— Это было записано более пяти часов назад, — пояснил Дэниелс. — Однако никакого предупреждения от моего преданного генерального прокурора так и не поступило. А ведь мог бы хотя бы попытаться. Как будто меня так трудно найти!
— Кто убил Дейли? — не удержалась от вопроса Стефани.
— Ларри, упокой Господи его душу, перегнул палку. Он был весьма осведомленным человеком с большим количеством связей. Узнал, что что-то происходит, и решил провести собственное расследование, изображая из себя героя-одиночку. Это было ошибкой. У кого сейчас находятся те флэш-карты? Они и убили Ларри.
Кассиопея и Стефани ошеломленно уставились друг на друга. Наконец она проговорила:
— Грин.
— Похоже, мы наконец определили победителя конкурса на главного предателя.
— Так арестуйте его! — воскликнула Стефани.
Дэниелс отрицательно покачал головой.
— Нам нужно больше. Третий раздел третьей статьи Конституции США вполне ясно говорит, что государственной изменой Соединенным Штатам считается присоединение к их врагам и оказание врагам помощи и поддержки. Люди, которые хотят меня убить, являются нашими врагами. Но никто не может быть осужден за государственную измену, кроме как на основании показаний двух свидетелей об одном и том же очевидном деянии. Нам нужно больше.
— В таком случае вы можете отправиться в Афганистан, и после того, как ваш самолет собьют, у нас будет это самое «очевидное деяние». Мы с Кассиопеей можем стать двумя свидетелями.
— Хорошо, Стефани, я сдаюсь. Вы были приманкой. Но я все время прикрывал вашу спину.
— Очень мило с вашей стороны.
— Нельзя выгнать птицу из кустов, не имея хорошей собаки. В противном случае охота становится бессмысленной тратой патронов.
Стефани все поняла. К подобному приему не раз прибегала она сама.
— Что мы должны делать сейчас?
В ее голосе звучала полная и безоговорочная капитуляция.
— Встретиться с Брентом Грином.
Малоун озадаченно смотрел перед собой. Дверь из церкви вела прямиком… в гору. Перед ним раскинулся квадратный зал футов пятидесяти в ширину и такой же глубины. Скудно освещенные светом серебряных бра, гранитные стены казались отполированными до зеркального блеска, пол представлял собой великолепную мозаику, потолок был украшен лепниной и арабесками красного и коричневого цветов. В дальнем конце зала возвышались шесть рядов черно-серых крапчатых, под мрамор, колонн, соединенных светло-желтыми перемычками. Между колоннами располагались семь проходов. Каждый из них напоминал темную утробу, над каждым была выбита латинская буква:
V S O V O D A
А еще выше — очередное библейское изречение. Это была цитата из Книги Откровения. На латыни.
Малоун перевел вслух:
— Не плачь. Вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу, и снять семь печатей ее.
Они услышали шаги, раздавшиеся за одним из проходов, но за каким именно, определить было невозможно.
— Макколэм — там, — проговорила Пэм. — Но где именно?
Малоун подошел к одному из проходов, вошел в него и оказался в тоннеле, освещенном еще более слабыми настенными лампами, располагавшимися через каждые двадцать футов. Затем он вышел и заглянул в соседний проход. Из него тоже начинался тоннель, только другой, который вел внутрь горы.
— Интересно. Еще одно испытание. Необходимо выбрать один из семи путей. — Малоун сбросил с плеч рюкзак. — Куда ушли те дни, когда в библиотеках требовалась всего лишь читательская карточка?
— Наверное, туда же, куда и дни, когда из самолета выходили только после приземления.
Он усмехнулся.
— Этот прыжок тебе удался великолепно.
— Лучше не напоминай.
Малоун смотрел на семь дверей.
— Ты ведь знал, что Макколэм станет действовать, верно? Именно поэтому ты позволил ему пойти с Хранителем?
— Он пришел сюда не ради интеллектуального обогащения, и никакой он не охотник за сокровищами. Этот человек — профи.
— Как и тот юрист, с которым я встречалась. Он оказался чем-то большим, нежели просто юрист.
— Израильтяне использовали тебя. Не мучай себя. Они и меня использовали.
— Думаешь, все это было подставой?
— Скорее манипулированием. Нам слишком легко удалось вызволить Гари. А что, если это было сделано специально для того, чтобы я убил его похитителей? Потом, когда я поехал к Джорджу, они просто последовали за мной. В Лондоне оказалась и ты, о чем было известно израильтянам. Напугав меня в аэропорту и гостинице, они добились того, чтобы я взял тебя с собой. Все логично. С помощью радиомаячка, который ты, сама того не зная, постоянно носила на себе, они следили за мной, вышли таким образом на Хаддада и убили его. Тот, кто похитил Гари, присоединяется к нам, чтобы найти вот это место. А это означает, что у похитителей были совершенно другие цели, нежели у израильтян.
