Меня засыпали вопросами, и быстро опьянев от щедрого потока пива, я отвечал оживленно и откровенно. Мы обсудили убийство Фрэнка и Джона, самоубийство Эневера и крах «Био один». Надо признаться, что толковать на эти темы было гораздо интереснее, чем муссировать вечные проблемы биржевых котировок и служебных успехов.
В центре внимания я пробыл около часа, а затем мое место занял Грэг Вилгрен. Грэг был американцем, прикомандированным к крупному инвестиционному банку Лондона. В Бостон он прибыл по делам и очень ненадолго.
– Эй, парни, – начал он. – Вы слышали, что произошло с Сергеем Делесовым?
Все замолчали и вопросительно посмотрели на Грэга.
Явно довольный тем, что ему удалось завладеть всеобщим вниманием, он продолжил:
– Об этом писали лондонские газеты. Сергея убили примерно месяц тому назад.
– Боже! Как и почему? – спросил Кирен.
– Судя по всему, это было заказное убийство, – ответил Грэг. – Я этого не знал, но оказалось, что Сергей был в России самым молодым председателем совета директоров банка среди всех крупных банков России.
– Вот это да! – воскликнула Ким. – Недаром этот парень вызывал у меня подозрение. Он всегда вел себя немного странно. Так, словно что-то скрывал.
Все принялись высказывать свое мнение о Сергее, и очень скоро выяснилось, что сокурсники знали его очень плохо. Слово снова взяла Ким. Она работала консультантом по вопросам управления в одной их бостонских фирм, и была одной из двух оказавшихся за нашим столом женщин.
– Думаю, что лучше всех его знал Даниэл Холл. Он постоянно обсуждал с Сергеем свои биржевые дела. Выбор акций и все такое.
– Неужели? – сказал я, вспомнив, что Ким на занятиях обычно сидела неподалеку от Даниэла.
– Именно. И это еще не все. Насколько я знаю, Даниэл занимал у Сергея деньги. А, может быть, не у самого Сергея, а у людей, которых тот ему рекомендовал. Занимал для того, чтобы играть на бирже.
– И много?
– Ты же знаешь Даниэла. Думаю, что речь шла не о десятках, а о сотнях тысяч баксов.
– Он уже сделал свой первый миллион? – спросил у меня Кирен.
– Близок к этому. Но боюсь, что на финише Даниэл погорит, – сказал я. – Но парень он умный.
– Скажи честно, Кимми. Он за тобой ухлестывал?
– Даниэл? Никогда! – ответила Ким, и разговор, превратившись в треп, покатился по избитому ночному руслу.
Я с интересом наблюдал за тем, как Даниэл пытается отказать по телефону какому-то весьма настойчивому предпринимателю. Зрелище было прелюбопытное.
Предприниматель продолжал давить, и терпение Даниела, как бывает в таких случаях, лопнуло.
– Я сказал, нет. Нет, нет и нет! – рявкнул он и швырнул трубку. – От этих парней у меня уже крыша едет. С какой стати они держат нас за идиотов, считая дешевыми филантропами.
– Тоже не понимаю, откуда у них такое заблуждение, – сказал я. – Что касается тебя, то на филантропа ты совсем не похож.
– Спасибо на добром слове.
– Даниэл…
– Да?
– Ты слышал что-нибудь о Сергее?
– Сергее?
– Да. Сергей Делесов, парень, вместе с котором мы учились в Гарварде.
– Ах, да, Сергей. А что с ним случилось?
– Его убили. В России. Об этом мне вчера сказал Грэг Вилгрен.
– Боже! Неужели еще один? Россия – весьма опасное место. Бизнесмены там мрут, как мухи, – сказал Даниэл.
Смерть Сергея его, похоже, не очень огорчила, но иного от Даниэла я и не ожидал.
– Ты его, кажется, хорошо знал, не так ли?
– Нет. Не очень. Русский псих. Евродерьмо. Ты помнишь, что он всегда и везде носил мокасины от Гуччи?
– Нет, не помню. Но разве ты не занимал у него денег?
– Кто тебе это сказал? – резко вздернув голову, спросил Даниэл.
– Ким Смит.
– Да, как-то мне не хватило пары тысчонок, чтобы сыграть на разнице цен, а он знал людей, которые могли меня выручить. Котировки через месяц выросли, и я все вернул с лихвой.
– Он знал нужных людей?
– Да. Из одной ссудной компании.
– Но почему ты не обратился в свой банк?
– Скажи, Саймон, ты, случайно, в налоговой инспекции по совместительству не работаешь?
– Мне кажется странным, что вместо того, чтобы попросить ссуду в банке, ты занимаешь пару тысяч долларов у каких-то друзей русского студента.
– К тому времени я исчерпал свой лимит на кредиты. А мои родители давно поняли, что кредитование сына связано со слишком большими рисками. Дело было пустяковым, и я им все вернул.
