Кончики наших пальцев соприкоснулись. Она упала назад без единого звука, исчезнув в кромешном мраке, как русалка, нырнувшая в глубину. На мокром камне остался один из ее башмаков. Я хранил его у себя на протяжении трех веков, пока мне не пришлось спасаться из горящего дома во время восстания черни в Париже.
В ту ночь я взял с собой детей и оставил в замке всех остальных. Их преданность ничего не значила для меня. Они ничего не значили для меня.
Одной из причин, по которым я выбрал для своих целей крепость Поенари, было ее месторасположение: она возводилась поверх двух разломов в скале, ведущих вниз на глубину более тысячи футов к пещере, где протекала подземная река. Первая расщелина имела лишь несколько дюймов в поперечнике, но она служила колодцем для забора свежей воды даже во время осады. По второму же разлому, расширенному с помощью работников, умерших вместе с боярами, перестраивавшими Замок Дракулы в ту давнюю Пасху 1456 года, мог пробраться взрослый мужчина, держась за стальные тросы и ступеньки.
Внизу, в потаенной пещере, выходившей к берегу Арджеша на расстоянии, превышавшем милю, ожидали семь добринских братьев с лошадьми, подкованными задом наперед, чтобы сбить с толку погоню. Добринцы провели меня нехоженой долиной, а потом – тайными проходами и опасными снежными полями в горах Фэгэраш на север. Если бы не разгар лета, то отход в Трансильванию оказался бы невозможным.
Когда я спустился в саму Трансильванию в диких горах к югу от Брашова, я потребовал пергамент из кроличьих шкурок и отписал все земли к северу и западу, насколько хватало взгляда, туповатым добринским братьям. Никто из последующих правителей Валахии, Трансильвании, а теперь – Румынии, не посмели ослушаться того указа. Даже Чаушеску, охваченный страстью к систематизации и коллективизации, не тронул этот кусок частной земли своими социалистическими безумствами.
Такова истинная история, хоть я и не представляю, кого она может заинтересовать, включая Семью, забывшую о том, что патриарха нужно уважать и подчиняться ему. Даже несмотря на то, что многие из них – последователи молодого Влада, которого я спас от смерти в ту ночь.
Шум от прибывающих членов Семьи прервал мою полудрему. Сейчас они поднимутся по лестнице, чтобы обмыть меня, нарядить в изящные льняные одеяния и повесить на шею цепь ордена Дракона.
Последняя Церемония, финальное действо в качестве патриарха.
Кейт и Лучам ехали через Сибиу в угасающем свете дня. Узенькие средневековые улочки выходили на мощеные площади, окруженные домами с подслеповатыми чердачными окошками.
Пока они ехали вдоль долины реки Олт, петляющей между отвесными скалами каньона, закат превратился в серые сумерки. Им попадались то широкие, ровно заасфальтированные, с гравиевой обочиной участки, то на протяжении мили они тряслись по грязным колеям, где ремонтные работы начались и закончились несколько месяцев, а то и лет тому назад.
Они объехали стороной промышленный город Рымни-ку-Вылча Нужно было заправиться, а на единственной попавшейся им заправке была очередь примерно на час. Лучан сказал, что знает левую заправку на восточной окраине, и они сделали остановку, чтобы поменяться местами. Румынские женщины редко водили машину, а если они занимали достаточно высокое положение, то предпочитали пользоваться услугами шофера. Лучан уселся за руль, съехал с шоссе на выезде из города и купил пять литровых бутылей бензина с грузовика, стоявшего возле заброшенной штольни.
Уже потом Кейт не раз думала о том, каким роковым образом повлияла на их судьбы простая перемена мест.
Почти сразу за Рымнику-Вылча Лучан свернул с дороги на Питешти на узкое шоссе номер 73-С и, миновав несколько неосвещенных деревень, направился в темноту Карпат. На первую заставу они наткнулись километров через пятнадцать в деревне Тигвени, откуда дорога ответвлялась то ли на юг, в сторону Куртя-де-Арджеш, то ли к Суйчу на север.
Лучан выругался. Они только что поднялись на гребень холма за деревней и увидели огни фар, военные грузовики и два черных «мерседеса» возле контрольного пункта. Лучан выключил и без того еле светящиеся фары «дачии», развернулся и поехал обратно в деревню, свернув в узенькую боковую улочку, больше похожую на тропу. В восьми – десяти домах Тигвени могло жить около сотни человек, но даже в это время вокруг было темно и тихо.
– А теперь что? – шепотом спросила Кейт, хоть и понимала: в машине разговаривать шепотом глупо. Спортивный пистолет лежал на невысоком возвышении между сиденьями. В сумерках угадывались лишь очертания лица Лучана.
