— Примерно, — согласился Бардин.
Зотов заглушил мотор и вытер пот со лба. Мать родная. Жив. А полыхнуло бы — е-мое. Ну, спирту он на полянку уже не повезет, это ясно. Теперь надо бы, чтобы здесь никто, не дай Бог, огоньком не чиркнул. Сольется это добро, а там минут десять-пятнадцать уже и гореть будет особо нечему. Испаряется спирт быстро, это и к бабке не ходи. Так что на пока, будем считать, пронесло.
Сержант выбрался из кабины и обошел машину спереди. То, что он увидел, ввергло его в состояние полного ступора. Из дыры под железнодорожной насыпью наружу лезли полчища гадов — таких, каких он не мог представить себе в самом страшном сне. Мелкие, как гадюки — и огромные, метров четырех-пяти длиной. Они расползались в стороны, двигались по телам таких же гигантских змеюк, неподвижно лежавших в лужах спирта, наталкивались друг на друга, разевали пасти — и ползли, ползли, ползли…
Зотов открыл рот и лихорадочно втягивал в себя воздух. Грудь его ходила ходуном, но он не мог издать ни единого звука. Когда кровь молотом стала пульсировать в его висках и он понял, что вот-вот потеряет сознание, сержант повернул голову в сторону домов и заорал:
— Змеи! Сюда! Змеи, здесь змеи!!!
Стрелки, стоявшие у пятиэтажки, обернулись на крик. Никаких змей с того места, где они стояли, им видно не было, тем более, что МЧС-овская цистерна, рядом с которой кричал человек, стояла на некотором расстоянии от уличного фонаря. Зато они увидели, как человек этот, в последний раз прокричав «Змеи!», ничком рухнул у своей машины.
Алина пыталась найти во всем этом хаосе — вспышках пламени, грохоте дробовиков, пляске извивающихся горящих даймондбэков на окруженной людьми площадке — хоть одно знакомое лицо: Кремера, Пашиняна, Зинченко, кого угодно. Она знала, что уже вот-вот должен подойти бензовоз, чтобы залить морем огня все до самого схрона гремучников, чтобы обрушить водопад пламени на это гнездо, уничтожив последних скрывавшихся в нем змей.
Но она понимала и другое: надо во что бы то ни стало отрезать путь тем даймондбэкам, которые могут прорываться обратно, в свое логово у трансформаторной будки — и оттуда снова в очистную. Ламанча знала, что для этого нужно сделать — что можно сделать в этих обстоятельствах, теми средствами, которые сейчас были под рукой.
Ей показалось, что она узнала пробегавшего мимо офицера МЧС, чье лицо на миг осветили сполохи огня.
— Сергей Айрапетович!
Офицер обернулся. Это действительно был Пашинян.
— Алина Витальевна! Что случилось? Очень спешу. Что-то срочное?
— Да, очень срочное, майор.
Она сбивчиво объяснила ему суть проблемы. Пашинян сдвинул кепку на затылок.
— И что для этого нужно сделать? Точнее, что можно?
— Можно вот как…
Подобрав веточку, она стала чертить прямо на земле свой немудреный план. Майор внимательно следил за ее мыслью, хмыкал, кивал и, наконец, спросил:
— То есть, прямо в гнездо, практически в упор?
— В упор. Настолько близко, насколько смогут подойти люди.
Пашинян, сидевший на корточках, вскочил.
— Пойдемте со мной.
Вместе они разыскали командира огнеметчиков майора Джафарова. Поначалу тот ничего не хотел слушать.
— Дорогие мои, да вы посмотрите, что кругом творится! Каким чудом я обеспечу своим — пусть даже троим, двоим, да хоть одному! — подход к этому гнезду?
— Дорогой, — убеждал его Пашинян, — доктор Наговицына дело говорит. Вот смотри, двумя буквально огнеметчиками вырезаешь такой сектор, с вершиной возле люка. Пиццу кушал, пирог кушал?
Наговицына рассеяно следила за двумя офицерами, не особо вникая сейчас в суть разговора. Пашиняну она уже все объяснила и была уверена, что тот сможет убедить своего армейского коллегу. Джафаров, похоже, начал проникаться идеей. Он улыбнулся, закивал, что-то в свою очередь стал объяснять Пашиняну, похлопывая его по плечу…
Алина грустно улыбнулась. Как все просто. Вот вам и решение армяно-азербайджанского конфликта. Когда оба они, армянин и азербайджанец, оказываются плечом к плечу в бою против угрожающего всему живому зла, когда их объединяет главное: то, что они люди на этой земле. Когда одному не обойтись без другого. Когда становится ясно, что прав был старинный английский поэт, хотя вряд ли и он сказал это первым: ни один человек не остров.
