– Что?
– Объект воспринимает происходящее так, словно сидит в двух метрах от 62-дюймового телеэкрана и смотрит на объемные картинки со стереозвуком. Очень увлекательно, и это единственная часть процедуры, когда объект находится в сознании. Добавьте гипноз, препараты – и ваяйте из человеческой «глины» что угодно. Психика – податливый материал.
– Препараты, – проговорила Эйдриен. Тут же вспомнился пузырек, который она нашла в футляре компьютера Никки. «Плацебо 1». – Какого рода препараты?
Шапиро состроил постную мину.
– Психоделики всех разновидностей. Мы добились прекрасных результатов с наркотиком из Эквадора – его называют «Буррундага». И кетамин неплох, хотя он больше известен как транквилизатор, используемый в ветеринарии. Оба средства вызывают подобие диссоциативной амнезии – потеря памяти плюс нарушение связности психических процессов.
– Кетамин, – проговорила Эйдриен. – Это, случайно, не один из тех наркотиков, которые используют насильники?
– Совершенно верно, – подтвердил ученый. – Для их целей он так же эффективен, как и для наших.
– Что вы имеете в виду?
– Женщина, принявшая кетамин, видит свое тело словно со стороны. И что бы ни случилось с ней потом, все кажется происходящим в ином измерении. Более того, ее память эти события не зафиксирует.
– Получается нечто вроде искусственно вызванной потери памяти?
– Точно. Впоследствии человек и не вспомнит, что с ним что-либо происходило, – будь то насилие или нечто другое. Наши объекты даже не подозревали, что плавали в резервуаре или сидели в шлеме. Или что их «бомбардировали» новыми воспоминаниями.
– Значит, человек сидит в шлеме и… На что он там смотрит? – спросил Макбрайд.
– На людей в капюшонах, – ответила Эйдриен.
Шапиро как-то странно посмотрел на девушку и повернулся к гостю, отвечая на его вопрос:
– Зависит от обстоятельств.
– Что вы подразумеваете под обстоятельствами? – попросил пояснить Льюис.
– То, что вы хотите заставить его запомнить и что – забыть.
Макбрайд пригубил остывший чай.
– Сколько времени потребуется на то, чтобы пройти все этапы от начала до конца?
Шапиро покачал головой:
– Трудно сказать. Одно дело – поиграть с самовосприятием объекта. И совсем иное – выстроить его с нуля.
– «Поиграть с самовосприятием», – повторила Эйдриен.
– Верно. – Ученый сменил положение ног на подушках и обратился к Макбрайду. – Мне интересно – а каковы ваши отношения с сестрой этой молодой особы?
– Я был ее психиатром, – ответил тот.
– И она приходила к вам на квартиру?
– Да.
– А позже у вас обоих нашли протезы?
– Верно.
Шапиро нахмурился:
– Кстати, что дает вам почву для подобных выводов? Ей делали сканирование или…
– Сестру кремировали, – объяснила Эйдриен. – Я нашла имплантат в останках.
Старик побледнел.
– Господи, – пробормотал он и перевел разговор на другую тему. Или по крайней мере попытался это сделать. – Я хотел бы знать, – обратился он к Макбрайду, – насколько часто вы покидали свою квартиру?
– Что вы имеете в виду?
– Мне интересно, когда вы практиковали как психотерапевт, много ли времени вы проводили вне дома? Или старались не выходить?
Льюис тяжело вздохнул и пожал плечами:
– Предпочитал держаться поближе к дому.
– Так и должно быть, – сказал Шапиро.
– Почему?
– Я предполагаю, что в вашем здании размещалась контрольная зона. Скажем, в квартире напротив.
– Или за стеной, – подбросила идейку Эйдриен.
– Этажом выше или ниже – не важно. Главное в другом: сигнал необходимо постоянно подкреплять. Один из побочных эффектов этого – вне зоны действия оборудования вы начинаете испытывать дискомфорт, если не принимаете лекарства. Вы принимали что-нибудь?
– Нет, – саркастично сказал Макбрайд, – просто смотрел телевизор. – И, откашлявшись, добавил: – Все, что вы рассказали, сводится к одному: человека можно превратить в куклу или зомби.
– В робота, – добавила Эйдриен.
Шапиро кивнул:
– Попросту говоря – да.
Девушка отвернулась. В ее глазах стояли слезы.
– И с ним могут сделать все, что заблагорассудится, – продолжил Льюис. – Заставить смеяться или плакать, броситься под машину…
– Или заменить настоящее детство вымышленным, – добавила Эйдриен.
Ученый тяжело вздохнул и обратил ладони к потолку.
– Да.
Шапиро с силой втянул носом воздух, протянул руку к цветочной композиции на столе и постучал ногтем по изогнутому стеблю. Выдохнул.
