Ему ясно дали понять: если что-то пойдет не так, рассчитывать на помощь не стоит, все предприятие — не более чем попытка одного из многочисленных врагов Алазара отомстить конкуренту. Ни с Джейсоном, ни с Пако правительство не имело никаких дел. Власти Соединенных Штатов будут отрицать любую связь с наемниками, нарушившими суверенитет Франции, даже если эти наемники являются гражданами США. Оставшийся в живых должен как можно быстрее и незаметнее покинуть чужую территорию, бросив напарника на произвол судьбы. Таковы правила игры…
К черту правила.
Не будь шприц заправлен смертоносной дозой, они бы вытащили Алазара и ушли, прикрываясь им как щитом. А теперь из-за чьей-то некомпетентности или злого умысла его напарник, хороший, достойный человек, обречен на мучительную смерть. Джейсон не собирался оставлять друга на милость людей, чьим бизнесом была торговля смертью.
Он повернул к устью бухты. Вода лениво плескалась в осевший борт «зодиака». Обойдя пристань, он оказался вне пределов видимости с «Фортуны». Питерс пристал к каменистому берегу неподалеку от ресторана «Ше Майя». Заведение уже закрылось, и официанты убирали стулья. Отсюда открывался хороший вид как на дороги, так и на скромное местное кладбище. «Весьма кстати, учитывая последние события», — невесело подумал Джейсон.
Лишь вытащив «зодиак» на берег, он вспомнил, что у Пако была маленькая пробка с ключами — от единственного люка, двери в каюту и даже зажигания. Впрочем, в данный момент эта проблема волновала его меньше всего.
К бухте Джейсон вернулся через двадцать минут, пройдя пешком по узкой боковой улочке и стараясь держаться в тени, что было совсем не трудно, учитывая расстояние между фонарями и почти полное отсутствие транспорта. Так и не выработав окончательного плана, он свернул за угол и оказался на тротуаре, служившем своего рода границей бухты.
Впереди, примерно в полумиле, сияли голубыми и красными огнями вода, суда и дома. Между окружающими бухту холмами прыгало эхо полицейских сирен. Питерс остановился. Страх заворочался в душе, как комок непереваренной пищи, как спрут, ледяные щупальца которого потянулись по рукам и ногам.
Заставив себя перейти на нормальный шаг, он приблизился к небольшой толпе из полицейских, медиков и любопытных, собравшихся у края причала, но поначалу увидел только лужу с розоватым оттенком, который принял за отсвет мигалки стоявшей неподалеку «Скорой помощи». Однако, присмотревшись, Джейсон заметил что-то еще — большое, мокрое, сочащееся красным. Может, какой-то ночной рыбак решил похвастаться удачливым уловом?
Нет.
— Это еще что? — спросил рядом мужчина с американским акцентом.
— Тело, — ответили из толпы. — Ребята выходили из бухты и наткнулись. Сначала подумали, что парень свалился за борт.
Сдерживая подступившую к горлу кисловатую желчь, Джейсон протиснулся поближе. На бетонном причале лежало обнаженное мужское тело. Головы не было, а с напоминавшего кочерыжку обрубка шеи свисали водоросли и капала кровь. В пульсирующем свете мигалки на темной груди отчетливо проступала сеточка мелких шрамов.
— Помяни мое слово, шуму будет много, — бесстрастно, словно комментируя услышанную по телевизору новость, заметил человек с американским акцентом. — Острову убийства на пользу не пойдут. Тем более такие вот омерзительные. — Судя по тону, сам говоривший ничего против отвратительной сцены не имел.
— Убийство? — усмехнулся второй. — Какое убийство? Это же обычный несчастный случай.
Питерс отвернулся. Где выросли эти люди? Откуда такое равнодушие? Когда они успели так очерстветь душой, что и убийство их уже не трогает? Насилие давно стало частью его жизни, но он так и не привык к подобного рода картинам. Неужели это американское телевидение приучило нормальных людей к виду крови, к жестокости и насилию?
Джейсон огляделся и отошел в сторонку, где его и вырвало.
Никто не обратил на него никакого внимания.
Точнее, почти никто.
Один из зрителей пристально наблюдал за ним, а Питерс, слишком занятый опустошением желудка от послеполуденного пива, даже не заметил в руке незнакомца маленький цифровой фотоаппарат.