Джафаров кинулся отдавать распоряжение своим бойцам. Пашинян подошел к Наговицыной.
— Сейчас будем посмотреть…
Несколько огнеметчиков стали поливать пламенем узкий сектор площадки, расходясь в стороны и делая этот сектор шире и шире. Земля — и все, что было на ней — выгорела от того места, где стояли солдаты, до самого канализационного люка. Теперь огнеметы работали на границах сектора: чтобы ни одно живое существо не могло проникнуть внутрь него.
Через минуту два бойца с ранцами за спиной шагнули в этот сектор, быстрым шагом направляясь к люку. Еще двое, шедших чуть позади, держали в руках ломики. Один из огнеметчиков, не доходя несколько метров до гнезда, пустил струю пламени прямо в отверстие, из которого змеи уже не выбирались, но куда они могли — при отсутствии другого пути к бегству — вернуться. Израсходовав один баллон из трех, он пропустил вперед солдат с ломиками. Те осторожно поддели чугунную крышку канализационного люка и тут же отскочили в сторону. Однако змеи, даже если и были там, не спешили показываться наружу. Теперь уже оба огнеметчика вышли на позицию и с расстояния двух-трех метров стали поливать гнездо огнем. В канализационном люке, судя по всему, было чему гореть — пламя бухнуло вверх на добрых пару метров.
— Система не полыхнет? — с беспокойством спросил Пашинян.
— Очистная? — спросила Наговицына. — Не должна.
Она помолчала и добавила:
— Зато лить туда горящий бензин — полыхнуло бы с гарантией.
Оба огнеметчика выработали свой боезапас и теперь быстрым шагом направлялись обратно к цепи.
— Вот и все, — сказала Алина. — Теперь при любых вариантах даймондбэки туда не сунутся.
— Туда и человек не сунется, — сказал Пашинян. — Сейчас там трубы докрасна раскалены. Не курорт, даже для этих гадов.
— Ну? — спросил подошедший Джафаров. — Правильно сработали?
— На все сто сработали, — подтвердила Наговицына.
— Кто б сомневался, — сказал Пашинян.
Оба майора рассмеялись и пожали друг другу руки.
— И еще один момент, Сергей Айрапетович, — сказала Алина. — Бензовоз, бензин, тем более по всей площади, нельзя. В систему зальем, да еще пары — рванут все здания на треугольнике.
— Какой бензовоз? — воскликнул Джафаров. — Какой гений придумал?
— Я так же считаю, Алина Витальевна, — хмуро сказал МЧС-ник. — Нехорошая идея. Опасная.
— Нужно иначе, — сказала Наговицына. — Удерживать змей — а осталось их гораздо меньше, чем было вначале — в пределах нашего круга, прорыть канавку по окружности, и залить дизтопливом. Поджечь. Создать такое огненное кольцо. А тех, что все-таки будут пытаться двигаться назад, к схрону, доставать отсюда огнеметами. Как, товарищ майор, дальность позволяет?
— Если сделаем канавку не дальше, чем в метрах сорока-пятидесяти от гнезда — запросто, — откликнулся Джафаров. — Но канавку-траншею рыть — это уже не наша работа.
— Понятно, — усмехнулся Пашинян. — Не царское дело. Это уже нам, чернорабочим.
Он повернулся к Наговицыной.
— Только в штабе вы это сами оговорите. Убедите бензовоз завернуть, дизтопливо добыть, и людей с лопатками срочно сюда. Сможете?
— Смогу, — твердо сказала Алина.
Бардин и Кремер курили молча, изредка бросая взгляды на контейнер, стоявший неподалеку от входа.
— И что с ними теперь? — нарушил молчание майор.
— Это уже не по моей части, Петр, — ответил Бардин. — Я оперативник. Стратегией не занимаюсь.
— А какая здесь мудреная стратегия может быть? — хмыкнул Кремер. — Спалить нахрен, вот и вся стратегия.
Подполковник искоса посмотрел на него.
— Гляжу я на тебя… Такое впечатление, что ты в жизни погонов не носил. И сейчас для маскараду напялил. Не знаю, как у вас, махновцев, а надо мной начальство еще есть. Самого разного калибра.
Кремер вдавил сигарету в импровизированную пепельницу — крышечку от сока.
— Твой крупный калибр про эту зверюгу в кабинетах почитывать будет. А мы ее нос к носу наблюдали. На кой она им черт? На какие такие эксперименты?
— Ладно, майор, кончай. — Бардин начинал злиться. — Не тема. И не нашего ума дело.
— Ну да, — согласился Кремер. — Мы ж по определению люди маленькие.
Они снова помолчали.
— Разрешите обратиться, товарищ подполковник?
Бардин поморщился.
— Тот же цирк, второе отделение?
