Масако нисколько не удивило, что Йосики, человек восприимчивый и проницательный, так легко уловил ее тогдашнее настроение; вполне вероятно, что он даже чувствовал ее боль.
— Так значит, ты хочешь сказать, что все пошло не так, когда я перешла на работу в ночную смену?
— Нет, но ведь очевидно, что мы оба хотели тогда одиночества, хотели, чтобы все оставили нас в покое.
Масако кивнула, понимая, что он прав, — каждый выбрал себе отдельный путь. В этом не было ничего особенно трагичного, если не считать трагедией одиночество. Некоторое время они молчали.
— Ты не очень удивишься, если я уйду? — спросила она наконец.
— Для меня определенно стало бы сюрпризом, если бы ты вдруг исчезла. Конечно, я бы тревожился.
— Но ты ведь не стал бы меня искать?
Йосики ненадолго задумался.
— Скорее всего, нет, — ответил он и снова надел наушники, показывая, что считает разговор оконченным.
Масако молча смотрела на него. Она уже приняла решение уйти из этого дома, и то, что придавало ей уверенности, лежало в нижнем ящике комода, завернутое в ее белье: пять миллионов йен наличными. Осторожно, стараясь не шуметь, она открыла дверь и вышла в коридор, где обнаружила неподвижно стоящего в темноте Нобуки. Ее неожиданное появление застигло его врасплох, но он все же справился с собой и остался на месте. Масако закрыла за собой дверь.
— Подслушивал? — Сын смущенно отвернулся, но ничего не сказал. — Ты, наверное, думаешь, что если будешь отмалчиваться, то сможешь избежать всех неприятностей, которых полно в жизни, — сказала она, глядя ему в глаза, — но так не бывает. — Он был высокий, выше ее — даже не верилось, что когда-то этот, ставший таким большим парень помещался у нее в животе. Долгое время она бессильно следила за тем, как сын постепенно уходит все дальше и дальше, становится чужим, но теперь уже не он, а она сама собиралась обрезать связывающие их узы. — Я, вероятно, уйду отсюда. Но ты уже взрослый. Так что поступай так, как находишь нужным. Хочешь — возвращайся в школу, хочешь — убирайся из дому, если так, на твой взгляд, будет лучше. Отныне тебе придется самому принимать решения.
Она искала в лице сына признаки того, что он хочет что-то сказать, но, хотя губы его слегка дрогнули, слова не прозвучали. И лишь когда Масако, повернувшись, пошла по коридору, в спину ей ударил хриплый, наполненный юношеской обидой и болью крик.
— Не думай, что я скажу тебе «спасибо», сука!
Второй раз за год Масако услышала его голос. Голос скорее мужчины, чем мальчика. Повернувшись, она посмотрела на него. В глазах сына блеснули слезы, но, когда Масако попыталась снова заговорить с ним, он резко развернулся и помчался вверх по лестнице. Грудь резануло болью, вот только искать путь назад она уже не хотела.
По пути на работу Масако впервые за последние месяцы решила навестить Яои. Ветер бросал в стекло сухие листья, и те с приятным шелестом падали под колеса. Почувствовав сквозняк, она стала было поднимать стекло, и в салон влетел жук. Ей вспомнилась ночь, когда она ехала по этой же самой дороге, размышляя над тем, нужно или нет помогать Яои, и как в какой-то момент в машину ворвался запах цветущей гардении. Это было совсем недавно, прошлым летом, но казалось, с тех пор минули годы.
На заднем сиденье что-то зашуршало, и, хотя Масако знала, что, скорее всего, шуршит сползшая на пол карта, ей вдруг представилось, что на самом деле там сидит Кэндзи, решивший вместе с ней навестить свою жену.
— Приятная компания, — пробормотала она вслух и на всякий случай оглянулась.
Кэндзи так часто являлся ей в снах, что она воспринимала его почти как старого знакомого. Что ж, они вместе посмотрят на эту Йоко Морисаки, бескорыстную помощницу, остающуюся с детьми, пока их мать на работе.
Как и в ту ночь, Масако проехала по улице мимо дома Яои и остановилась у тротуара. Через шторы в гостиной просачивался теплый желтый свет. Она нажала кнопку интеркома и почти сразу услышала взволнованный голос подруги.
— Это я, Масако. Извини, что беспокою так поздно.
Не ожидавшая гостей Яои даже вскрикнула от удивления, и через секунду Масако услышала торопливые шаги.
— Что-нибудь случилось?
Она, видимо, только что принимала ванну, потому что со лба свисали еще влажные темные пряди.
— Я могу зайти на минутку?
