— Тогда поплачьте, дорогая, иногда это полезно, — начал он, но тут в комнату ворвался взъерошенный Дир и устремился к бару. Окинув взглядом сцену действия, он громко объявил:
— Вижу, вам уже море по колено!
— Что угодно, мистер Дир? — справился Кейс.
— Новое тело, — ответствовал писатель, — и мозг младенца.
— У меня готов мартини, мистер Дир.
— Ни за что, — замахал тот руками и показал на ряд бутылок за спиной Кейса. — Передайте мне «Чивас Ригал» и стакан.
Кейс сочувственно кивнул и потянулся за бутылкой.
— Вы ужасно выглядите, — заметил он. — Что стряслось?
— Стряслось? Хотите знать? Ну, так я скажу, — отрезал Дир и уже раскрыл было рот, но увидев, с каким отчаянием смотрит на него Фриборд, вытирая глаза бумажной салфеткой, мигом заткнулся.
— Ничего, — буркнул он и, налив стакан на два пальца, вновь подчеркнул: — Совершенно ничего. Все как нельзя лучше.
В комнате появилась Анна Троли, очевидно, чем-то расстроенная. Быстро подойдя к стойке, она села рядом с Диром.
— Привет, Анна. Выпьете?
— Да, двойную порцию, — выдавила она.
— В таком случае, я полагаю, что все в порядке? — вставил Кейс.
— Простите, не поняла.
Кейс с невинным видом воззрился на нее.
— Нет, это я так.
Дир повернулся к Троли, внимательно изучил ее осунувшееся посеревшее лицо, трясущиеся руки, вцепившиеся в стойку, и посмотрел в глаза.
— А вы что видели?
Фриборд резко вскинула голову.
— Что? Что вы имеете в виду? Кто и что тут видел?
— Ничего, — выдохнула Троли, глядя прямо перед собой.
— А я и того меньше, — сообщил Дир.
— Вот и прекрасно, — обрадовался Кейс, снимая бутылку с полки. — Вам сухой шерри с капелькой джина, Анна?
Троли как-то странно передернулась.
— Ну да, — выговорила она наконец, — именно.
Дир опрокинул в рот содержимое стакана.
— Будьте здоровы, — пожелал Кейс.
— Это не смешно, — прорычал Дир.
— Я и не сказал, что это смешно.
— Там ничего не было, — настаивал Дир.
— Знаю.
— Мать вашу, о чем это вы толкуете? — взвилась Фриборд, чье раздражение с каждой минутой все больше нарастало.
Она так и лезла в бой, мечтая сорвать на ком-нибудь злость, но Дир успокаивающе похлопал ее по руке.
— Не обращай внимания.
Кейс поставил бутылку перед Троли.
— Я заметил, что у вас отсутствующий взгляд, — шепнул он. — Чувствуете приближение чего-то…
— Ничего нового, — почти беззвучно ответила она.
— Простите, не расслышал, — извинился Кейс. Глаза Троли прожгли его, как два огненных стержня.
— Ничего нового, — повторила она.
— Вот как!
Кейс расстроенно взмахнул руками.
— Ну до чего же жаль, что ни телевизор, ни радио не работают! — простонал он. — Как бы мне хотелось послушать шестичасовые новости!
— Вне всякого сомнения, — пробурчала Троли. — Да и мне тоже. Вот только не хотелось бы увидеть себя в этих самых новостях.
— О чем вы? — удивился Кейс.
— Ни о чем.
Она пригубила шерри. Руки ее по-прежнему заметно тряслись.
— Кстати, о новостях, — начал Кейс, обернувшись к стойке. Фриборд и Дир о чем-то тихо переговаривались. Кейс откашлялся и спросил:
— Интересно, что вы думаете о внешней политике, проводимой президентом Клинтоном?
Гробовое молчание было ему ответом. Фриборд и Дир тупо уставились на Кейса. Выражение их лиц, как и у Анны Троли, было недоумевающе-озадаченным. Все, как по команде, затаили дыхание, и, кажется, было слышно, как падают на пол и мебель пылинки.
Кейс переводил вопросительный взгляд с одного лица на другое. Наконец Дир, нахмурившись, осведомился:
— Каким президентом?
Кейс замер, словно выжидая чего-то, и с оттенком некоторого сожаления, спохватился:
— О, я имел в виду президента Буша! Как глупо вышло! Прошу простить!
Но все трое, оцепенев, продолжали пялиться на него. Первой очнулась Троли и уткнулась в свой стакан. Немного посидев, она обернулась к окну, глядя на кроваво-красный глаз солнца, постепенно тонувшего в грязно-коричневых водах реки.
— Уже почти стемнело, — выдохнула она. — Ночь наступает. Кейс лишь покачал опущенной головой.