– Еще четырнадцать километров до города Куртя-де-Арджеш, а потом – двадцать три километра к северу по долине в сторону крепости.
– Больше двадцати миль, – прошептала Кейт. – Отсюда не дойти.
Лучан потер щеку.
– Когда я работал в крепости, то регулярно ездил в Рымнику-Вылча за материалами и рабочими. Мост за городом время от времени сносило потоком. – Он хлопнул по рулю. – Ну, держись, крошка.
По-прежнему не включая фар, Лучан погнал «дачию» по колдобистой улочке, затем по какой-то лужайке и выехал на колею, что проходила вдоль реки. Кейт слышала доносившееся из темноты кваканье лягушек, жужжание насекомых и на мгновение представила, что лето наступает, а не уходит.
Лучан остановил машину на широкой полосе гравия у реки и заглушил мотор. Слева от них, в двухстах метрах, ночную темноту прорезали огоньки военной заставы.
– Они проверяют машины на однополосном мосту, – сказал он. К заставе подъехал еще один лимузин. Вспыхнули огоньки фонариков, и Кейт заметила блеснувшие солдатские каски.
– Надо было брать «мерседес», – шепнула она. Лучан усмехнулся.
– Точно. И вид у нас такой стригойский. Да и документы у тебя в полном порядке, верно?
Кейт посмотрела на часы. Осталось четыре часа и двадцать миль до цели.
– Что дальше?
Лучан показал на реку. Ширина ее здесь составляла не меньше сотни футов, но глубокой она не казалась. На покрытой рябью поверхности отражались далекие огоньки фонариков.
– Мы не сможем переправиться здесь так, чтобы нас не увидели или не услышали, – прошелестела Кейт. – А другого места нет? Подальше от дороги?
Лучан пожал плечами.
– Во всяком случае, я о таком не знаю. Местные обычно тут объезжали мост, когда он не действовал. – Он повернул голову влево. – Слышишь музыку? Кто-то включил радио в одной из машин.
– Да, слышу, но стоит им только посмотреть в эту сторону…
Лучан опустил боковое стекло и выглянул из машины.
– Над большей частью пути нависают деревья, а возле берегов темно. – Он повернулся к Кейт. – Тебе решать. Она ответила, почти не раздумывая:
– Поехали.
Лучан завел машину. Звук четырехцилиндрового двигателя показался Кейт чуть ли не ревом реактивного самолета. Лучан включил первую передачу и въехал в реку. Через считанные секунды вода поднялась до ступиц, потом – до нижнего края дверей, продолжая двигаться все выше по крыльям. Машина качалась и подпрыгивала.
– Мы набрали воды, – прошептала Кейт, приподнимая ноги над хлюпающими ковриками. Лучан продолжал вести машину, держась одной рукой за руль, а другой – сжимая рычаг.
Вдруг правое переднее колесо провалилось, что-то громыхнуло по днищу, и машина заглохла, остановившись посреди реки. Вода захлестывала окна до половины. Они сидели, стараясь дышать не слишком громко.
Со стороны моста доносились разудалые звуки цыганских напевов. Лучан вытянул рычаг воздушной заслонки и взялся за ключ зажигания.
– Нет! – сказала Кейт и перехватила его руку, не дав повернуть ключ.
К посту подкатил очередной лимузин. Музыка умолкла. Во внезапно наступившей тишине они слышали голоса трех солдат и даже негромкие ответы сидевших в машине. Яркий луч прожектора на одном из грузовиков пришел в движение, скользнул по «мерседесу» и уперся в поверхность воды. Лимузин почти сразу же тронулся с места, луч прожектора опустился ниже, а музыка зазвучала вновь.
Лучан повернул ключ зажигания.
«О Господи, – взмолилась Кейт, хотя никогда по-настоящему не верила в Бога, – сделай так, чтобы катушка, свечи и все прочие штуки, про которые говорил мне Том, были в полном порядке! Аминь».
Машина завелась. Лучан осторожно раскачал ее взад-вперед, высвободил колесо из ямы и выехал на другой берег. Вскоре они оказались на разбитом проселке в полумиле от поста, скрытые от взглядов густыми деревьями и холмом. Кейт почувствовала, как ее начинает отпускать напряжение, сковавшее мышцы. Она и не подозревала, что тело может так сжиматься в ожидании пули.
– Отлично, – выдохнул Лучан, вновь выезжая на неширокое шоссе. – Пока не представляю, что мы будем делать, когда доберемся до Куртя-де-Арджеш, но… Ладно, назовем эту игру импровизацией. Годится?