Не дожидаясь приглашения, Масако вошла в узкую, заставленную вещами прихожую и закрыла за собой дверь. Взгляд ее сам собой остановился на том месте, где лежал в ту ночь Кэндзи.
Яои отвернулась.
— На работу еще рано, — сказала она, словно оправдываясь.
— Знаю. Мне нужно с тобой поговорить.
Лицо Яои напряглось; она еще не забыла их ссоры на фабрике.
— О чем?
Масако заглянула в гостиную.
— Когда обычно приходит Морисаки?
Дети, похоже, уже легли спать. Голос ведущего программы новостей звучал приглушенно.
— Как раз собиралась тебе сказать. — Лицо Яои потемнело, как будто на него набежало облачко. — Она больше не приходит.
— Почему? — настороженно, словно почувствовав новую опасность, спросила Масако.
— Примерно неделю назад она вдруг сообщила, что должна вернуться в деревню. Я пыталась ее переубедить, но она сказала, что выбора нет, что таковы обстоятельства. Мальчики, конечно, очень расстроились, да и сама Йоко едва не заплакала.
— В деревню? А ты знаешь, откуда она? Где ее родители?
— Вообще-то нет. Она упоминала очень расплывчато… — Яои старалась не показывать виду, но было видно, что она обижена. — Сказала, что еще даст о себе знать. А я думала, что мы подружились.
— Послушай, расскажи мне подробно, как именно ты с ней познакомилась.
Яои шмыгнула носом и заговорила. Слушая ее, Масако все больше убеждалась, что Морисаки появилась здесь не просто так, а пришла с какой-то целью. С какой? Что-то пронюхать, выведать?
— А тебе-то чего беспокоиться? — спросила Яои, заметив, как хмурится Масако. — По-моему, ты просто видишь то, чего на самом деле нет.
— Может быть. Однако мне кажется, что за нами кто-то следит. Я хочу, чтобы ты не забывала об осторожности.
Теперь, когда подозрения обрели словесную форму, заволновалась и Яои.
— Ты уверена? Но кто? И почему? — зашептала она, оглядываясь по сторонам. С волос полетели капельки воды. — Думаешь, полиция?
— Сомневаюсь.
— Тогда кто?
Масако покачала головой.
— Не знаю. Потому и беспокоюсь.
— Так ты считаешь, что Йоко как-то к этому причастна? По-твоему, ее подослали?
— Похоже на то.
Судя по всему, Морисаки уже съехала с квартиры, так что следов не осталось. Ясно было по крайней мере одно: кто бы ни стоял за этим, он явно не останавливался перед тратами и даже оплатил аренду квартиры, чтобы подобраться к Яои поближе. При мысли о том, что кто-то предпринял такие усилия, чтобы шпионить за ними, по спине пробежали мурашки.
— Может, страховая компания, — предположила Яои, — они ведь проводят свои расследования.
— Разве они уже не согласились заплатить?
— Согласились. Деньги можно будет получить на следующей неделе.
— Не исключено, что эти люди охотятся как раз за деньгами, — задумчиво сказала Масако.
Яои потерла руки и поежилась, словно от холода.
— Так ты думаешь, им нужна я? И что же мне делать?
— Они узнали о тебе после того ток-шоу. На твоем месте я бы не ходила на работу. Тебе вообще сейчас лучше не высовываться.
— Ты действительно так считаешь? — спросила Яои, глядя на подругу. — Но если я перестану ходить на работу, те двое сразу догадаются, что у меня появились деньги.
Масако лишь теперь поняла, что многое из сделанного в последнее время Яои объясняется ее неуверенностью в Йоси и Кунико. И еще ее поразило, какой расчетливой стала подруга, после того как избавилась от Кэндзи.
— О них можешь не волноваться, — сказала она.
— Наверное, ты права.
Яои согласно кивнула, но сомнение в глазах осталось — похоже, она уже не была полностью уверена в надежности самой близкой в недавнем прошлом подруги.
— Я никому ничего не скажу, — поспешила успокоить ее Масако.
— Знаю. К тому же ты получила два миллиона.
Слова больно хлестнули Масако — оказывается, стычка на фабрике не забылась.
— Вполне справедливый гонорар за то, что я разрезала твоего мужа. — Она подняла руку. — Ладно, мне пора.
— Спасибо, что заглянула.
Масако уже закрывала дверцу машины, когда Яои выбежала из дома.
— Чуть не забыла…
Яои опустилась на переднее сиденье, пригладила еще не высохшие волосы, и по салону расползся фруктовый запах шампуня.
— Что?
— Что ты имела в виду тогда, на фабрике? Ты говорила о какой-то «работе». Что за работа? Еще один труп, да?
Масако покачала головой и повернула ключ. Звук заработавшего мотора разнесся по притихшему кварталу.
