Габриель перекинул ремень через плечо так, что меч оказался у него на боку. Затем, стараясь не шуметь, спустился по лестнице на третий этаж. Здесь он с опаской, в любую минуту ожидая нападения, открыл одну из дверей и увидел пустую спальню. Вся мебель в комнате была темной и массивной. Большой комод с медными ручками. Кровать с деревянной резной рамой. Старомодная обстановка напомнила Габриелю фильмы двадцатых годов. Ни часов с радио, ни телевизора, ничего нового и яркого.
Габриель спустился на второй этаж и услышал звуки фортепиано, идущие откуда-то снизу. Музыка была тихая и печальная — простая мелодия, повторяемая снова и снова с небольшими изменениями.
Стараясь, чтобы не скрипнула ни одна ступенька, Габриель спустился на первый этаж и осторожно заглянул в открытый дверной проем. Там оказалась столовая с длинным обеденным столом и шестью стульями с высокими спинками. На буфете стояла ваза с восковыми фруктами. Габриель пересек коридор, прошел через кабинет с кожаными креслами и лампой для чтения и, наконец, оказался в гостиной.
Какая-то женщина сидела спиной к дверному проему и играла на пианино. На ней была длинная черная юбка и бледно-лиловая блузка с пышными рукавами. Седые волосы женщина заколола высоко на затылке. Габриель сделал несколько шагов в ее направлении. Скрипнула половина, и женщина обернулась. Ее лицо испугало Габриеля. Оно оказалось очень бледным и изможденным, словно женщину давно не выпускали из дома и морили голодом. Живыми и яркими оставались одни глаза. Они смотрели на Габриеля с напряженным вниманием. Женщина выглядела не столько испуганной, сколько удивленной тем, что в комнату вошел незнакомец.
— Кто вы? — спросила она Габриеля. — Я вас не знаю.
— Меня зовут Габриель. Вы не могли бы сказать, как называется это место?
Она поднялась со стула и, шурша юбкой, приблизилась к Габриелю.
— Вы выглядите так необычно, Габриель. Наверное, вы новенький.
— Да. Наверное.
Он отступил назад, но женщина пошла следом.
— Простите, что я забрался к вам в дом.
— Ну что вы! Вам совершенно не стоит извиняться.
Не успел Габриель опомниться, как она схватила его за руку и удивленно приподняла брови.
— У вас кожа теплая. Разве такое возможно?
Габриель попытался выдернуть руку, но женщина держала ее с силой, необычной для столь хрупкого создания. Она наклонилась и с легкой дрожью прикоснулась губами к тыльной стороне его ладони. Габриель почувствовал холод ее кожи, а затем острую боль. Он отдернул руку и увидел на ней кровь.
Маленькая капля крови — его крови — стекала и у женщины по губе. Она стерла кровь указательным пальцем и посмотрела на ее ярко-красный цвет. Затем сунула палец в рот и, закрыв глаза, затрепетала от удовольствия. Габриель выскочил из комнаты в коридор и подбежал к входной двери. Здесь он немного повозился с замком и через секунду был на улице.
Не успел Габриель спрятаться, как из-за поворота медленно появился черный автомобиль. Внешне он напоминал четырехдверный седан двадцатых годов, но дизайн кузова казался каким-то неопределенным, словно это набросок автомобиля, его замысел, а не настоящая машина, изготовленная на заводе. За рулем сидел худой, изможденный старик. Автомобиль поравнялся с Габриелем, и водитель пристально на него посмотрел.
Других автомобилей так и не появилось. Габриель шел какое-то время по темным улицам и добрался до маленького городского сквера с парковыми скамейками, открытой эстрадой для оркестра и несколькими тенистыми деревьями. Вдоль сквера стояли трехэтажные дома с витринами магазинов. В верхних жилых окнах горел свет. Человек десять гуляли по скверу. На них была такая же строгая, старомодная одежда, как и на женщине за пианино, — длинные юбки, темные костюмы, шляпы и пальто, скрывавшие худобу тел.
Габриель, одетый в синие джинсы и трикотажную рубаху, чувствовал себя чересчур заметным и постарался спрятаться в тени домов. В витринах всех магазинов стояло толстое стекло в металлических рамах — такое, которое обычно защищает окна ювелирных салонов. В каждом магазине имелась только одна витрина, а в каждой витрине в лучах искусственного света стояло по одной вещице. Габриель прошел мимо лысого, костлявого мужчины с нервным тиком рта. Он стоял перед одной из витрин и как завороженный смотрел на выставленные в ней золотые антикварные часы. Через пару домов от него располагалась еще одна антикварная лавка с белой мраморной статуей обнаженного мальчика в витрине. Перед ней застыла женщина с темно-красной помадой на губах. Она смотрела на статую с невероятной жадностью. Когда мимо прошел Габриель, женщина подалась вперед и поцеловала стекло витрины.