* * *
Немного позже Троли, поднявшись в свою комнату, раскрыла дневник, прочла последнюю запись и дополнила, тщательно выводя каждую букву:
«Начало десятого. Страх одолевает меня все больше. И что тут странного? Существовать в безграничном мраке этой Вселенной, мучаясь и не зная, откуда мы пришли и куда уйдем, удерживаться на бешено вращающемся в пустоте обломке скалы, разве это само по себе не ужасно? Если смотреть на вещи с рациональной точки зрения, страх — такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как еда, дыхание, смерть. И все же сейчас я испытываю нечто совершенно иное, это кошмар другого рода. Я страшусь не призраков. И ощущаю присутствие чего-то леденяще чуждого и неумолимого, не из нашего мира. Кейс хочет устроить сегодня сеанс. Гибельная мысль! Боже, помоги мне! Я с тоской и отчаянием жду того, что может проникнуть в эту дверь!»
Фриборд сидела на краю кровати, отчетливо сознавая, как ум заходит за разум, когда услышала стук. Она нервно дернулась и, поежившись, сжала ладонями лицо. Рядом корешком вверх валялся открытый том «Отрицания Смерти». Она читала книгу, пока глаза не заболели, хотя по сравнению с бурей, бушевавшей в голове, это были сущие пустяки.
Кому это вздумалось стучать?
Вставать никак не хотелось.
Но стук повторился, на этот раз куда громче.
Фриборд даже не потрудилась поднять голову.
— Кончай, Терри, мне не до тебя!
Но дверь приоткрылась. На пороге, как она и предполагала, стоял Дир.
— Это я, — сухо объявил он.
— Да неужели? А я и не зима!
Дир почти рухнул на кровать.
— Ты не сел на мои очки, Терри?
— Нет. Джоан, что-то здесь неладно. Мне почему-то жутковато.
— О, бросай ныть, Терри, умоляю!
— Дорогая, я серьезен, как никогда, — заверил Дир. Уловив непривычную дрожь в голосе приятеля, Фриборд подняла глаза. Он был бледен как полотно, а глаза налились кровью.
— Я не был так напуган с той ночи, когда увидел во сне, что за мной гонятся агенты КГБ.
Фриборд поняла, что он не притворяется.
— У тебя опять видения, Терри? — прошептала она, сурово хмурясь.
— Джоан, клянусь всеми святыми, что забыл, когда в последний раз баловался с «кислотой».[29]
Он торжественно поднял руку, словно принося клятву на Библии.
— Да? Ты забыл об остаточных явлениях? Вспомни гигантских кальмаров с лазерными ружьями и рекомендательное письмо от инопланетян!
Вместо ответа Дир задрал рукав рубашки, открыв ярко-красный вспухший рубец, тянувшийся от внутренней стороны запястья до самого предплечья.
— Похоже это на галлюцинации, Джоан? Взгляни хорошенько! Полюбуйся на мою руку!
Несколько минут Фриборд ошеломленно таращилась на рубец.
— Как… как это получилось? — охнула она наконец.
— В одной из комнат в глубине дома были люди, — пояснил он, — причем двое из них — священники.
— КТО?!
— Говорю же, священники.
— О, ради Бога, Терри!
— Я не лгу! Один из них плеснул в меня чем-то!
Фриборд попыталась дотронуться до алой полоски.
— Нет, не прикасайся! — отпрянул Дир.
— Похоже на ожог, — протянула она.
— Это и есть ожог!
Фриборд с сомнением покачала головой.
— Надеюсь, ты ничего не гладил? Не пытался приготовить яичницу? И где же эти самые священники?
— Не знаю, — выкрикнул Дир. — Исчезли!
— Сбежали?
— Просто растворились в воздухе.
Фриборд театрально закатила глаза.
— Ну да, конечно, так оно и было!
— Но вот это осталось, — прошипел Дир.
— Послушай, Терри, это могло случиться, когда Морна пролила на тебя кофе.
— А то я не почувствовал бы!
— Вполне возможно.
— Я попытался дозвониться до лодочника, чтобы тот приехал и увез меня с чертова острова, но…
— Ну и говнюк же ты! Что сталось с Фомой Неверующим?
— Навсегда пропал вместе с теми священниками. Слушай, лодочник не ответил, — настойчиво твердил Дир. — Словно и не существовал. Я решил связаться с вертолетной службой. Нет ответа. Попробовал поговорить с Пьером насчет собак. Нуль. Помнишь, ты спрашивала, не праздник ли сегодня?
— Да. Похоже, весь Манхэттен вымер.
— Ты не присматривалась к Морне?
Фриборд покачала головой.
— Послушай, Терри, да у тебя руки дрожат! — воскликнула она.
— Эти крохотные фиолетовые пятна на лице и шее…
