— Я не собираюсь лечиться у провинциальных докторов. Везите меня в Париж.
Она завела мотор и посмотрела на Дэвида.
— Он прав, — ответил ее возлюбленный. — Езжай в Париж. Как можно быстрее.
Асканио открыл пузырек и, проглотив несколько таблеток, ворчливо произнес:
— И если уж вы, девушка, обменяли мою машину на какой-то кусок дерьма, то расскажите хотя бы, как это получилось.
Оливия подъехала прямо к служебному терминалу больницы. Дэвид помог Асканио выбраться из салона «пежо». Тот нахмурился и попытался ухватиться за цепочку, на которой висела «Медуза», но после нескольких таблеток перкокета его реакция была заторможенной. Пальцы Асканио лишь скользнули по рубашке Дэвида.
— Этот медальон принадлежит Сант-Анджело! — пробормотал он. — Отдай его мне!
Дэвид отступил назад и позволил работникам реанимации поднять Асканио на коляску. Они быстро повезли его в операционную. Он потерял много крови, и самодельная шина не удержала сломанные кости от смещения. Один из врачей начал расспрашивать Дэвида о том, что случилось и кем был раненый человек. Он ответил, что не понимает по-французски. Сев в машину, Дэвид велел Оливии гнать изо всех сил в аэропорт.
— Подождите! — закричал доктор, пробежав за «пежо» несколько ярдов. — Вы не можете так поступать!
Дэвид молча наблюдал, как корпуса больницы уменьшались в зеркале заднего вида. Их машина влилась в поток городского транспорта. Оливия тяжело вздыхала, не одобряя его действий.
— В аэропорт, — повторил Дэвид.
— Может быть, стоит позвонить маркизу? Ты не считаешь, что должен рассказать ему о своем плане?
Во время долгой поездки из долины Луары, пока Асканио, одурманенный лекарствами, храпел на заднем сиденье, Дэвид поведал ей о том, что случилось в замке. Хорошо, что Оливия нашла в себе силы вести машину всю дорогу. Он не знал ни одной другой женщины, которая была бы способна так собраться с силами.
— Маркиз мог бы оказать тебе помощь, — добавила она.
— Просто езжай в аэропорт, — ответил Дэвид.
Он достал айфон из сумки доктора и торопливо набрал чикагский номер Гэри.
— Это я, — сказал он, услышав голос Гэри. — Как ее состояние?
— Пока держится. Где ты, черт возьми?
— На пути в Орли.
Он не хотел вдаваться в сложности своей ситуации — особенно под храп Асканио.
— Так ты еще не в самолете? — с неприкрытым раздражением в голосе спросил Гэри.
— Я объясню все позже. Приеду как только смогу.
Он услышал, как Гэри сердито вздохнул.
— Наверное, я плохо изложил тебе состояние дел. Твоей сестре остались считанные часы. Эмма провела с ней целый день. Насколько я знаю, она больше не увидит свою мать живой. Сара ждет тебя, Дэвид. Она будет ждать тебя до последнего вздоха. Это все, на что она теперь способна.
— Я знаю, — сказал Дэвид, сжав пальцами «Медузу».
— Боже! — прошептал Гэри. — Неужели тебе так важно твое повышение по службе?
Дэвид почувствовал обиду. Но он знал, чем объяснялись эти слова. Гэри не понимал причин его промедления. А Дэвид не мог рассказать ему правду, не мог урезонить его.
— Прошу тебя, передай ей, что я уже в пути. Скажи, что я скоро буду.
Он сунул айфон в карман и горестно вздохнул. Когда машина остановилась на красный свет светофора, Оливия смерила его хмурым взглядом.
— Ты не доверяешь Сант-Анджело? — спросила она.
— Доверяю, но не полностью, — признался Дэвид.
Он повернулся к ней, стараясь объяснить свое решение.
— Маркиз считает, что зеркало принадлежит ему.
— А разве это не так?
— Но он не единственный, кто послал меня за ним. И он не первый, кто пообещал спасти жизнь моей сестры.
— Я думаю, он разрешил бы тебе использовать его!
— А если бы не разрешил? Я не могу рисковать. Не сейчас!
Сигнал светофора поменялся, и Оливия вновь сосредоточилась на управлении машиной. Дэвид стиснул зубы, пытаясь собраться с мыслями. Все происходило с сумасшедшей скоростью, и никаких особых пауз не предвиделось. Но он интуитивно чувствовал, что возвращение в особняк маркиза могло вызвать фатальную задержку или вообще потерю «Медузы». Как бы он ни поступил, ему все равно пришлось бы предавать кого-то — миссис Ван Оуэн или Сант-Анджело. Он сделал свой выбор, потому что жизнь Сары висела на волоске. И Дэвид считал это решение правильным. Теперь он молился, чтобы инструкции «Ключа к жизни вечной» возымели действие. Дэвид выучил текст наизусть. Он читал указания сотни раз, но это не гарантировало их осуществления.