— Ты думаешь, Гари похитил Макколэм?
— Он сам либо те, на кого он работает.
— Что же нам теперь делать?
Малоун выудил из рюкзака запасные обоймы и рассовал их по карманам.
— Идти за ним.
— В какую дверь?
— Ты сама ответила на этот вопрос еще в Лондоне, когда сказала, что Томас Бейнбридж оставил ключи к разгадке. В самолете я прочитал его роман. Ничто в книге и близко не напоминает то, через что пришлось пройти нам. Там потерянную библиотеку находят на юге Египта. Никакого Квеста героя. Но вот памятник в его саду — совсем другое дело. Я долго размышлял над последней частью Квеста, которую дал нам Макколэм. Мне казалось невозможным просто заявиться сюда, когда мы доберемся до нужного места.
— Если только не приставишь пистолет к чьей-нибудь голове.
— Верно. Но не совсем. — Он указал на дверные проемы. — С такой системой безопасности они могли с легкостью завести незваного гостя в такие дебри, из которых он никогда бы не выбрался. И где все? Здесь царит безлюдье.
Малоун вновь перечитал буквы над входными проемами.
V S O V O D A
И все понял.
— Ты постоянно наезжала на меня, удивляясь, зачем человеку нужна эйдетическая память.
— Нет, я просто удивлялась, почему ты не можешь запомнить день моего рождения и дату нашей свадьбы.
Малоун усмехнулся.
— Зато сегодня она мне очень пригодится. Вспомни последнюю часть Квеста. «Остерегайся букв». Монумент в Бейнбридж-холле. Латинские буквы.
Он и сейчас видел их словно наяву:
D OVOSVAVV М
— Помнишь, ты спросила меня, почему D и М отделены от остальных восьми букв? — Он указал на входы в семь тоннелей. — Одна из букв впускает тебя внутрь, вторая, как мне кажется, выводит наружу. Что значат буквы, стоящие посередине, я пока не знаю, но, думаю, очень скоро мы выясним и это.
Вена
Торвальдсен оценил свое положение. Ему было необходимо переиграть Херманна, и именно с этой целью он пришел сюда с пистолетом под свитером. Кроме того, он по-прежнему держал в руках письма святого Августина и святого Иеронима. Но у Херманна тоже было оружие.
— С какой целью ты похитил Гари Малоуна? — спросил он.
— У меня ни малейшего желания выступать в роли допрашиваемого.
— Ну развлеки меня хоть немного. Мне же все равно скоро уезжать.
— С целью заставить его отца делать то, что нам нужно. И это сработало. Малоун привел нас прямиком в библиотеку.
Торвальдсен вспомнил сомнения, высказанные накануне вечером американским вице-президентом, и решил надавить на ту же болезненную для австрийца точку.
— Ты это знаешь?
— Я всегда все знаю, Хенрик. В том и заключается разница между нами. Именно поэтому я возглавляю орден.
— Члены ордена понятия не имеют о твоих планах. Им только кажется, что они их понимают.
Торвальдсен строил разговор наугад, надеясь лишь на то, что ему удастся выудить из Херманна какую-нибудь дополнительную информацию. Что касается Гари, то он велел ему спрятаться по двум причинам. Во-первых, по поведению или неосторожной реплике мальчика Херманн мог бы понять, что Гари и Торвальдсен вчера вечером подслушали его тайные переговоры с вице-президентом США. В этом случае над ними нависла бы смертельная угроза. Во-вторых, датчанин знал, что Херманн будет вооружен, и не хотел лишний раз подвергать парня опасности.
— Они верят Кругу, — продолжал Херманн, — и мы никогда не разочаровывали их.
Торвальдсен помахал в воздухе листами.
— Ты мне это хотел показать?
Херманн кивнул.
— Я полагал, что, узнав о лживости Библии, о ее чудовищных изъянах, ты поймешь: мы всего лишь собираемся рассказать миру о том, о чем он должен был узнать еще полторы тысячи лет назад.
— Ты думаешь, мир к этому готов?
— Я не хочу дискутировать на эту тему, Хенрик. — Австриец поднял руку с пистолетом. — Мне нужно другое. Я хочу знать, откуда тебе стало известно об этих письмах.
