Ознакомительная версия.
— Артем, а вы уверены, что все пройдет так, как вы планируете? — все беспокоилась она.
— Уверен, — кивал Артем.
— А эти… Фрост и Ротман… не помешают?
Артем отрицательно мотнул головой. Весь расчет Ротмана и Фроста строился на том, что никто в этой сфере бизнеса, да и вообще в России, не сунется драться с ними — законными совладельцами многих предприятий Шлица. Поэтому, даже если Артему удастся частями, постепенно передать на продажу ее наследство, покупателями акций будут или они же — Ротман и Фрост, — или обычные граждане, не способные давить на советы директоров. А кто у нас в советах директоров? Да те же Фрост и Ротман.
— Нет, Виктория, никто нам не помешает.
И лишь потом, когда они покинули нотариуса и сели в машину к Артему, он рассказал ей о своем последнем разговоре с ее предпоследним мужем. И Виктория разрыдалась, стала расспрашивать о малейших деталях, и снова плакала, и снова спрашивала — весь долгий-долгий вечер. И Артем ясно видел: брошенный ею почти десять лет назад Кузьмин вдруг стал для Медянской воплощением мужественности и верности. Хотя так оно, пожалуй, и было.
А в самом конце, уже перед прощанием, Виктория вдруг пролила свет на одну из главных загадок следствия.
— Фаня… — с болью и теплом в голосе объяснила она смысл бесчисленного звука «ф», в разных вариациях произнесенного умирающим Шлицем, — Нафаню в кругу своих звали Фаней.
Артем покачал головой. Такое знать могли только свои. Хотя, наверное, умей Агушин работать головой, а не нахрапом, это можно было и выяснить.
«А ведь он еще из самых лучших…»
На следующее утро адвокат Артем Павлов вышел к трибуне уже отстроенного конференц-зала огромного медиацентра, чтобы сухо, в нескольких словах объявить ситуацию с наследством Шлица и отойти в сторону, уступая место новым хозяевам колоссального наследства.
— Весь пакет, все сто процентов проданы одному лицу. Это известный бизнесмен, меценат и активный общественный деятель… — Артем сделал короткую паузу, — Алимджан Джабраилович Фархутдинбеков!
Он окинул взглядом белые от ужаса физиономии Фроста и Ротмана, закрыл папку и, передав ее секретарю, сошел с трибуны. Легким шагом миновал замерших бизнесменов и, улыбнувшись охране, вышел в крутящиеся стеклянные двери.
— Ну, куда пойдем? В театр или просто по набережной?
Айя ухватила Артема под руку и прижалась к его плечу — всем телом.
— Хоть на край света…
Городок Окленд на южном побережье Новой Зеландии ошибочно считают столицей, скорее всего из-за его величины и населения, численность которого уже перевалила за миллион. В этом самом многонаселенном городке можно затеряться и провести остаток лет в расслабленном созерцании природы, моря, зеленых гор и любопытных туристов, ежедневно высаживающихся и отплывающих на круизных кораблях со всего остального света.
Абсолютно лысый мужчина атлетического телосложения с чеканным профилем римского патриция наслаждался чашечкой кофе. Точнее — его послевкусием. Он отложил газету в сторону и вглядывался в морскую даль, открывшуюся с веранды ресторана. Его размышления о появившихся на горизонте парусах очередной международной регаты, на которые в настоящее время в этом полушарии был открыт сезон, прервал чей-то приятный баритон:
— Excuse me, sir! I beg a pardon, may I sit beside?
— ??? Ye-eaah… — протянул мужчина, слегка растерянно разглядывая подсевшего незнакомца. Или все же знакомого?..
— Здравствуйте, мистер Джейсон! Я не ошибся? — адвокат Павлов пододвинул стул ближе к атлету.
Собеседник нервно передернул плечами:
— Ну и что?
— Дорогой мистер Джейсон, я вас искал почти два года. И, наконец, нашел. Мы с вами как-то встречались…
Мужчина мотнул головой и выцедил последние капли из чашечки, обнажив крупные белоснежные зубы. Артем настойчиво продолжал его доставать:
— В прошлой жизни. Не помните? Я имею в виду ВАШУ прошлую жизнь.
Артем Андреевич слегка наклонился и пристально посмотрел на мужчину, которого он назвал Джейсоном. Тот ухмыльнулся, устало вздохнул и ответил на взгляд настырного адвоката таким же прямым взором:
— Друг мой, вы, конечно же, ошиблись, но я с удовольствием выслушаю вас. Все равно делать нечего после обеда. Давайте поболтаем.
