Все это время ложа компаньонов скрывала то, что Виллар считал своей главной, и самой опасной, тайной. «И тогда Виллар из Онкура откроет тебе свое величайшее знание, потому что есть место на земле, где скрыт забытый вход, известный лишь великим древним греческого мира, который позволит тебе побывать в недрах Земли».
Сама по себе церковь выглядела весьма необычно. Это местами обветшалое строение, представлявшее собой смешение стилей, не походило ни на один парижский храм, а размером было со скромную деревенскую церквушку. От улицы его отделяла черная решетка, а паперть напоминала обычный парижский двор. В левой части фасада выдавались вперед остатки старого готического портика. Он выглядел неуместным, словно носовая фигура на корабле, нарушающая его пропорции. Над основным фасадом, построенным много позже, белым и гладким, возвышался треугольный фронтон с дорическими пилястрами по бокам. Северную стену укрепляли пять гладких контрфорсов, а с южной стороны возвышалась башенка с колокольней.
В это время суток ворота, выходившие на паперть, были уже заперты. Внутри был припаркован грузовичок, а за ним, справа от портала, виднелся старый колодец, покрытый ржавой решеткой.
Слева от входа висела табличка, рассказывающая об истории церкви. Она также упоминала о «чудотворном колодце».
Ари сделал шаг назад. Судя по расположению почти полностью разрушенного старого фасада, часть того, что находилось когда-то за стенами здания, теперь оказалась снаружи. Это касалось и пресловутого колодца, на который сейчас уставились остолбеневшие Ирис, Ари и Кшиштоф.
— Думаешь… думаешь, Виллар говорил об этом колодце? — прошептала Ирис, наклонившись к Ари.
— Во всяком случае, колодец — это вход в подземный мир. К тому же он здесь как-то некстати. Откуда посреди церкви взялся колодец? И почему его считали чудотворным?
— Да. Немного странно, что когда-то он был внутри, а потом переднюю стену возвели за ним… словно хотели, чтобы он очутился снаружи.
— Жаль, что церковь закрыта. Хотелось бы посмотреть поближе.
Ари осмотрелся. Ни души. Он ухватился за столбик ограды, подтянулся и перебрался через решетку.
— Идите сюда!
— Уверен?
— Поторапливайтесь!
Залевски помог Ирис перелезть через решетку, потом в свою очередь перебрался на паперть. Они поспешили спрятаться за грузовичок, чтобы укрыться от взглядов и рассмотреть колодец вблизи.
— Он забит землей, — прошептал Ари. — Смотрите, здесь даже трава выросла. Похоже, его не открывали уже несколько веков.
— Что будем делать? — спросила Ирис.
— В каком смысле?
— Ну, я не знаю… Разве ты не хочешь посмотреть внутри?
Ари вытаращил глаза:
— Ты никак свихнулась? Мадам боится перелезать через ограду, а теперь ей не терпится спуститься в колодец?
— Вот именно! Раз уже мы сюда залезли, глупо не посмотреть, что внутри!
— Но послушай, Ирис, колодец забит землей. Не станем же мы копать яму посреди Парижа. Это не самое укромное место! К тому же нам нужны инструменты, чтобы поднять решетку и чтобы раскопать колодец…
Ирис задумчиво поморщилась.
— Можно прийти сюда попозже, когда будет поменьше народу. Кшиштоф, у вас в машине наверняка найдутся инструменты?
— Полагаю, найдутся.
— Иногда я думаю, что ты еще более чокнутая, чем я, — поддел ее Ари.
— Ладно, пошли!
— Смотрите! — позвал их Залевски, проходя справа от колодца. Незачем перелезать через ограду, здесь есть дыра!
Пройдя между деревьями, они незаметно выбрались на улицу, словно трое ребятишек, прогуливающих школу, и отправились на подземную стоянку.
Незадолго до полуночи Ари, Ирис и телохранитель вернулись обратно с инструментами, которые нашлись в машине: парой отверток, ломиком и старым карманным фонариком.
Столицу окутала непроглядная тьма, между зданиями гулял холодный ветер. Улица Святого Юлиана Бедняка была тиха и пустынна. Фонари отбрасывали на землю желтые круги, а церковь при свете прожекторов в сквере Вивиани казалась кораблем, выходящим из тумана.
Справа, за платанами, там, где находился колодец, паперть была окутана тьмой. Пробравшись через дыру в конце решетки, они укрылись за грузовиком и осмотрели старый колодец у церковной стены.
На ржавой решетке стоял огромный металлический вазон с цветами. Ари попробовал было его поднять, но он оказался слишком тяжелым, так что даже вдвоем с Залевски им не удалось его сдвинуть.
— Есть только один выход, — прошептал Ари.
Он бросил взгляд на улицу, убедился, что поблизости никого нет, и встал на колодец, чтобы ухватить вазон сверху. Кшиштоф помог ему, и они наконец стащили его на землю.
Спрыгнув с колодца, Ари пригляделся к винтам, которыми была закреплена решетка.
— Винты с плоскими головками, но им сто лет в обед! — пробурчал он. — Не так-то просто будет их вытащить.
Ари выбрал самую широкую отвертку. Винты так проржавели, что невозможно было вставить ее в шлицы, и ценой невероятных усилий ему удалось вытащить только три винта из двенадцати.
— Не выходит!
— Может, проще взломать решетку? — предложил Кшиштоф.
Телохранитель подсунул ломик под край крышки и после нескольких попыток выломал-ее. Втроем они стащили решетку на землю.
— Теперь остается только копать. Вот только без лопаты далеко не уедешь… — прошептал Ари, оглядываясь по сторонам в поисках замены.
Ирис подняла камень и принялась рыхлить им землю, которой был забит колодец. Не придумав ничего лучше, Ари и Кшиштоф последовали ее примеру. Понемногу земля становилась рыхлой и влажной, и они рассыпали ее по булыжникам у себя под ногами.
Вдруг в конце улицы взревел мотор.
Ари вырвал у Ирис камень, схватил ее за плечо и заставил пригнуться. Залевски спрятался за колодец.
Машина медленно проехала мимо церкви и скрылась. Ари выждал несколько секунд, подобрал камень и снова взялся за работу.
Они выбрали уже около метра земли и, стараясь не шуметь, продолжали копать, пока из колодца не послышался лязг металла.
Ари поднял глаза:
— Похоже, я наткнулся на что-то твердое.
Он торопливо смахнул землю рукой. Под ней оказалась плоская железная крышка.
— Есть!
С удвоенным рвением они выгребли из колодца остатки земли.
— Наверно, достаточно, — прошептала Ирис. — Попробуйте поднять крышку, ребята.
Не найдя ни ручки, ни кольца, ни какой-либо выемки, Ари хотел было просунуть пальцы в зазор, но он был слишком узким.
— Держи, — сказала Ирис, протягивая ему отвертку.
Он выскреб землю вокруг крышки и попытался подсунуть под нее отвертку. Раз за разом она срывалась, едва не вспоров ему ладонь. Он подул на пальцы, пытаясь их согреть, и сделал очередную попытку. Постучав по концу отвертки, он в конце концов загнал ее под крышку. И нажимал сперва осторожно, потом все сильнее, пока край не поднялся. Тут уже Кшиштоф сунул пальцы в отверстие и изо всех сил потянул.
— Да она что, из чугуна? Просто неподъемная!
Колодец откликнулся гулким эхом.
Ари толкал крышку с другой стороны. Вместе они отодвинули ее на край колодца.
Было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь внутри. В нетерпении Ари вытащил карманный фонарик, включил его и посветил вниз.
Колодец оказался сухим, глубиной около десяти метров и, насколько можно судить, глядя сверху, с земляным дном. В каменную стенку были вделаны заржавленные скобы.
— Имей в виду, Ари, я туда не полезу, — предупредила Ирис.
— Ты же сама рвалась в бой!
— Беру свои слова обратно. Ни за что не полезу, и точка.
— Разве ты не хочешь узнать, куда он ведет? Открыть тайну Виллара из Онкура?
— Ты мне расскажешь.
Ари покачал головой:
— Так и быть. Кшиштоф, вы остаетесь с ней.
— Нет, я спускаюсь с вами.
— Лучше покараульте колодец. Не хотелось бы оказаться замурованным. И что бы ни случилось, я рассчитываю, что вы меня вытащите оттуда.
Телохранитель скрепя сердце согласился:
— О'кей. Но будьте осторожны. После всего, что мы пережили за последнее время, было бы обидно…
— Успокойтесь.
Он глубоко вдохнул, заглянув в колодец:
— Ладно, я пошел.
— Береги себя, — напутствовала его Ирис.
Зажав в зубах фонарик, он начал спускаться.
Хватаясь за ледяные перекладины, он погружался в темную скважину. Чем ниже, тем холоднее становился воздух. Пальцы мерзли, и вскоре он пожалел, что не захватил перчатки. Но сама мысль, что он вот-вот проникнет в тайну Виллара, согревала его, и он без колебаний продолжал спуск.
Казалось, прошла целая вечность. По длинному каменному жерлу разносился гулкий звук от его шагов, и он едва ли не слышал стук собственного сердца.
