– И ваша жена тоже ничего не знала об этих деньгах? – спросил Купер, вспомнив постоянные вопросы Флоренс о лечении в частной клинике.
– Мы встретились с ней за три года до женитьбы и все эти годы копили деньги на свадьбу. Глупо, но я однажды дал ей понять, что у меня есть кое-какие сбережения. И, в общем-то, они у меня действительно были. А потом я узнал, что белые пятифунтовки выводят из обращения. Без Теда я не знал, что мне делать. Через пару дней после этого мне удалось пробраться в шахту и в последний раз взглянуть на деньги. Я должен был быть уверен, что у меня лежат именно те купюры, о которых я и думал. И они все действительно оказались белыми пятифунтовками. Я понимал, что не могу отнести их все в банк для обмена – это будет выглядеть слишком подозрительно и привлечет внимание полиции. Я не мог так рисковать, особенно накануне свадьбы. Так что оказалось, что денег у меня никаких нет, в чем я всегда пытался убедить Флоренс.
– А что случилось со всеми сувенирами, которые у вас были, мистер Малкин? – спросил Бен, поднимая мешок. – Кому вы их продали?
– Единственный человек в округе, который занимается подобного рода делами, – это букинист из Идендейла, Лоренс Дейли. Если хотите полюбопытствовать, то попросите его показать вам верхнюю комнату.
Полицейские обменялись взглядами.
– Мы это обязательно сделаем, – сказала Диана.
Джордж посмотрел на мешок в руках у Купера.
– Меня волнует только одна вещь, – сказал он. – Теперь это дело прошлое, но я не перестану об этом думать, пока не сыграю в ящик…
– О чем вы? – спросил Бен.
– Я просто думаю: не лучше ли было истратить часть этих денег на лечение Флоренс? Как вы думаете, это ей помогло бы? Вы считаете, что я мог использовать эти деньги на то, чтобы спасти ее жизнь?
– Но, мистер Малкин, – сказал Купер, – ваша жена находится в доме для престарелых «Олд скул»…
– Уже нет. Они позвонили мне как раз перед вашим приходом. Моя старушка умерла часа два назад.
Бен Купер потратил какое-то время, обзванивая свои контакты, прежде чем они уехали из Харропа. Наконец он смог найти одного из членов антикварной ассоциации, который специализировался на монетах и банкнотах. Фрай нетерпеливо барабанила пальцами по торпеде машины.
– Ну и как? – спросила она, когда ее коллега закончил разговор. – Он сказал, почему зарплата была послана в пятифунтовых банкнотах?
– Подделка денег, – объяснил Бен.
– Как это?
– Получается, что немцы серьезно занимались этим. Они считали, что таким образом смогут дестабилизировать нашу экономику и поставить страну на колени. В какой-то момент они печатали до полумиллиона подделок в месяц. Тогда Банк Англии прекратил хождение банкнот достоинством больше пяти фунтов, чтобы сделать подделку экономически нецелесообразной. При этом, конечно, остались бумажки по одному фунту и по пятьдесят шиллингов. А после войны в первую очередь отказались от белых пятифунтовок.
– Значит, улов Джорджа Малкина ничего не стоит?
– Не совсем так, – ответил Купер. – По крайней мере не сейчас. Если б он с умом выпускал их на рынок, то неплохо зарабатывал бы в течение нескольких последних лет.
– О чем это ты?
– Мне сказали, что эти банкноты стали раритетом. Эксперты говорят, что такие банкноты выпуска сорок четвертого года стоят около шестидесяти фунтов за штуку.
– Боже! – воскликнула Фрай. – А у Джорджа Малкина их никак не меньше двух тысяч штук!
– Неплохо, правда?
– А мы собираемся вернуть их Королевским ВВС… Совсем плохо.
– Чертовы коллекционеры, – заметил Бен. – Почему они не живут в реальном мире? Почему постоянно искажают цену на вещи?
– А так в жизни всегда, – ответила ему Диана. – Вещи стоят столько, сколько кто-то готов за них заплатить.
– Сумасшествие какое-то…
– Оно называется свободным рынком, Бен. Именно поэтому футболист, который бьет по мячику раз в неделю, получает миллионы, а ты не можешь купить себе приличного места для жилья. Давай смотреть правде в глаза, приятель. То, что ты предлагаешь, на рынке продать невозможно.
– Спасибо тебе.
– Да не мне, а неблагодарной публике.