– Послушайте, я полон раскаяния, что в этих разработках имеется и мой вклад. И мне очень жаль, если это затронуло ваши жизни. Но сейчас я ничем не могу вам помочь.
– Вы можете помочь нам понять, – сказала Эйдриен.
– Вы действительно так считаете?
– Да, – ответила она.
– С тех пор прошло столько лет…
– Я хочу выяснить, кто это сделал.
Шапиро склонил набок голову и проговорил:
– Ничего удивительного. Только зачем это вам? Вы сказали, что хотите понять, а я думаю, вы желаете отомстить.
– Послушайте, – обратился к нему Макбрайд, – называйте это как хотите, но… – Внезапно он понял, что не может продолжать. Голову словно сжало тисками, казалось, еще миг – и он взорвется, набросится на этого новоиспеченного буддиста с его скромной жизнью и этими милыми чашечками, чтобы вышибить из него дух. Лью взял себя в руки и тихо проговорил: – Я чувствую себя развалиной.
– Что?! – Шапиро потрясло это замечание, да и Эйдриен не ожидала подобной откровенности.
– Я сижу с вами в этом уютном домике, попиваю чай, – сказал Макбрайд, – и кажется, что все прекрасно. Цел и невредим. Только вот ошибаетесь. Я – ходячая развалина, без дураков. Кто бы это ни сделал, он забрал у меня все: мое детство, родителей, меня самого. Я никогда не буду прежним. У меня отняли воспоминания, извратили мечты. Ушло впустую не знаю сколько лет моей жизни. Даже сейчас, когда я пытаюсь думать, в голове пустота. Пустота вплоть до того момента, как эта милая леди заявилась ко мне домой и завопила, что подает в суд. – Льюис умолк и глубоко вздохнул: – Иными словами, я кое-чего лишился, и мы говорим не о брюках и паре книжонок.
Шапиро покачал головой:
– Я не предполагал, что…
– А как насчет моей сестры? – добавила Эйдриен. – То, что произошло с ней – хуже убийства. Ей вывернули душу, заставили застрелить человека и довели до самоубийства. Пустяки?
Старик прикрыл глаза.
– Я пытался вам объяснить: то, что вы делаете…
– Делаем? – повторила Эйдриен. – Мы ничего не делаем, просто задаем вопросы.
– Вот именно, – терпеливо проговорил хозяин дома. – Я должен вас предупредить – это опасно для жизни.
Все трое на миг притихли, и Льюис первым нарушил молчание:
– Я хочу, чтобы они больше никому не причинили вреда.
Ученый задумчиво кивнул и обратился к Эйдриен:
– Вы упомянули о каком-то убийстве?
Она кивнула:
– Да, Никки застрелила какого-то старика инвалида. А через некоторое время покончила с собой.
Шапиро потянулся через стол к папке с историей болезни Макбрайда и стал медленно просматривать страницы. Через некоторое время он взглянул на Льюиса и сказал:
– Мне бы хотелось поговорить с вашим доктором. – Гости переглянулись. – Это возможно устроить?
– Не знаю. – Эйдриен припомнила скованную улыбку Шоу и его просьбу сообщить бывшему церэушнику, что она узнала о нем из телепередачи.
Старик улыбнулся несколько застенчиво и объяснил:
– Мне просто нужно убедиться, что вы действительно те, за кого себя выдаете. И что с вами на самом деле случились все эти ужасные вещи.
– У вас есть история болезни, – попыталась возразить Эйдриен.
– История болезни, – с усмешкой повторил Шапиро. – Мы только что говорили о том, как создают поддельных людей, а вы удивляетесь, что я хочу убедиться в достоверности каких-то бумажек?
Взвесив все «за» и «против», Эйдриен решила, что разговор с Шапиро вряд ли повредит Рею Шоу. И займет это всего минутку: старику нужно лишь убедиться, что они ничего не выдумали.
Ученый звонил по сотовому телефону и разговаривал на кухне. Из-за стены доносился его мягкий голос, но разобрать слов гости не смогли. Старик вернулся в гостиную через пару минут и присел рядом.
– Ну и?… – не утерпел Макбрайд. – Что он сказал?
Хозяин покачал головой:
– Нам не удалось поговорить.
– Как же так?
– Я разговаривал с его женой.
Шапиро выглядел подавленным, гости переглянулись, и Эйдриен спросила:
– И что сказала жена мистера Шоу?
– Она очень расстроена: ее мужа прошлой ночью сбила машина. Он как раз выходил из клиники, когда все произошло. Полиция разыскивает водителя.
Макбрайд почувствовал, что теряет сознание. Внутри все оборвалось, словно он летел в самолете и тот попал в воздушную яму.
– Он поправится?
Шоу поднял на Льюиса взгляд и ответил:
