А потом он убил меня - Натали Барелли

сторона, брошенная жена. Я знаменита, меня все любят — ну, то есть любят те, кто пока еще не забыл. Джима же, с другой стороны, разоблачили как неверного, вороватого, распутного, кровожадного и лживого мужа, который обманом тянул большие деньги из правительственных учреждений. А правительственные учреждения, как показывает практика, такого не любят.

После показаний Терри никто не захотел копаться в деталях. Никто не пытался восстановить доброе имя Джима. А значит, никто даже близко не подобрался к истории с морской прогулкой. Да и какое она вообще имеет значение, если Джима мы не убивали? Ну не судьба ему была умереть в ту ночь! И всем наплевать, брала ли я напрокат хоть машину, хоть катамаран, хоть черта в ступе.

В тот день, когда меня отпустили на все четыре стороны, адвокат сделал от моего имени короткое заявление для собравшихся перед зданием суда журналистов, пока я молча топталась рядом. Когда мой защитник замолчал, я оглянулась и увидела ее. Она стояла в нескольких футах от нас и помахала мне с непроницаемым лицом. Едва заметно помахала, но я знала: это своего рода предупреждение. Она будто говорила: «Помнишь меня? Я все еще здесь». В ответ я воззрилась прямо на нее, мысленно ответив: «Гори в аду, Кэрол», — и отвернулась.

Сэма я игнорировала достаточно долго, чтобы он перестал меня одолевать, но еще один раз мы все-таки встретилась. Он стоял в метро на платформе, буквально в нескольких шагах от меня, обнимая за плечи миниатюрную брюнетку с милыми ямочками на щеках. Мне стало легче оттого, что они снова вместе, он и Барбара. Сэм видел меня, но не узнал, и я просто ушла.

Есть и еще кое-что. Все эти месяцы, чтобы скоротать время, я думала о Фрэнки, единственном человеке, который в меня верил, и хотела, чтобы он мог мною гордиться. А потому засела за стол, вытащила свои блокноты в кожаных переплетах, открыла ноутбук и совершила подвиг, на который не считала себя способной. Я написала роман. Уничтожила все, что напридумывали мы с Сэмом, включая идиотский зеркальный абзац, и начала с чистого листа.

Это история о женщине, которая очнулась в больнице после того, как ее сбила машина, но она этого не помнит. Единственное оставшееся у нее воспоминание о жизни заключается в том, что она кого-то убила, хоть и не знает кого и почему. Роман повествует об одержимости и чувстве вины, и я написала его так, будто сам Бог водил моей рукой. Текст просто излился из меня, и я посвятила его Беатрис.

Я больше ее не вижу. Не знаю, что это было, когда она явилась мне в последний раз, галлюцинация или правда. Но когда Джим сжимал мне шею, я увидела Беатрис в блеснувшем на долю секунды свете. Она стояла где-то на периферии зрения, улыбалась, а когда мой мир стал погружаться во тьму, я заметила, как она быстрым движением подняла палец, и раскаленная крышка от кастрюли полетела Джиму на ногу.

«Прости меня», — написала я в посвящении.

«Следы на воде», вот как я назвала свой роман. И он отлично пошел, учитывая предыдущую шумиху. Убить человека и предстать перед коллегией присяжных — это, как выяснилось, отличный рекламный ход, даже если тебе в результате не предъявили никаких обвинений. Спрос на книгу такой, что только успевай допечатывать. И все считают, что рекламная кампания в «Твиттере» была гениальной.

* * *

— Вот и ты.

Мой симпатичный жених приветствует меня широкой улыбкой. Волна нежности поднимается в груди, когда я целую его в щеку. Он берет в ладони мое лицо, касается губами моих губ, и по спине бегут мурашки удовольствия.

— Давно ждешь? — спрашиваю я.

— Нет, не очень, — говорит он, выдвигая стул, чтобы я могла сесть.

— Эмма Ферн?

Сесть я не успела, поэтому оборачиваюсь и вижу стоящую рядом элегантную даму. Она улыбается.

— Да, здравствуйте. — Я протягиваю руку.

— Так приятно вас встретить! Слышала, что вы переехали в Порт-Джефферсон. Очень рада! Просто хотела сказать, что обожаю «Следы на воде».

— Спасибо, — говорю я и делаю движение, чтобы представить своего жениха, а дама поворачивается к нему со словами:

— Выдающийся экономист, конечно же. Мы с мужем хорошо знакомы с вашей работой.

Терри пожимает ей руку, сияя улыбкой, и в этот момент я будто исчезаю, причем никаких возражений у меня нет. Выпав из разговора о политике и экономике, я сажусь и смотрю в окно, за которым волны тихо плещутся у бортов лодок.

* * *

Мне очень здесь нравится. Большинство считает, что я сошла с ума, раз живу тут после случившегося. Но на самом деле в тот вечер я освободилась. Да, теперь я по-настоящему свободна и люблю это место. Люблю настолько, что мы купили тут домишко по соседству с тем, что принадлежит Фрэнки.

Когда вышли «Следы на воде», я решила, что оставлю писательскую карьеру. Может быть, займусь огородничеством. Я еще достаточно молода, чтобы завести детей, и мы с Терри мечтаем создать семью.

Мы вместе делаем ремонт в нашем новом доме и похожи на картинку с рекламы ипотечного кредита: краска в волосах, пастельные разводы на стенах и вид на залив вдали. Я вижу себя в будущем. Вот мы в окружении троих детей, естественно на кухне. Я готовлю завтрак. Терри, мой талантливый, умный муж, собрался на работу, в руке у него дипломат, он целует меня на прощание, а я смеюсь ему в волосы, потому что наш пес уже вскочил, намереваясь украсть один из приготовленных для детей тостов с клубничным вареньем. Вот такая я теперь, решаю я. И всегда была такой. Просто на время забыла об этом.

Но потом случается кое-что невероятное.