался: когда придется снимать ленту, я сорву с груди все волосы.
– А он не заметит ваших людей? Не забывайте, он же профессионал.
– Они тоже.
Я вдохнул полную грудь воздуха и медленно выпустил его наружу.
– Как думаете, это сработает?
– Передатчик будет работать, я уверен. А вот насчет всего остального – здесь все зависит от вас. Сможете вы с этим справиться или нет – не знаю. И это меня очень беспокоит.
– Я справлюсь, – сказал я, – а здесь есть, в случае чего, тревожная кнопка?
– Мы будем следить за тем, что вы передаете. Когда вам понадобится подмога, просто скажите ключевую фразу. Давайте заранее о ней договоримся. И мы тут же примчимся.
– Фраза? Как насчет «У меня нехорошее предчувствие»?
– Пойдет, – ответил он. – Что ж, хорошо. Мы готовы.
Приготовления к встрече с Куртом заняли у меня еще сорок пять минут. Я запарковался на задворках закрытой на ночь автозаправочной станции и вытащил все необходимое из багажника своей машины.
Почти все здание Entronics было погружено во тьму, лишь в нескольких окнах мелькал свет. Наверное, уборщицы. Возможно, несколько сотрудников, которые засиживались допоздна – как Фил Рифкин в свое время.
Неожиданно я увидел свет в окнах своего кабинета в углу здания на двадцатом этаже. Я был уверен, что выключил свет, когда уходил из офиса. Уборщица обычно приходила в девять-десять вечера, так что это была не она. Не в час ночи.
Должно быть, это Курт. Он ждал меня.
00:45 ночи.
Я вошел в кабинет за пятнадцать минут до условленного времени. Поставил свою спортивную сумку и кейс. Свет в кабинете уже горел. Компьютер был включен.
Полагаю, за ним сидел Курт, но что ему было нужно?
Я подошел к столу, чтобы взглянуть на экран монитора, и услышал голос Курта:
– Ты принес то, что обещал? Давай побыстрее с этим покончим.
Я обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.
– Где гарантия, что Грэм действительно там, где ты скажешь?
– В этой жизни нет никаких гарантий, – сказал Курт, – боюсь, тебе придется поверить мне на слово.
– А зачем тебе вообще нужна эта деталь? – спросил я. – Это же просто кусок металла.
– Она мне не нужна.
– Тогда зачем ты согласился на эту сделку?
В последний момент он заколебался. Я сотни раз встречался с этим в бизнесе. Сколько потенциальных клиентов в последний момент, перед тем как поставить свою подпись на бумаге, начинали дрожать и нервничать. Обычно, заметив такое поведение, я помогал им принять решение, предложив какой-нибудь неожиданный бонус, приятный сюрприз. Почти всегда это срабатывало. Этот момент нельзя было упускать.
– Зачем? – повторил Курт. – Чтобы вал не попал в руки к копам. Не то чтобы я не смог с этим справиться, если бы такое вдруг произошло. И не то чтобы мои приятели в полиции не смогли бы случайно «потерять» эту улику против меня. Но я люблю все делать основательно.
– А с чего ты решил, что копы вообще поймут, что это такое?
Он пожал плечами:
– Возможно, и не поймут. Ты прав.
– Может быть, они никогда не узнают, что это – запчасть от разбившегося «порше».
– Ну, уж это-то они смогут понять. Все, что требуется – это один умненький и внимательный полицейский, который найдет следы ртути или чего-то там еще. Или обратит внимание на характер повреждений – я сам толком не знаю. Меня это не волнует. Но зачем рисковать? Ведь мы же можем договориться. И с миром разойтись каждый в свою сторону.
Я кивнул.
У меня получилось.
Этого было достаточно. Я даже не собирался продолжать разговор – этих слов было достаточно, чтобы признать его виновным.
– Я очень рискую, – сказал я.
– Вся жизнь – это большой риск. Давай сюда деталь.
Я надолго замолчал. Марк Симпкинс говорил: «Настоящие мастера продаж могут, если нужно, целыми днями молча сидеть и выжидать. Это очень непросто. Всегда хочется что-то сказать. Но не поддавайтесь соблазну! Держите рот на замке».
Выдержав паузу столько, сколько считал нужным, я открыл спортивную сумку. Вытащил деталь, которую предварительно завернул в полиэтиленовую пленку и заклеил скотчем, и передал ее Курту.
– Хорошо, – сказал он и, подцепив кончик скотча, развернул несколько слоев пленки, освободив вал. Остатки полиэтилена он бросил на пол и, любуясь, взвесил на руке толстый стальной стержень с U-образным наконечником.
– Теперь, – сказал я, – говори, где Грэм.
– Знаешь, где находится старый сборочный завод «Дженерал Моторс»?
– На Вестерн-авеню, в полутора километрах отсюда или около того?
– Верно. Там есть заброшенная стоянка. – Он передал мне маленький ключик – видимо, от багажника. – Забавно, что жизнь человека может зависеть от маленького кусочка металла, – сказал Курт и медленно двинул к большому окну. – Как автоматная очередь. Она может спасти тебе жизнь. – Он смотрел в окно и вдруг неожиданно повернулся ко мне. – Или убить тебя. – И швырнул вал рулевого управления в окно.
Стекло разбилось с громким звоном, миллионы осколков усеяли ковер.
– Дешевое закаленное стекло, – прокомментировал Курт, – при строительстве такого красивого здания следовало использовать хотя бы ламинированное стекло.
– У меня нехорошее предчувствие, – сказал я в спрятанный микрофон.
«Давайте уже, мчитесь сюда со всех ног», – мне хотелось закричать изо всех сил.
– Боже, – закричал я, – что, черт возьми, ты делаешь?
В кабинет ворвался холодный ветер с каплями дождя.
– Послушай, – сказал Курт. – Последнее время тебе пришлось многое пережить. Неожиданный взлет к вершинам бизнеса. Все давят на тебя, ты пытаешься спасти подразделение – еще не зная, что все это – лишь уловка. Игры где-то далеко наверху. Ты узнал правду, и это стало последней каплей.
Мне очень не понравилось, как он все это говорил, но я понимал, к чему он клонит.
– А теперь из-за тебя сто пятьдесят человек будут уволены. Да, это огромный стресс. Ты тоже останешься без работы, а твоя жена беременна. Так что ты найдешь единственный разумный выход из своего отчаянного положения. Ты выпрыгнешь из окна. Тебе не кажется, что сегодня чудесный день, чтобы умереть?
Ветер метался по кабинету, раздувая бумаги, сбил рамки с фотографиями со стола и со шкафа. Я чувствовал на лице влажные холодные капли дождя.
– Говори только за себя, – ответил я.
Быстро сунув руку в спортивную сумку, я вытащил кольт Курта. Армейский полуавтоматический пистолет сорок пятого калибра.
Увидев его, Курт улыбнулся и продолжал говорить так, словно я наставил на него палец, а не оружие.
– Ты оставил предсмертную записку, – спокойно сказал он, – в своем компьютере. Такое в наши дни случается все чаще и чаще.
