– Это не проблема.
– Может, вы назовете мне еще какую-то дату? Если этот день будет связан с чем-то необычным – каким-то праздником, визитом к врачу, – то я, возможно, вспомню, чем я занималась. И чем был занят он. Больше не вижу, чем я могу вам помочь. Но я хочу быть полезной!
– Давайте пока ограничимся Атлантой. Пойдем дальше. – Лэндри сделал знак Боксвуду.
– Восьмое августа того же года, – подсказал тот.
– У моего отца день рождения девятого августа, а у Форреста – пятого. Мы всегда отмечали вместе, в ближайшую по календарю субботу или воскресенье. Я хотела поехать домой. Я уже давно не была дома, и я хотела, чтобы Кэлли повидалась с родными. Но Ричард сказал «нет». В ту субботу мы должны были идти на благотворительный прием, и он не разрешил мне его пропустить и уехать к отцу. Я его жена и должна присутствовать. И вести себя надлежащим образом. Прием был в «Риц-Карлтоне», в Бакхеде.
– В субботу, восьмого августа 2012 года, из дома Айры и Глории Хэмберг было похищено украшений и редких марок на шестизначную сумму. Они как раз находились на благотворительном приеме в «Рице».
– Как и во Флориде, – добавила от себя Шелби. – Украшения и марки. Это, наверное, у него такая специализация была.
– Можно и так сказать. – Лэндри выпрямился. – Расскажите о том вечере.
Чету Хэмберг она немного знала. Была как-то в их доме на званом ужине. Ричард несколько раз играл с Айрой Хэмберг в гольф, и еще они с Ричардом приглашали их погостить у себя в загородном клубе. Время от времени они общались на разных благотворительных приемах и других мероприятиях.
Вспомнить детали того конкретного вечера было несложно, поскольку в тот день Шелби то и дело мыслями возвращалась к Рандеву-Риджу, где родня отмечала двойной день рождения. И очень жалела, что не смогла вырваться.
Она помнила, как в какой-то момент Ричард принес ей бокал шампанского и сердитым тоном велел перестать хмуриться и начать общаться с людьми. Он собирался ненадолго выскочить, выкурить сигару и переговорить с парой потенциальных клиентов.
Сколько времени она «общалась», бродила по залу, делала ставки на аукционе, как он ей велел, Шелби точно не помнила. Может быть, час, предположила она.
– Когда он меня снова нашел, то был в приподнятом настроении. Сказал, что давно уже вернулся и меня ищет и пора идти проверить, не выиграли ли мы что-нибудь на том аукционе, пока он еще не закрылся. Я решила, он заключил какие-то удачные сделки – контракт или хотя бы о них договорился, поскольку настроение у него явно улучшилось и он даже предложил на аукционе приличную сумму за набор вин.
– Хэмберги живут менее чем в миле от этого отеля, – напомнил Боксвуд.
– Я это знаю.
Ее поспрашивали о других вечерах и ночах, с указанием места и времени. Что-то Шелби вспомнила, другие случаи были как в тумане. По фотографиям она опознала запонки, бриллиантовые сережки-гвоздики, браслет из трех нитей с бриллиантами и изумрудами, который ей как-то подарил Ричард, а спустя время, когда он исчез из шкатулки с украшениями, заявил, что она его сама потеряла.
Форрест проводил фэбээровцев, а сам задержался.
– Хочешь, я останусь?
– Нет, нет, я в порядке. Скоро мама с Кэлли вернутся. Как думаешь, они мне поверили? Отвечай не как мой брат, а как полицейский!
– Они тебе верят. Они тут сыграли в хорошего и плохого полицейского. Заметила, как Боксвуд пытался тебя подловить, все время так строго на тебя смотрел? Но они оба тебе поверили. Шелби, ты очень помогла. А теперь тебе надо обо все забыть. Пускай ФБР делает свою работу.
– Но я продала краденые вещи!
– Ты этого не знала, у тебя не было оснований предполагать, что они краденые. Это мы утрясем.
– Как я могла не понимать? Сам посуди: с чего бы им верить, что я была не в курсе дела? Честное слово, если бы я не знала, что так и было, я бы себе ни за что не поверила!
– Ты помнишь того маньяка – Денниса Рейдера? Так вот, он имел жену и двоих детей, жил среди людей, исправно ходил в церковь. И никто даже не догадывался, кто он на самом деле. Понимаешь, Шелби, есть люди, которые отлично маскируются, мастерски ведут двойную жизнь, а нормальным людям и невдомек.
– Он был ненормальный, да? Я имею в виду Ричарда. Чтобы делать то, что он делал, он должен был быть не в себе.