В конце квартала находился бакалейный магазин — не современный, с широкими проходами между полок и холодильниками со стеклянными дверцами, но все-таки очень опрятный и хорошо обустроенный. Между полок с товарами ходили покупатели с красными корзинками в руках. За кассой стояла молодая женщина в белой униформе.
Габриель вошел в магазин и сразу зашел за полку с товарами, чтобы скрыться от любопытных взглядов продавщицы. На всех полках стояли банки и коробки без единой надписи. Вместо названия на упаковках были яркие изображения того, что в них находилось. Рисованные дети и родители жизнерадостно ели сухие завтраки и томатные супы.
Габриель выбрав упаковку крекеров и почувствовал, что она почти ничего не весит. Выбрал другую коробку и, открыв крышку, заглянул вовнутрь. Коробка оказалась пуста. Габриель проверил еще несколько банок и коробок, затем перешел к другому ряду и заметил маленького человечка, который стоял на коленях и ставил на полки новые товары. В белом накрахмаленном фартуке и с красным галстуком-бабочкой он выглядел очень опрятным и собранным и работал с огромным усердием, стараясь, чтобы лицевая сторона каждой коробки смотрела строго на покупателя.
— Что это такое? — спросил Габриель. — У вас все упаковки пустые.
Маленький человечек поднялся с колен и внимательно посмотрел на Габриеля:
— Вы, наверное, впервые здесь.
— Как вы можете продавать пустые коробки?
— Потому что они хотят то, что внутри. Мы все хотим.
Исходившее от Габриеля тепло стало притягивать человечка в фартуке. Он сделал шаг вперед, но Габриель оттолкнул его и выбежал из магазина и торопливо вернулся в сквер. Сердце у Габриеля отчаянно колотилось, а все тело окатывало ледяными волнами страха. София Бриггс рассказывала ему об этом месте. Он очутился во Второй сфере — в той самой, где обитали голодные духи. Они были потерянными призраками, фрагментами Света, которые пытались хоть чем-нибудь заполнить свою болезненную пустоту. Если Габриель не найдет отсюда выход в другое измерение, он останется здесь навсегда.
Габриель торопливо шел вниз по улице, пока не заметил мясную лавку. Он заглянул в окно и с удивлением увидел куски свинины, баранины и телятины, разложенные на металлических подносах внутри ярко освещенного магазина. Тучный светловолосый мясник вместе с помощником стоял за прилавком, а мальчик лет девяти в чересчур большом для него фартуке тщательно подметал пол, выложенный белой плиткой. Мясо на подносах было настоящее. Мясник с помощником и мальчик выглядели абсолютно здоровыми. Габриель взялся за дверную ручку, секунду колебался, а затем вошел внутрь.
— Похоже, вы у нас новенький, — сказал мясник с жизнерадостной улыбкой. — Я тут всех знаю, а вас вижу первый раз.
— У вас найдется что-нибудь перекусить? — спросил Габриель. — Как насчет вон тех окороков?
Он показал на три копченых окорока, подвешенных над остекленным прилавком на крюки. Мясник насмешливо поднял брови, а его помощник фыркнул. Габриель протянул руку и, не спрашивая разрешения, прикоснулся к одному из окороков. На ощупь мясо оказалось необычным. Не таким, каким бывает обычно. Габриель снял окорок с крюка и бросил его на пол. Окорок ударился о плитку и разбился на множество черепков. В лавке все было фальшивым — поддельная еда, выставленная на витринах как настоящая.
Габриель услышал резкий щелчок и обернулся. За его спиной мальчик закрыл дверь на засов. Габриель повернулся обратно и увидел, что мясник и его работник выходят из-за прилавка. Помощник мясника протянул руку к кожаному футляру, который висел у него на поясе, и вынул восьмидюймовый нож. В руках у мясника был огромный резак. Габриель выхватил меч из ножен и отступил к стене. Мальчик присел рядом с метлой и достал тонкий, искривленный нож — такой, какими обычно срезают филе с костей.
Помощник с улыбкой поднял руку и метнул нож. Габриель отскочил влево. Клинок глубоко вонзился в деревянную обшивку стены. Затем в наступление пошел сам мясник, размахивая резаком из стороны в сторону. Габриель сделал ложный выпад в голову и нанес удар ниже, разрезав противнику руку. Призрак ухмыльнулся и показал рану — рассеченная кожа, мускулы и кость. Крови не было.