Но констебль думал сейчас не о себе – он уже давно научился не ждать благодарностей. Купер думал об Уолтере Роланде, который сидит за своим обеденным столом и не может поднять кружку с чаем – и в то же время слишком упрям, чтобы обратиться к кому-то за помощью. Он думал о Роланде, который голодал в доме, полном консервированной еды, только потому, что гордость не позволяла ему признаться в том, что он не может пользоваться открывалкой, о старике, который боится включить центральное отопление, потому что не знает, может ли он позволить себе оплату счета за электричество.
Это показывало, насколько общество ценит все то, что Роланд для него сделал. А Джордж Малкин сидел и смотрел за тем, как умирает его жена, потому что ему в голову не могло прийти, что кто-то готов заплатить за никому не нужные и давно вышедшие из обращения бумажки гораздо больше того, что стоило лечение его жены, которое могло бы спасти ей жизнь.
– Ну, и куда дальше? – спросила Фрай. – Хочешь, сама угадаю?
***
Как всегда, Лоренс Дейли был в магазине один. Он с осуждением посмотрел сквозь очки на Купера и Фрай, которые барабанили в двери.
– Много сегодня было посетителей, Лоренс? – спросил Бен.
– Делаю все, что могу. Знаете, курочка по зернышку клюет… Но в конце года надеюсь удвоить свой доход. Чем могу быть полезен?
– В жизни существует множество других вещей, помимо книг, – заметила Диана. – Мы можем войти?
– Но из книг можно узнать все, что вам может понадобиться в жизни. О жизни как таковой, о смерти, о любви и о спецификации системы зажигания «Форда Капри» шестьдесят восьмого года выпуска.
– И об авариях самолетов? – уточнил Бен.
– Простите?
– Вы продаете книги об авариях самолетов…
– И вы хорошо это знаете – сами покупали их у меня.
– Я слышал, что на этот товар довольно большой спрос. И не только на книги. На сувениры. На коллекционные предметы.
– Думаю, что вы правы, – кивнул Дейли.
– И они продаются за хорошую цену, не так ли? Думаю, что вещи, связанные с авиацией, могут принести лучший доход, чем книги, которые никогда не покидают своих полок. Этакая диверсификация бизнеса, нет?
Глядя Куперу в глаза, Лоренс поигрывал связкой ключей.
– Вы покажете нам свою верхнюю комнату? – спросил констебль.
Букинист снял очки и стал искать у себя на шее маленькую отвертку. Без очков его глаза выглядели усталыми: под ними были синяки и морщины, которые обычно появляются с возрастом.
– Вы же знаете, что в этом нет ничего незаконного, – сказал хозяин магазина.
– Тогда вам совсем не о чем беспокоиться, правильно? – заметила Диана. – Показывайте дорогу.
Лоренс Дейли повел полицейских к началу простой деревянной лестницы мимо надписи «Только для сотрудников». Ступеньки были узкими и темными и опасно скрипели под ногами. Их шаги эхом звучали в лестничном колодце, а когда на середине лестницы они повернули за угол, то свет из магазина перестал освещать им путь. Теперь единственным источником света была голая лампа, укрепленная где-то высоко над их головами, чей свет отражался во множестве крохотных окошек с каменными средниками, проделанных в задней стене. Лучи света выхватывали из темноты толстые космы потемневшей паутины, которые свисали с потолка в самых высоких углах лестничного колодца. Купер чувствовал, что перила у него под рукой липкие от грязи, но боялся отпустить их на тот случай, если лестница подломится и он потеряет точку опоры.
Было видно, что изначально дом был построен как жилье для состоятельной семьи и книжный магазин занимает только половину всех помещений. Дейли и его спутники поднимались по такой узкой лестнице, что раньше она наверняка использовалась слугами, которые должны были быть тощими и недокормленными. Может быть, они также были обязаны видеть в темноте и уметь выживать во время зимы без всякого отопления…
По краям ступенек и на подоконниках Купер заметил мышиные испражнения. «Интересно, не захочет ли Лоренс завести себе кошку?» – подумал он.
Дейли остановился и зазвенел ключами. Бен смог рассмотреть впереди пыльный коридор. Неудивительно, что вдоль его стен громоздились стопки книг. В коридор выходили две или три двери, которые тоже были заложены книгами. А вот справа, рядом с лестничной площадкой, находилась свободная дверь, спрятанная под наклонной крышей. Должно быть, они поднялись под самые стропила здания.
Фрай стояла прямо за мужчинами, как раз под одним из окошек со средником. Повернувшись, Купер взглянул на нее и увидел на ее лице странный рисунок, отбрасываемый отражающимися в грязном окне лучами лампы.
– Неудивительно, что люди вроде Эдди Кемпа никогда не остаются без работы, – сказала девушка.