Слова английского языка звучали необычно: он чуть заметно картавил и пришепетывал, как ребенок, который не попал вовремя в руки серьезного логопеда. Звук «р» он заменял на «л», «ж» на мягкую «в», а «в» на «ф» или «л». В общем, мистер Джейсон был своеобразной находкой для медицинской энциклопедии врача-логопеда. Эта особенность, а вернее «дефект» компенсировал его суперменский облик. Артем помахал официанту:
— A cup of coffee, please, — и снова вернулся к напрягшемуся собеседнику: — Не просто было проследить за перемещением моей бывшей клиентки Виктории Станиславовны, которая, прожив спокойно в Америке почти год, вдруг исчезла в неизвестном направлении. Только мы закончили все формальности по вступлению в наследство, передаче его новым владельцам, плюс выплата страховки…
Мистер Джейсон мгновенно потерял самообладание:
— Страховку она вернула. Поэтому здесь она чиста. Вам не удастся обвинить Викторию в чем-либо. У нее новая жизнь.
Адвокат рассмеялся; он достиг откровенности замечательно быстро.
— Но старый, хотя и изменившийся до неузнаваемости муж. Я не собираюсь ни в чем ее обвинять. Тем более спорить с вами, Иоси… то есть мистер Джейсон. Живите, как хотите!
Павлов кивнул официанту и сделал глоток вкуснейшего новозеландского кофе.
— М-м-м, действительно райский напиток. Никогда не пил новозеландского кофе. Будет что рассказать дома. Прощайте! Привет жене и сыну! — Он положил на стол бумажку в десять новозеландских долларов и встал. Развернулся и двинулся к выходу. Лысый атлет удивленно воскликнул вслед удаляющемуся адвокату:
— Секунду! Павлов, так вы зачем приезжали?! Я не понял…
— Я? — Артем остановился и обвел взглядом полупустую веранду кафе — для местных жителей прохладный ветерок с моря и набегающие облачка считались не самой лучшей погодой для обеда на улице. Ухмыльнулся и хмыкнул в ответ:
— Хм. Зачем? Да просто хотел еще раз убедиться, что был прав, считая «дело Шлица» не закрытым, не расследованным, а убийцу не найденным. Не зря следователь Агушин и «бульдог» Уиндслоу сомневались… Все же лучше британских страховщиков не найти.
— Я же вам сказал, что страховка возвращена…
— Понял, понял. Возвращена. И дело закрыто… Н-да-а. Еще раз повторяю, я не обвинять приехал. Просто мимо проезжал. Вон мой корабль. Круиз. Как говорил Шерлок Холмс: «Нет для джентльмена ничего лучше кругосветного морского путешествия!» — он кивнул на огромный океанский лайнер «Королева Мария», возвышавшийся не только над всеми судами порта, но даже над постройками и кранами.
— Вот я и отправился. Заодно думаю, дай проверю свою догадку. Навешу сбежавшую клиентку по старой памяти. А тут такая удача. Вы — собственной персоной. Вот и все. На ловца и зверь бежит! Хотите — верьте, хотите — нет. Мистер Джейсон! Вы и впрямь изменились. Спортивный, похудевший, загорелый, модный. И вообще… другой. — Он засунул руки в карманы светлых просторных парусиновых брюк и слегка поежился от налетевшего бриза. Даже в теплом, толстой вязки свитере ему было прохладно.
Собеседник хмурил лоб, что-то усиленно обдумывая и вычисляя. Наконец задумчиво ответил:
— Другой… Н-да уж. Это точно. Я не мог не стать другим. Если бы не стал — то навсегда бы остался на той проклятой площадке с дыркой в груди. — Он нервно ткнул себя пальцем в область сердца и поморщился.
Павлов сделал два шага обратно к столу и наклонился над собеседником, чуть понизив голос:
— Это я понимаю. Если бы не сумасшедший Фаня-Нафаня, перевернувший все ваши жизненные планы, то вас неизбежно заказал бы кто-нибудь из этой своры продюсеров. Я же каждого из них изучил. И ужаснулся! Похоже, что их единственное сожаление состояло в том, что не они первые заказали убийство Шлица. Вурдалаки какие-то!
— Именно! — неожиданно «мистер Джейсон» перешел на русский язык с едва заметным то ли зеландским, то ли одесским акцентом.
— Теперь ты понимаешь, Артем, почему Давид Бернштейн, мой друг, товарищ и спаситель, узнав об убийстве, решил лично проверить труп. И если бы он не забрал меня, не услышал тончайшее биение жизни, не реанимировал своего лучшего друга, не подменил тело, не загримировал его до полного сходства, а потом тайно лечил и выхаживал, то никогда бы не появился мистер Джейсон. Ни-ког-да! Не было бы Новой Зеландии, и не было бы будущего у моего сына Лешеньки. Понимаешь, адвокат, моему парню все равно! Абсолютно все равно, кто его отец. Великий продюсер или хозяин сети спортклубов в Окленде. Главное, живой папа! А он впервые за свои немногие прожитые годы счастлив! Мы — семья добропорядочных новозеландцев. И все! Прошлого у нас больше нет. Здесь, на краю света, жизнь идет в другую сторону. Когда вся земля спит — мы встречаем Солнце. Когда везде зима — у нас лето. А потом — вечная весна. Вы смотрите на Большую Медведицу, а мы на Южный крест.
Ознакомительная версия.