– Как полицейский, скажу тебе, что он был социопат, а психотерапевт найдет для этого еще массу мудреных терминов. Конечно, в каком-то смысле он был не вполне нормален. Но что было – то было. Для тебя это все в прошлом. Пока тебе еще придется этим позаниматься, но главное для тебя теперь – это здесь и сейчас. И будущее. Ты должна смотреть вперед, Шелби.
– Я стараюсь. Только прошлое никак не отпускает. Я все время узнаю что-то новое, и раз от разу все хуже.
– Не забывай: ты – Помрой, да еще с примесью Макни. Ты выстоишь. Как понадоблюсь – зови, слышишь?
– Позову. Не знаю, что бы я делала, если бы тебя сегодня со мной не было.
– Ну, об этом тебе больше никогда волноваться не придется, обещаю.
Шелби подумала, что скоро весь Ридж узнает о том, что к ней приходили из ФБР. Если уже не узнал. Поэтому родителям она рассказала все сразу, как только те вернулись.
А наутро, еще до появления в салоне первой клиентки, она просветила бабушку.
– Я подумала, ты должна это знать.
– Мне Ада-Мей вечером звонила, все рассказала, – ответила Виола. – Я скажу тебе то же, что сказала ей. Ты ни в чем не виновата, ни капельки. И тот злополучный шторм мы должны рассматривать как длань Господню, которая избавила тебя и Кэлли от сукина сына.
– Я бы предпочла, чтобы он был жив, – возразила Шелби, подумав. – Чтобы он был жив и чтобы я могла ему высказать, что о нем думаю. Горько сознавать, что он умер, так и считая меня пустым местом. И будучи уверен, что я до последнего дня ни о чем не догадывалась.
– Бывший муж моей сестры шесть лет имел другую женщину в Свитуотере, – вставила Вонни. – У них там и квартирка была, и все такое. И никто из нас ни сном ни духом. Причем мужик каждое воскресенье, если был в городе, в церковь ходил! Был детским тренером по бейсболу, состоял в загородном клубе. Лидия бы так и не узнала, если б ей та женщина из Свитуотера сама не позвонила, когда узнала, что Лорн завел себе третью.
Вонни развела руками.
– Это, конечно, разные вещи, но я хочу сказать: мы все считали, что хорошо знаем Лорна, пока это все не вышло наружу.
– Спасибо тебе, Вонни. Сочувствую твоей сестре, но ты меня немного утешила.
– Часто нам кажется, что мы человека хорошо знаем, а на самом деле и близко нет, – подхватила разговор Кристал. Она готовилась принять первую клиентку по записи. – Возьмите, к примеру, двоюродную сестру моей подруги Бернадетты. Они в Файетвилле живут. Так вот, ее муж присвоил двенадцать тысяч долларов из фирмы ее отца – у него компьютерный бизнес, – а они ни сном ни духом! И даже когда все всплыло, сестра Бернадетты его не бросила. А по мне так, человек, способный украсть у своих, вообще не человек!
– Ну и дела! – подбоченилась Лорели. – А я чуть не вышла за Лукаса-Джона Бэббота – ну, вы помните. Десять лет тому совсем уж собралась с ним под венец. Но что-то меня остановило. Прямо будто голос какой мне в ухо сказал: «Лорели, не делай этого!» Я и не стала. Но была близка к тому. А потом узнаю, что ему достался по наследству от деда охотничий домик около Элкмонта. И что, думаете, он там делал? Амфетамин варил! Сейчас вон в тюрьме сидит.
Другие тоже подхватили тему. Виола подошла к внучке и обвила за талию.
– Меня спрашивают, не хочу ли я уйти на пенсию. Дескать, могли бы с Джеком путешествовать или целый день сидеть на веранде, потягивая лимонад. А я думаю, да я свой салон ни на какой китайский чай не променяю! Где еще меня так развлекут, как здесь? Да еще и денег дадут заработать.
Она поцеловала Шелби в щеку.
– Ты правильно сделала, что всем все сразу рассказала.
– Они же мне как родные!
– Вот именно. Кристал! Твоя клиентка на девять часов переходит улицу. Давайте-ка, девочки, за работу!
На другой день вечером Шелби встретилась в баре с Эммой-Кейт, а перед этим целый час провела с Битси.
– Я угощаю. С меня причитается.
– Не думаю. – Шелби вынула блокнот, открыла на нужной странице. – Ладно, приступим. Сначала – праздник по случаю помолвки. Тут все оговорено – время, место, день. Мне удалось умерить аппетит твоей мамы по части цветов и еды. Деликатно намекнула, что лучше приберечь на саму свадьбу. А помолвку, дескать, проведем красиво и стильно, но это не означает дорого. Поскольку для свадебного платья ты выбрала желтый с нежно-лиловым, я уговорила ее на помолвку эти цвета не использовать. Сказала, лучше будет остановиться на белоснежном – самый свадебный цвет. Ты же вроде так хотела, да?
