Почувствовав позади себя чье-то присутствие, Надя обернулась и увидела кота. Он тоже заметил ее, выгнул спину и взъерошился. Ей здесь было не место. Уж это кот знал совершенно точно. Испуганная, она повернулась, чтобы посмотреть, не заметил ли ее отец. Он опустился на колени, и его лицо появилось в узком просвете между кроватью и полом. Надя молчала, не решаясь даже пошевелиться. Отец ничего не сказал, встал и просто перевернул кровать на бок.
— Вставай.
А она не могла двинуть ни руками, ни ногами — тело решительно отказалось ей повиноваться.
— Надя!
Услышав свое имя, она встала.
— Отойди от стены.
Она подошла к нему, покаянно понурив голову, глядя на ноги отца, одна из которых оставалась босой, а вторая была обмотана тряпкой с привязанным к ней куском резины. Он опустил кровать на место.
— Что ты здесь делаешь?
— Я хотела узнать, что здесь делаешь ты.
— Зачем?
— Я хотела проводить больше времени с тобой.
Андрей ощутил, как его вновь захлестывает знакомое чувство: в доме они были одни. Ей не следовало приходить сюда: он неоднократно говорил дочери об этом ради ее же собственного блага. Здесь он становился совсем другим человеком. Он больше не был ее отцом. Он попятился от дочери, пока не уперся лопатками в стену, отойдя от нее так далеко, как только позволяли размеры комнаты.
— Папа?
Андрей прижал палец к губам.
Возьми себя в руки.
Но он больше не владел собой. Он аккуратно снял очки, сложил их и сунул в карман. Когда он вновь посмотрел на Надю, то увидел лишь неясные очертания фигуры — она перестала быть его дочерью. Это был лишь очередной ребенок. Плохо видимый, нечеткий, любой ребенок, которого он мог себе представить.
— Папа?
Надя подошла к отцу и взяла его за руку.
— Разве тебе не нравится быть со мной?
Сейчас она стояла слишком близко, так что даже без очков он видел ее отчетливо — ее волосы, лицо. Вытерев со лба испарину, Андрей вновь надел очки.
— Надя, у тебя есть младшая сестра — почему ты не хочешь играть с ней? Когда я был в твоем возрасте, я все время проводил со своим братом.
— У тебя есть брат?
— Да.
— А где он?
Андрей указал на стену, на которой висели фотографии русского солдата.
— Как его зовут?
— Павел.
— Почему он не приходит к нам в гости?
— Он придет обязательно.
Ростовская область. Восемьдесят километров к северу от Ростова-на-Дону
Они сидели в электричке, которая уже подъезжала к пригородам, приближаясь к пункту их назначения — центру Ростова-на-Дону. Водитель грузовика не выдал их. Он провез их через несколько контрольно-пропускных пунктов и высадил в городке Шахты, где они переночевали у его тещи, женщины по имени Сара Карловна, и ее семьи. Сара, которой уже перевалило за пятьдесят, жила со своими детьми, включая замужнюю дочь, а у той было трое своих детей. В квартире обитали и родители Сары, так что на три комнаты приходилось одиннадцать человек — по одному поколению жильцов на каждую спальню. Льву уже в третий раз пришлось пересказывать эпопею своего расследования. В отличие от жителей северных городов, здесь уже слышали о преступлениях — об убийствах детей. По словам Сары, людей, которые не знали бы об этом, во всей области можно было пересчитать по пальцам. Тем не менее никакими фактами они не располагали. Узнав о примерном количестве жертв, ошеломленная аудитория погрузилась в молчание.
Вопрос о том, согласятся они помочь или нет, даже не возникал: вся большая семья принялась немедленно строить планы. Лев и Раиса решили дождаться сумерек, прежде чем выходить в город, поскольку ночью людей на заводе будет совсем мало. К тому же возрастала и вероятность того, что убийца окажется дома. Было также решено, что им не следует передвигаться по городу одним. Сопровождать их назначили двух энергичных представителей старшего поколения — бабушку и дедушку, а также трех маленьких детей. Льву и Раисе предстояло сыграть роль родителей, в то время как настоящие отец и мать малышей оставались в Шахтах. Подобный маскарад был вынужденной мерой предосторожности. Если охота на них велась уже и в Ростове, если государство догадалось о том, что они не собираются бежать из страны, оно будет искать мужчину и женщину, путешествующих вдвоем. А изменить внешность до неузнаваемости у них возможности не было. Да, оба постриглись и переоделись в новую одежду. Но все равно их одних, без сопровождения большой семьи, узнать было бы чрезвычайно легко. Раиса, правда, забеспокоилась, выяснив, что с ними поедут дети, поскольку не хотела подвергать их опасности. На семейном совете было решено: если что-либо пойдет не так и их схватят, дедушка с бабушкой заявят, что Лев угрожал им и они согласились помочь только из страха за внуков.