Вблизи аэропорта транспортный поток замедлился. Автобусы и такси соперничали за каждый ярд дороги. Рядом жались тысячи машин, а полосы перед постами безопасности сливались друг с другом.
— Попробуем «Эйр Франс», — сказал Дэвид, надеясь, что с этой компанией ему повезет.
Если у них не окажется билетов, он сможет перебежать в другой терминал. Оливия подрезала нерасторопный фургон, ловко подвела машину к тротуару и остановилась в дюйме от автобуса, стоявшего спереди. Они повернулись друг к другу, и она сказала:
— У тебя все получится, милый. Я чувствую это.
У Дэвида не было такой уверенности. Он обнял ее, поцеловал и быстро прошептал:
— Не подвергай себя опасности. Я вернусь к тебе, как только смогу.
Полицейский замахал им жезлом, призывая двигаться дальше.
— Я люблю тебя, — добавил Дэвид.
Оливия улыбнулась и после ответного поцелуя (ее теплые губы задержались только на секунду) подтолкнула его к двери.
— Скажешь мне это во Флоренции.
Закинув рюкзак на плечо, он побежал к терминалу «Эйр Франс». У него не было багажа, поэтому он направился прямо к билетной кассе первого класса. Передав кассиру паспорт и кредитную карточку, он поинтересовался, когда отправляется следующий рейс на Чикаго.
— Рейс номер четыреста отбывает через тридцать пять минут, — ответила женщина.
— Один билет. В одну сторону.
— К сожалению, все места уже заняты, — взглянув на экран компьютера, сказала кассир.
— Я возьму любое место. Даже на откидном сиденье! Или в грузовом отсеке.
На ее лице появилась приятная улыбка, но Дэвид понял, что женщина заподозрила неладное.
А разве могло быть иначе? Его шею и небритые щеки покрывали царапины. Он был одет в черную одежду и просил билет в одну сторону. Вполне возможно, она уже нажала на кнопку вызова, которая размещалась под стойкой. Через минуту могли появиться сотрудники службы безопасности аэропорта.
— Послушайте, — сказал он умоляющим тоном. — Моя сестра при смерти, и я должен вернуться домой. Прошу вас, помогите мне.
Ее пальцы застучали по клавишам клавиатуры.
— Следующий рейс в Чикаго отправляется вечером. Но вы можете полететь сначала в Бостон, а затем…
Однако Дэвид уже знал, что будет делать дальше. Забрав паспорт и кредитную карточку, он побежал по коридору. Его взгляд остановился на большом табло, где отмечались маршруты отбывающих самолетов. На рейс 400 была объявлена посадка через выход номер 23. Расталкивая других пассажиров, Дэвид помчался туда. У металлоискателя стояла длинная очередь. Обернувшись, он заметил полицейского в синей форме и белом кепи. Тот проворно направлялся к нему. Еще один полицейский шел наперерез. Дэвид заскочил в кофе-бар, выбежал с другой стороны и метнулся в первый попавшийся мужской туалет. Он вошел в последнюю кабинку, запер дверь и, покопавшись в рюкзаке, вытащил серебряный венок. Дневник Линца едва не выпал на пол. Дэвид затолкал его обратно в рюкзак, затем накинул ремни на плечи и, мысленно воззвав к богу, надел венок на голову.
Он застыл на месте, ожидая необычных ощущений. Но их почему-то не было. Боже, подумал Дэвид, неужели он сделал что-то не так? Венок не действовал. Возможно, Сант-Анджело и Асканио не раскрыли ему какой-то важный секрет. А вдруг, вернувшись в Чикаго, он обнаружит такое же упущение с «Медузой»? Но затем, пока его паника безудержно нарастала, он заметил странный холодок. Казалось, что на его макушку лили воду. Он даже прикоснулся к волосам, ожидая почувствовать влагу. Но его волосы оказались сухими. Это было иллюзорное ощущение. Оно не ослабевало и, более того, опускалось к лицу и шее, а через миг уже охватило плечи и грудь. Дэвид похлопал себя по щекам. Тело сохраняло осязаемость.
Он вдруг заметил мутный образ на двери кабинки. Деревянная панель была обита полированными стальными листами, на поверхности которых отражалась его нижняя часть тела. А верхней части уже не существовало. Пока он приходил в себя от шока, его отражение постепенно исчезало. Дэвид заколотил руками по бедрам. Его охватила волна ужаса. Но бедра чувствовали прикосновения, а ладони ощущали удары о плоть. На поверхности двери теперь отражались только его ноги. Взглянув вниз, он увидел, что туфли тоже исчезли из виду. Он топнул ногой по полу и почувствовал твердость кафеля. Дэвид даже услышал звук каблука, ударившегося об пол. Однако под ним ничего не было. И на двери кабинки тоже ничего не отражалось.