Коста-Рика
26 декабря
Найти это место было не так-то легко. Скрытое в дождевом лесу, оно, на первый взгляд, напоминало затаившуюся в густой зелени камышовую кошку. Сооружение было облицовано бетоном, а не сложено из бетонных блоков, как большинство местных зданий. Если кто-то случайно и набредал на это сооружение, он вряд ли признал бы в нем жилое помещение. Собственно говоря, здесь находился лишь вход в подземный лабиринт. Огромный разросшийся фикус, широкие ветви которого как будто обнимали скромное строение, скрывали добрый десяток высокотехнологичных антенн. Лозы толщиной в руку взрослого мужчины, хотя и напоминали удерживающие воздушный шар канаты, были в действительности электрическими кабелями и вели к генератору, находящемуся так далеко, что его не выдавал даже ровный, мягкий гул.
Впрочем, звук никакого значения не имел. Ближайший населенный пункт — небольшая деревня — находился на расстоянии нескольких миль, и туристы, во все больших количествах посещающие костариканский дождевой лес, предпочитали не удаляться от дороги — по крайней мере того, что называлось здесь таковой, — лежавшей по другую сторону горы.
Охочее до американских долларов правительство беспрепятственно выдало разрешение на строительство лаборатории по изучению и сохранению местной флоры и фауны. Никто в Сан-Хосе не усомнился в необходимости привлечения к строительству приезжих рабочих, которые по окончании проекта растворились, словно утренний туман под лучами солнца. Соответствующие чиновники получали ежемесячный «гонорар за консультационные услуги», и что именно происходит на затерянном в дождевом лесу объекте, никого уже не интересовало.
Просторное, в тысячу квадратных футов, и освещенное не хуже операционной помещение находилось под вулканической породой на глубине всего лишь десяти футов. Перед экраном компьютера сидели двое.
Оба были в гуаяберах, свободного покроя рубашках с накладными карманами, популярных у латиноамериканских крестьян, которые носят их обычно поверх грубых, закатанных до колена полотняных штанов. Принять этих двоих, одетых на местный манер, за костариканцев мог бы разве что слепой. Плотные, подтянутые, оба походили на спортсменов — скорее всего, представителей какого-то вида спорта, задачей в котором является причинение противнику физических страданий. В мерцающем свете компьютера выбритые головы обоих отливали синевой.
— Уверен, что это он? — спросил один из них.
— На заднем плане бухта острова Сен-Барт, — ответил другой.
Первый слегка наклонился и прищурился, стараясь рассмотреть что-то получше.
— Что нам о нем известно?
Второй тронул пальцем клавишу и, глядя на экран, прочитал:
— Пока что очень мало. Знаем, что одно время его услугами пользовались военные — нам удалось заглянуть в личное дело, — но в две тысячи первом он ушел в отставку и с тех пор держится в тени.
— «Эшелон»? — спросил второй, имея в виду программу прослушки, находившуюся в Англии и отслеживавшую все электронные сообщения и большую часть телефонных разговоров по всему миру. Доступ к полученной информации имели, кроме Англии, Соединенные Штаты, Канада, Австралия и Новая Зеландия. Обеспечивающая работу центра спутниковая система вступила в действие задолго до того, как американская общественность узнала о ее существовании. Разумеется, сам объем передач настолько велик, что целенаправленно слушают лишь тех, кто интересен для правительств означенных стран.
— Наш человек получил имя — Питерс. Но перехватить передачу намного труднее, чем вести наблюдение за телефонным номером или электронным адресом. Возможно, он пользуется каким-то кодирующим устройством. В любом случае сейчас мы проверяем то, что взято у его напарника. Он представляет угрозу?
— Кто-то, он или его наниматель, завладел компьютером Алазара.
Второй, который выглядел на год-два моложе первого, потянулся к вазе с маленькими сладкими бананами, в изобилии росшими поблизости.
— Надо полагать, он не был настолько неосторожен, чтобы…
Тот, что постарше, насмешливо фыркнул:
— К нашему проекту Алазар отношения не имел. Его интересовали только деньги.
Очистив банан, мужчина съел плод за два укуса.
— Мы выяснили местонахождение его секрета, так что сам он нам больше не нужен. В некотором смысле смерть Алазара была предопределена.
— Возможно. Тем не менее поиски Питерса нужно продолжать. Мы не знаем, что могло попасть на тот компьютер, и не вправе рисковать. Секрет, который он продал нам, есть наше величайшее оружие против осквернителей земли.