Поезд остановился. Лев выглянул в окно. На вокзале было многолюдно: в толпе он заметил нескольких оперативников в форме. Они всемером вышли из вагона. Раиса несла на руках самого маленького из братьев. Всем троим детям наказали вести себя шумно. Двое старших мальчиков поняли свою роль и охотно согласились, а вот третий был еще слишком мал, поэтому лишь растерянно смотрел на Раису, обиженно надув губки, интуитивно ощущая опасность и явно жалея о том, что его не оставили дома. Впрочем, только самый наблюдательный оперативник мог заподозрить, что с этой семьей что-то неладно.
На платформе и в главном зале тут и там виднелись чекисты: для обычного дня их было слишком много. Они явно кого-то искали. Хотя Лев и пытался внушить себе, что в розыск наверняка объявлено множество людей, инстинкт подсказывал ему, что облава устроена только на них одних. До выхода оставалось каких-нибудь пятьдесят шагов. «Сосредоточься на этом и не думай больше ни о чем», — сказал он себе. Они были почти у цели.
И тут путь им преградили двое вооруженных сотрудников госбезопасности.
— Откуда вы приехали и куда направляетесь?
На мгновение Раиса лишилась дара речи. Все заранее заготовленные фразы куда-то подевались. Чтобы не казаться насмерть перепуганной, она пересадила малыша с одной руки на другую и рассмеялась:
— Когда дети подрастают, они становятся такими тяжелыми!
В разговор вклинился Лев:
— Мы были в гостях у ее сестры. Она живет в Шахтах. Собирается выйти замуж.
Бабушка добавила:
— За мужчину, который без конца пьет. Я сказала ей, чтобы она не спешила совершать такую глупость.
Лев улыбнулся, обращаясь к ней:
— Ты хочешь, чтобы она вышла за человека, который пьет одну только воду?
— И то лучше. — Старушка согласно кивнула, прежде чем добавить: — Ладно, пусть пьет, но почему он родился таким уродом?
И дедушка, и бабушка дружно рассмеялись. Но офицеры не поддержали их веселья. Один из них повернулся к маленькому мальчику.
— Как его зовут?
Вопрос был обращен к Раисе. И вновь все мысли вылетели у нее из головы. Она не могла вспомнить имя мальчика. Как назло, на ум ничего не приходило, и она брякнула первое, что пришло ей в голову:
— Александр.
Мальчик отрицательно покачал головой:
— Меня зовут Иван.
Раиса рассмеялась:
— Мне нравится поддразнивать его. Я нарочно путаю имена братьев, а они так смешно злятся на меня из-за этого. Молодого человека, которого я держу на руках, зовут Иваном. А вот это Михаил.
Так звали среднего брата. Сейчас Раиса вспомнила, что старшего из мальчиков зовут Алексеем. Но для того, чтобы ее ложь не вскрылась, он должен сделать вид, что его и впрямь зовут Александром.
— А моего старшего сына зовут Александр.
Мальчик уже открыл рот, чтобы возразить, но тут вмешалась бабушка и ласково потрепала его по голове. Тот сердито отмахнулся.
— Никогда больше так не делай. Я уже взрослый.
Раиса едва удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением. Офицеры шагнули в стороны, давая им пройти, и она первая направилась к выходу из вокзала.
Как только станционные постройки остались позади, они распрощались со своими спутниками. Лев и Раиса сели в такси. Они сообщили Саре и ее родным все данные, собранные ими в ходе расследования. Если по какой-либо причине они потерпят неудачу, если убийства будут продолжаться, тогда другая семья продолжит их дело. Они попробуют организовать людей, чтобы найти убийцу, постаравшись сделать так, чтобы в случае провала одной группы ее место заняла бы другая. Нельзя допустить, чтобы детоубийца остался жив. Лев понимал, что вынужден прибегнуть к правосудию толпы без суда и следствия, без каких-либо веских доказательств — то есть приговорить человека к смерти на основании одних лишь косвенных улик, — что в попытке вершить справедливость они вынуждены подражать системе, против которой выступают.
Сидя на заднем сиденье таксомотора, «Волги», без сомнения, выпущенной на заводе в Вольске, Лев и Раиса молчали. Им не нужны были слова. План был составлен заранее. Лев должен проникнуть на завод «Ростсельмаш», найти там отдел кадров и просмотреть записи в трудовых книжках. Он не знал, как это сделать, и полагался на свою интуицию. Действовать ему предстоит по обстоятельствам. Раиса должна была ждать его в такси и убедить водителя, что все нормально, если тот заподозрит, что дело нечисто. Ему щедро заплатили авансом, так что не должно было возникнуть никаких проблем. Как только Лев установит фамилию и адрес убийцы, водитель отвезет их туда. Если преступника не окажется дома, если, например, он уехал в командировку, они попробуют разузнать, когда он должен вернуться. Затем они поедут в Шахты, чтобы дождаться его возвращения в квартире Сары и ее семейства.