Даниэл сделал вид, что его заинтересовали лежащие перед ним на столе бумаги, и я прекратил допрос.
– Чем ты намерен заняться в этот уик-энд? – спросил он через несколько минут.
– Мы с Лайзой хотим проехать в «Домик на болоте», чтобы разобраться с вещами Фрэнка. Дел там невпроворот. А ты что собираешься делать?
– Пока не знаю, – ответил он.
В этот момент зазвонил телефон, и Даниэл снял трубку.
Следующим утром, чуть ли не до рассвета, мы отправились на моем «Моргане» в Вудбридж. Я остановил машину в том месте, где Фрэнк ставил свой «Мерседес», и мы вышли на воздух. Хилое ноябрьское солнце, с трудом пробиваясь сквозь остатки утреннего тумана, освещало коричневую с золотистым оттенком болотистую низину. Погода стояла совершенно безветренная, и молчание болота тяжелым плащом накрывало все окружающее нас пространство. Эту первозданную тишину лишь изредка нарушал шум крыльев взмывающих в небо белых цапель. Этих птиц оставалось очень мало, большая их часть на зиму мигрировала к югу.
В доме было очень зябко. Я завел напольные дедушкины часы и разжег печь. Приятное ровное тепло начало распространяться по дому, и скоро от осеннего холода нежилого помещения не осталось и следа. Здание не предназначалось для зимнего проживания, но в этом году начало ноября выдалось на удивление теплым, и «Домик на болоте» был мирным, спокойным и очень уютным.
Еще вчера, как только Даниэл уходил со своего рабочего места, я пытался дозвониться до Джеффа Либермана, но все мои попытки успеха не имели. Джефф весь день присутствовал на каких-то совещаниях и встречах. Он обитал где-то на Риверсайд драйв, и у меня имелся номер его домашнего телефона. Я сделал еще одну попытку – на сей раз удачную.
– Привет, Саймон…
Голос его звучал как-то утомленно.
– Привет, надеюсь, я тебя не разбудил?
– Разбудил, конечно. Но не очень это переживай, поскольку ты опередил будильник всего на пару минут. Я притащился домой с работы в четыре утра, и меня там снова желают видеть в одиннадцать. Нам предстоит разыграть мяч в понедельник с утра, и я знаю, что мы все едино проиграем. Но готовиться к схватке все равно надо.
– Джефф, ты помнишь приезд Даниэла в Нью-Йорк в октябре?
– Да.
– И ты его видел своими глазами?
– Что за вопрос? Я с ним встречался.
– И это было десятого октября, не так ли?
– Точную дату я не помню. Сейчас проверю в календаре.
– Сделай это, пожалуйста.
Спустя несколько секунд в трубке снова зазвучал его голос.
– Точно. Это было десятого октября. У меня с ним был деловой ленч. Вначале мы планировали вместе поужинать, но он позже попросил изменить план.
– Попросил изменить?
– Да. Он позвонил за день и сказал, что встретил в Нью-Йорке «крошку», которая пригласила его вечером к себе. Свидание пришлось как раз на время нашего ужина.
– Даниэл? «Крошка»?
– Да, для моего уха это тоже прозвучало довольно странно. Я попытался побольше узнать о его любовных похождениях, но он был немногословен. Но почему мы так удивляемся, ведь каждому когда-нибудь должна обломиться удача. Большую часть нашего делового ленча он затратил на то, чтобы протолкнуть нам «Нет Коп».
По крайней мере об этом Даниэл мне рассказывал.
– А во второй половине дня ты его видел?
– Нет, не видел. Сразу после ленча он ушел. Куда – не знаю. Но к чему все эти вопросы?
– Просто так. Ничего особенного.
– О’кей. Встретимся через неделю на заседании Совета директоров «Нет Коп».
– До встречи. Да, Джефф. Еще кое-что.
– Слушаю.
– Не говори о нашем разговоре Даниэлу.
Джефф замолчал, видимо, стараясь сообразить, с какой целью я провел этот допрос.
– О’кей. Пусть будет по-твоему, – наконец ответил он, решив не требовать дальнейших объяснений.
– Ну и как? – спросила Лайза, после того, как я положил трубку. Она сидела на краешке письменного стола, пытаясь из только что услышанных слов слов понять все содержание разговора.
– Даниэл вместо ужина предпочел деловой ленч.
– И что же мы теперь будем делать? – едва слышно произнесла она.
– Неопровержимых доказательств у нас пока нет. Но копы смогут установить все его перемещения. Они, зная где и что искать, без особого труда смогут его прихватить.
– Будем звонить Махони?
– Я бы предпочел этого не делать.
– А как насчет помощника Окружного прокурора? Не помню её имени?
– Памела Лейзер. Ей позвонить, может быть, и стоит. Но прежде нам следует переговорить с Гарднером Филлипсом.
