стул. Подмазов кивнул и сказал:
— Я не буду сейчас включать диктофон с записью, там много лишнего, больше для протокола. Расскажу сам. Тем более, что следствие вел я.
В комнату, тихо ступая, вошла Алина. Я и не знал, что она здесь. Лицо ее было серого землистого цвета, глаза провалились. Она приблизилась ко мне, схватила меня за голову и прижала к себе.
— Лешик, я думала, что сойду с ума, — прошептала она мне на ухо и всхлипнула, слезинки упали мне на шею и покатились вниз, за воротник. Мне было щекотно, в горле появился противный комок.
— Ну вот, теперь собрались все, — сказал Подмазов. — В тот день, когда я выслушал вас в первый раз, Алексей Викторович, перспективы что-либо выяснить представлялись мне весьма туманными. Но когда взорвали ваш автомобиль, я понял, что прошлое добралось до настоящего и медлить нельзя. Я не выскочил из кабинета, не побежал никуда в первый день. Я много думал, анализировал, сопоставлял. В конце концов, я решил зацепиться за новое и, пожалуй, весьма странное обстоятельство — появление девушки Селены на месте происшествия. Конечно, она могла быть случайным человеком в этой истории. И если это так, подумал я, то выяснится это тоже очень быстро. Первое, что заставило меня буквально вздрогнуть — фамилия. Ты, Леша, знаешь ее фамилию?
Я пожал плечами и мотнул головой:
— Нет.
— Максимова. Та женщина, Тамара, которую жестоко убили, тоже носила фамилию Максимова. У меня был огромный список фамилий людей, которые, так или иначе, фигурировали в деле твоего отца. Но мало ли Максимовых, подумал тогда я и начал тянуть ниточку из клубочка. И вот за этой ниточкой сразу потянулась вереница людей и событий из того далекого прошлого. Я занялся изучением материалов дела твоего отца. Выяснилось, что у Тамары Максимовой была дочь, которую после гибели матери пришлось передать органам опеки, так как бабушка девочки тяжело заболела. Имя у девочки было редкое, запоминающееся — Селена.
Итак, ошибок здесь уже быть не могло. У тебя на пути появилась Селена Максимова. С какой целью? Проследив за ней, я не обнаружил никаких настораживающих моментов. Она ездила в больницу, гуляла по городу, встречалась с тобой. И в то же время, ее появление стало спусковым крючком всех последующих бед.
Подмазов посмотрел в сторону Бородича. Тот сидел, сгорбившись, с закрытыми глазами.
— Так вот, — продолжил сыщик. — Вторая, параллельная версия, которую надо было изучить — бизнес. Там, где деньги, всегда много лжи, много преступлений. И я бы никогда не обратил внимания на Виталия Ивановича, если бы не его бизнес тех времен. Сделанный на крови и грязи лихих девяностых, бизнес его, однако, был весьма шатким и небезупречным с точки зрения закона. Чтобы стать крепко на ноги и спокойно спать, нужны были большие денежные вливания. Когда ваш отец, человек очень доверчивый, оказался за решеткой, он безоговорочно подписывал любые документы, которые ему подсовывал дружок Бородич. И таким образом, он его попросту разорил. Но при этом его дела резко пошли в гору. Вы с Алиной стали нищими, благодаря…
— Ложь! — закричал Бородич. — Все ложь! Я деньги отдавал адвокатам.
— Полноте, — поморщился Подмазов. — Та парочка адвокатов, которых вы нанимали, гроша ломаного вам не стоили. Вы их потом пристроили к себе на работу юристами. Но зато вы обеспечили себе легальный многовекторный бизнес. Взамен вы потчевали сироту с теткой мелкими продуктовыми подачками и копеечными суммами денег. Жадность. Бывает такой порок.
— Они моя семья! — опять взбеленился старик. — Все, что у меня есть — для них. Мне ничего не надо!
— Да, теперь, может, и не надо. Теперь, вы были уверены, они ваша семья. И если не молодость, то старость хотя бы — удалась. Увы! За всем этим стояла, как выяснилось, не только жадность, но и ее величество зависть и месть.
— Кому месть? — спросил я.
— Вашему отцу, Алексей Викторович. Месть за безответную любовь. Как ни прискорбно об этом говорить — к Тамаре Максимовой. Задолго до встречи с вашим отцом Тамара познакомилась с Бородичем, но идти на близкие отношения с ним она не захотела, предлагала ограничиться дружбой. Об этом мне поведала ее подруга Вера Тихонова. Она же впоследствии и забрала Селену из детдома к себе в Москву. Смириться с тем, что его любовь «досталась» Виктору Соболеву, его более успешному партнеру по бизнесу, Виталий Иванович не смог. При этом все эти годы господин Бородич, убив женщину, которая не ответила когда-то на его любовь, старательно рядился в костюм великого добродетеля.
Я слушал Подмазова, и земля, казалось, уходила у меня из-под ног. Глянул на Алину — она сидела, закрыв ладонями глаза. Рушился мир, в котором мы прожили все эти годы, на мелкие осколки. Одна драма сменялась другой, еще более чудовищной.
— Свою Тамару он убил сам! И галстук его был у нее на шее, — огрызнулся Бородич. Как-то неуверенно огрызнулся.
Подмазов поднял палец и сказал:
— У этого галстука, кстати, интересная судьба. Тогда в суматохе никто и не подумал просмотреть гардероб Виктора Соболева. Его галстук потом Алина нашла в шкафу, когда перебирала вещи брата уже после его смерти. Вряд ли мужчина будет покупать себе два одинаковых галстука. Во всяком случае, мне такие люди не встречались.
— И что это доказывает? — хмыкнул Бородич.
— Ничего особенного, так, деталь, маленький пазл, который хорошо лег в мозаику вашего преступления. Ваши прежние друзья рассказали мне, что вы всегда завидовали Соболеву, вы старались подражать ему, покупая одежду всегда того же производителя, что и Соболев.
— Это не преступление!
— Нет, конечно. Я же и говорю — пазл. А на преступление я вышел, когда узнал из протокола, кто же в тот злополучный день остановил машину Соболева с трупом в багажнике. Кто знает, думал я, может, этот человек еще жив и здоров и вспомнит какую-нибудь деталь. А вышло все очень замечательно — тем самым гаишником, который по звонку Бородича отследил машину вашего отца и доиграл пьесу про убийцу Соболева до конца, оказался Горин. А его фото свидетельствовало о том, что это ни кто иной, как наш ныне покойный Андрей Сапрунов. Горин, кстати, вскоре после этого сел за ограбление, потом как-то подозрительно быстро сумел выйти из тюрьмы. У Виталия Ивановича, оказалось, в криминальном мире большие связи были в ту пору. Пользовался он и услугами продажных ментов, судей, адвокатов. Вот и служил
